— Это ваше официальное мнение? — сухо поинтересовался контр-адмирал.
— Простите, сэр?
— Вы решились бы совершать этот рейд силами командера Бертолда?
— В принципе, можно было бы ограничиться только моим авианосцем, одним ледоколом и — так, на всякий случай, — субмариной. Если уж мой авианосец в начале сорок пятого противостоял двум японским фрегатам, поддерживаемый полусотней пилотов-камикадзе…
Только теперь Брэд понял, почему командующий Военно-морским флотом США с таким ехидством интересовала против какого такого врага он, контр-адмирал Брэд, собирается выступать в мирное время, спустя два года после разгром Германии. И, даже уступая натиску шефа военной разведки, заручившемуся поддержкой вице-президента и госсекретаре все же так прямо и заявил ему:
— Вы пытаетесь подчинить себе половину флота, риэр-адмирал[14]. А ведь я хоть сейчас могу представить президенту некоего офицера флота, который согласится выполнить ту же задачу, имея в своем распоряжении всего лишь авианосец, ледокол и субмарину.
— Есть еще у нас на флоте храбрецы, сэр.
— Ну, подброшу роту морских пехотинцев, — проигнорировал его циничный сарказм командующий флотом, — естественно, прошедших специальную, полярную подготовку.
— И все же на подобный рейд способен решиться только офицер, совершенно не представляющий себе, с какой воинской силой и какой техникой он может столкнуться на подступах к Новой Швабии.
— А вы, Брэд, лично вы, имеете хоть какое-то представление о том, с кем и чем вам придется столкнуться в этих ваших чертовых льдах Антарктиды?
— Нет, сэр.
Ответ был настолько быстрым и убийственно исчерпывающим, что командующий растерялся и на какое-то время даже опешил.
— То есть вы, Брэд, хотите сказать, что?..
— Именно это я и хотел сказать, сэр.
Флит-адмирал — тучнеющий пятидесятипятилетний крепыш — несколько раз задумчиво кивнул, вышел из-за массивного письменного стола и, приблизившись к явно угасающему камину, произнес:
— Ясное дело, человек из разведки предоставил мне кое-какие соображения, — обескуражено объяснил он, словно бы настал его черед оправдываться. — Но все они — из области дешевых газетных писаний. А мой флот должен знать, какой противник ему противостоит, каковы его намерения и какими силами он располагает. Не спорю, ходят какие-то легенды о германских субмаринах. Но, насколько мне известно, две последние субмарины из состава «Фюрер-конвоя» сдались аргентинским властям еще летом сорок пятого.
— Вы правы, сэр. В июле сорок пятого, в районе Мар-дель-Плата, у мыса Моготес, сдалась «девятка» U-530 под командованием обер-лейтенанта Отто Вермута, а в августе — «семерка» U-977 обер-лейтенанта Хайнца Шеффера[15]. Но сомневаюсь, сэр, что их следует считать последними. И потом, сотрудникам нашей разведки так и не удалось толком выяснить у Шеффера, чем объяснить наличие на подлодке запасов горючего и продовольствия, если автономность его «семерки» не превышала семи недель. И даже если допустить, что они действительно принадлежали к «Фюрер-конвою», хотя к субмаринам-гигантам они явно не принадлежали, то сдались они только по чьему-то приказу. Чтобы убедить, что они — последние, что никакого «Фюрер-конвоя» больше не существует, а посему вопрос о послевоенном германском флоте следует считать исчерпанным.
— Как я понял, вы ознакомлены с результатами допросов командного состава обоих субмарин, — с легкой досадой признал еще одно свое поражение флит-адмирал. — Вот только я не уверен, что парни из разведки говорят обо всем том, что им удалось выбить из экипажей субмарин, укомплектованных, как оказалось, почти исключительно из эсэсовцев.
Контр-адмирал деликатно промолчал, давая командующему понять, что дальнейшее обсуждение этой истории неуместно. Впрочем, адмирал флота и не настаивал на его комментариях.
— Только одно я могу сказать с полной уверенностью, сэр, — нарушил эту паузу адмирал-полярник, — если противник, затаившийся во льдах Антарктиды, действительно проявит себя, то мы столкнемся с эскадрой мощных германских подводных лодок, прикрываемых с воздуха не менее мощной эскадрильей «летающих дисков». Причем пилоты их с одинаковым успехом способны действовать в воздухе, космосе, под водой и даже под землей, в так называемом Внутреннем Мире. И мы с вами, сэр, представления не имеем о том, как им противостоять.
— Действительно все настолько серьезно, риэр-адмирал?
И лишь после этих слов адмирала флота Брэд понял, что тот окончательно сдался. Но теперь уже не под натиском высоких чиновников, а исходя из собственной растерянности. Как бы там ни было, а уже через неделю Брэд получил в свое распоряжение такое количество кораблей, на которое он даже не посмел бы рассчитывать. И представителя американской разведки, в лице полковника Ричмонда — в придачу.
— Не смею усомниться в этом, сэр. Но было бы неплохо, если бы перед выходом в океан мне удалось встретиться с начальником разведки Управления стратегических служб.
— Генерал-майором Уильямом Доновэном, — согласно кивнул адмирал флота, — который лично знаком с Отто Скорцени[16] и многими другими бывшими сотрудниками СД и абвера. Этот джентльмен, несомненно, может обладать некоторой полезной для нас информацией.
— Не скрою, сэр, мне хотелось знать об Антарктиде то, что пока что не позволительно знать всей остальной Америке.
— Мое дело — договориться о встрече, — угрюмо проворчал адмирал флота, демонстративно отводя взгляд в сторону окна. — А вы уж попытайтесь убедить его в том, что существуют тайны, которые от командующего полярной эскадрой утаивать бессмысленно.
Произнося это, командующий флотом, конечно же, не сомневался, что убедить Доновэна контр-адмирал все равно не сумеет. Но в любом случае, Брэд был признателен ему. Полярный Адмирал прекрасно понимал, что адмирал флота предоставляет ему уникальный шанс. Если этот рейд удастся, он может затмить многие другие рейды и операции флота США за все его существование, вписывая имя контр-адмирала Брэда в историю и антарктических исследований, и Военно-морского флота.
— Знали бы русские о том, сколько кораблей мы ведём в Антарктиду, — все еще не унимался командир авианосца, — наверняка ринулись бы вслед за нами, решив, что американцы пытаются оккупировать весь континент.
— А почему вы считаете, что в Москве об этом не знают?
— Несмотря на то, что эскадру свою мы собирали в гавани Порт-Стенли по частям, со всей возможной секретностью… — признал кэптен.
— Однако сейчас, кэптен, для меня куда важнее, что думают, глядя на нашу эскадру, командиры субмарин германского «Фюрер-конвоя».
— Простите, сэр?
— Обойдемся без уточнений, — проворчал Брэд.
— Но кригсмарине давно не существует, сэр! — изумился Николас Вордан. — И это уже даже не подлежит обсуждению.
— Вот как?! А ведь мы еще даже не приступали к его обсуждению.
— Я понимаю: для того чтобы сколотить такую эскадру, вам нужно было посеять некоторую панику в высших эшелонах флота и Управления стратегических служб во главе с Алленом Даллесом, однако…
Договорить он не успел, поскольку дежурный по командному пункту лейтенант-коммандер Остин прервал его и протянул трубку внутренней связи.
— Обнаружена чья-то субмарина! — с нервной дрожью в голосе проговорил он и включил громкую связь, чтобы доклад мог слышать и контр-адмирал.
— А что вас так удивило? — спокойно поинтересовался Брэд.
— Но она преследует эскадру, сэр.
— Скорее, следует за эскадрой, лейтенант-коммандер, — мягко, но принципиально уточнил Полярный Адмирал. — Мы еще не пытаемся уходить от нее.
— Причем не ясно, с какими намерениями она за нами… следует. А главное, чья она.
— Что-то я не помню, чтобы мы просили у аргентинцев предоставить эскорт, — поддержал его внезапно появившийся на командном пункте полковник разведки Ричмонд.
Ноябрь 1946 года. Южная Атлантика. Море Скоша.
Полярная эскадра адмирала Брэда.
Борт флагманского авианосца «Флорида».
— Так вы утверждаете, что обнаружена только одна субмарина? — жестко поинтересовался контр-адмирал у докладывавшего ему офицера-акустика.
— Одна, но…
— Что следует за этим вашим «но»?
— Ни у меня, ни у коллег с субмарины «Баунти» и ближе всего находящегося к неизвестной лодке эсминца «Ягуар» нет сомнений, что мы имеем дело с субмариной Третьего рейха, — Брэд и командир авианосца переглянулись.
— Это уже похоже на мистику, — покачал головой кэптен. — Во всяком случае, на явление подводного «летучего голландца» это не спишешь.
— Вам-то чего волноваться, Вордан? Вы ведь твердо уверены, что германского кригсмарине давно не существует.
