– Зачем это вам? – В голосе Карпинского слышалось явное недоверие. Он спросил «зачем», а не «как».
– Мотивы не так уж существенны.
– Прошу вас принять во внимание, – сказал сухо американец, – что я не очень доверяю так называемым добрым немцам, которые только вчера перестали быть гитлеровцами.
– Я понял вас.
– Тогда говорите конкретно, что вам известно о Вольфе, а остальным я займусь сам.
– Мне, по существу, ничего не известно.
– Тогда чего же вы хотите?
– Я просил бы вас, господин капитан, провести небольшой эксперимент, может быть небезопасный для меня.
Карпинский внимательно посмотрел на Клоса.
– Эксперимент? – повторил он. – И я должен вам верить?
– Я рискую большим, доверяя вам, господин капитан, – сказал Клос. – И прошу вас только об одном, чтобы все это осталось между нами.
– Я не верю ни одному немецкому офицеру, – пробормотал Карпинский.
– Речь идет не только о немецких офицерах, – возразил Клос.
– Ну хорошо, говорите наконец, что же это за эксперимент?
План Клоса был несложным, но весьма рискованным.
Карпинский слушал с удивлением: этот молодой немецкий офицер, отлично говорящий по-английски, отличался не только смелостью, но и тонким умом. Он ненавидел Вольфа… Но была ли это только ненависть?
В тот же вечер Клос приступил к выполнению своего плана. Нелегко было убедить Олерса, Вормитца, Любофа и Фаренвирста встретиться с ним. Но они в конце концов согласились, когда Клос намекнул, что желает сообщить им нечто весьма важное.
В одном из крыльев здания был открыт вход на чердак. Американские охранники, даже те, которые делали ночной обход коридоров, никогда не заглядывали на низкий, темный, заваленный рухлядью, чердак. Когда Клос взобрался по крутой лестнице, четверо гестаповцев уже ждали его. На старом столе стояла свеча, а узкое окошко в крыше было тщательно замаскировано.
– Что вы от нас хотите? – спросил Олерс, когда Клос уселся на пол и закурил сигарету.
Начиналось самое трудное. От того, убедит ли он их, зависел успех его плана.
– Я пришел, чтобы вас предостеречь, – начал он решительно.
– А нам нечего бояться! – усмехнулся Фаренвирст.
– Сейчас не время для шуток. – Голос Клоса прозвучал сухо и спокойно. – Собственно говоря, речь идет не только о вас. Группа офицеров во главе с генералов Вильманом хочет выслужиться перед американцами.
– Вильман, – вставил Вормитц, – начал выслуживаться еще перед капитуляцией. Он запер нас, как крыс, в здании гестапо. Случайно, вы, Клос, не знаете, кто из его офицеров руководил этой операцией?
– Вы считаете, что это сейчас очень важно? – в свою очередь спросил Клос. «Известно ли им, что это был я?» – пронеслось у него в голове.
– Важно или неважно, – сухо сказал гестаповец, – главное – установить, кто был этот офицер.
– Давайте не будем заниматься мелочами. Так вот, группа офицеров во главе с Вильманом намеревается выдать американцам группенфюрера Вольфа. – Клос полагал, что его слова произведут должное впечатление, однако на лицах четырех гестаповцев появилась только ироническая улыбка.
– Пусть они сначала его найдут, – проворчал Олерс, но замолк под строгим взглядом Вормитца.
– Почему вы обращаетесь с этим к нам? – спросил он Клоса.
Клос ожидал такого вопроса и заранее подготовился к ответу.
– По двум причинам. Во-первых, вы были ближайшими сотрудниками группенфюрера, и, во-вторых, только вы смогли бы ему помочь.
– Вы так уверенно говорите, Клос, как будто мы знаем, где сейчас скрывается Вольф, – сказал Олерс.
На его лице появилась та же усмешка.
– Только вы знаете, находится он в лагере или нет, – ответил Клос. – Существует опасность, что Вильман или американцы могут его обнаружить. Чтобы этого не случилось, вы должны помочь ему бежать из лагеря. Я уверен, что и вам удастся скрыться.
– Бежать! – рассмеялся Вормитц. – Вы что, сошла с ума, Клос? Выход из лагеря охраняется днем и ночью, кругом колючая проволока…
– Я бы не стал встречаться с вами, – прервал его Клос, – если бы не был уверен, что побег из лагеря возможен. Я сейчас все объясню. Одного моего солдата определили на работу в котельную. Желоб, по которому доставляется в котельную уголь, выходит за ограждение лагеря. Надеюсь, вы понимаете? Достаточно выгрести уголь, проползти по желобу около тридцати метров – и вы на свободе. Правда, подъем достаточно крут, но там есть крюки, за которые можно зацепить веревку. Вчера я был там и все видел, – добавил Клос.
Он обязательно должен склонить их к побегу. Если они поверят ему, то непременно сообщат об этом Вольфу, и тогда он вместе с ними появится в установленное время в котельной. План казался простым и вселяющим надежду на успех. Тем более что эти четверо гестаповцев не надеялись на то, что американцы выпустят их из лагеря.
Гестаповцы молчали, размышляя над предложением. Клос пытался угадать о произведенном впечатлении по выражению их лиц, но они были непроницаемы.
– Ну что ж! – сказал наконец Вормитц. – А каков шанс на успех этого побега, если мы поверим вам, Клос?
– Огромный, – ответил капитан. – Я же говорил вам, что все осмотрел сам. В доме моих друзей будут приготовлены для нас гражданская одежда и необходимые документы. Несколько дней мы сможем там переждать, а потом…
Гестаповцы все еще колебались.
– Зачем вам, господин Клос, все это нужно? – бросил Олерс. – Почему вы не спасаете свою собственную шкуру? Наконец, почему вы возвратились обратно, если уже выходили из лагеря?
Эти вопросы Клос также заранее предвидел.
– Мне не грозит никакой опасности, – с уверенностью ответил он, – но меня раздражают эти свиньи, которые не сумели сдержать фронта и теперь преклоняются перед американцами. Они готовы лизать им сапоги за пачку сигарет или плитку шоколада.
– Да, – вздохнул Олерс, – никто не хочет получать по морде.
– Я скажу вам больше, – медленно проговорил Клос. Он решил теперь быть «откровенным». – Вы спрашивали, кто тот офицер, который выполнял последний приказ генерала Вильмана, Это был я…
– Что-о? – изумился Фаренвирст. – Ты паршивая свинья!
– Спокойно! – вмешался Вормитц. – Я знал об этом, но ждал, когда Клос скажет сам. Почему вы это сделали?
– Это был приказ, а вы понимаете, что значит приказ для немецкого офицера. Кроме того, – добавил Клос, – я думал, что Вильман будет сражаться до конца. Но как видно теперь, я глубоко ошибался.
Вновь подал голос Вормитц, который, видимо, был руководителем этой четверки.
– Мы согласны, – произнес он. – Когда назначим побег?
– Завтра вечером нас будут ждать. За вами и за группенфюрером сразу же ухожу из лагеря я и тот солдат, который показал мне дорогу. Предлагаю сразу же после вечерней переклички собраться в котельной. Успеете ли вы, господа офицеры, сообщить об этом группенфюреру Вольфу? – озабоченно спросил Клос.
Никто из них ему не ответил.
«Первый раунд выигран, – подумал Клос, осторожно спускаясь по крутой лестнице чердака. – Если они поверили, то уже завтра вечером Вольф будет у меня в руках. А это значит, что он окажется в руках американцев, а потом они передадут его нам. Но не откажутся ли эти четверо от своего решения?»
Клос не заметил скорчившегося под лестницей человека. Это был Шикель, шпик 1-го лейтенанта Левиса, который слышал слова Клоса: «Завтра вечером в котельной».
Левис торжествовал. Завербованный им шпик выдержал первое испытание и сразу же донес о побеге, подготавливаемом офицером вермахта. Левис решил не докладывать об этом ни Карпинскому, ни Робертсу и лично арестовать беглецов, чтобы ни с кем не делиться своим успехом. Он был любителем кино, ему нравились драматические концовки, и поэтому он решил подождать до вечера, а когда участники побега соберутся в котельной, во главе группы военной полиции ворваться туда и арестовать их. Однако совершенно случайно он оказался там значительно раньше.
Клос ждал в котельной еще до вечерней переклички, с нетерпением посматривая на часы. Придут ли? И увидит ли он наконец группенфюрера Вольфа? Или, может быть, Вольф один из четверых? Если так, то кто же?
Он заранее согласовал с Карпинским систему сигнализации, так как понимал, что малейшая ошибка может погубить весь план. Неуловимый Вольф был противником, которого нельзя недооценивать. Доверится ли он своим бывшим подчиненным? Поверит ли в то, что действительно есть шанс на побег?
Клос взял лопату и начал отгребать уголь: он не хотел возбуждать подозрение у Вольфа. Вдруг он услышал скрип двери, повернулся и увидел на пороге солдат военной полиции. Неужели Карпинский решил выйти из игры? Ну и черт с ним…
1-й лейтенант Левис стоял, широко расставив ноги, и улыбался.
– Ну что, попался, братишка? – спросил он торжествующе. – Захотелось подышать свежим воздухом, да?
