Ознакомительная версия.
Но все это только «цветочки», «ягодки» же поджидают нас в дальнейшем. Подобные тепловые ожоги в форме цветочков, листочков и веточек получили и многие жители Хиросимы и Нагасаки, погибшие при атомных бомбардировках. Что это, как не напоминание всем живущим на планете Земля, что есть Силы, от которых лучше держаться подальше всем нам. По крайне мере до того счастливого времени, когда человечество уже не будет желать убийства себе подобных…
— Один момент! — не выдержав словесного извержения пастора Бонифация, перебил Рыбин. — О Хиросиме и Нагасаки Сергеев сам вам рассказывал?
— Да, именно эта тема особенно интересовала его. Он встречался со знающими людьми, записывал их воспоминания на диктофонную пленку, делал наброски для будущей книги. И все эти рукописные записи он оставил у меня на сохранение. Но самое важное, что кто-то очень заинтересован в том, чтобы завладеть всеми этими записями. Недавно мой кабинет самым беспардонным образом обыскали. И ничего не нашли… Юлиан предупреждал меня о возможности чего-то подобного, поэтому я припрятал документы в надежном месте…
— И в каком же, если не секрет? — наивно поинтересовался Владимир.
— А вот это я смогу вам сказать только при одном условии, если вы правильно перескажете мне сюжет одной ненаписанной книги. Эта книга о древнем русском князе и его смелом воине…
— Уж не о князе ли Юрии Долгоруком и его тысяцком Георгии Шимоновиче идет речь?.. — больше по наитию вскричал Рыбин, догадавшись, что речь идет о его собственном романе.
— Все может быть. Итак, начинайте… — поторопил падре Бонифаций собеседника. — И прошу заметить, я увлекаюсь древней историей и меня не проведешь!
— Ну, хорошо… — пожал плечами Рыбин. — Слушайте! Только ведь я буду рассказывать по-русски.
— Это меня нисколько не пугает! Я достаточно хорошо понимать русский! — перешел на родной для Рыбина язык падре Бонифаций.
— Все началось с Георгия Шимоновича. Кто же такой был этот самый «тысяцкий из дружины Гюрги Долгая Рука»? А был он выходцем из варяжского рода, родоначальником которого был знаменитый варяг Шимон, некогда приставленный к отцу Владимира Мономаха князю Всеволоду Ярославичу самим Ярославом Мудрым!
К тому времени, когда шестой по счету сын переяславского князя Владимира Всеволодовича Мономаха Юрий, которому исполнилось всего-то семь лет, впервые совершал самостоятельное путешествие на север под присмотром «дядьки»-наставника Георгия Шимоновича, чтобы «вокняжиться» в Ростове и Суздале, только-только начинался двенадцатый век — время «силы и славы» Мономаха, сумевшего объединить своих родичей в единую силу, устрашавшую врагов внешних.
Именно с этого самого путешествия и появляются на страницах летописей упоминания о Георгии Шимоновиче. А о его отце — варяге Шимоне — говорится в патерике Киево-Печерского монастыря, в Слове о создании «Великой» Печерской церкви Пресвятой Богородицы, принадлежавшем перу епископа Владимиро-Суздальского Симона, жившего в ХIII веке. Епископ рассказывает о воеводе князя Всеволода Ярославича по имени Шимон, который в благодарность за предсказанное ему спасение в битве с половцами на реке Альте в 1068 году пожертвовал монастырю золотое латинское распятие, которым позднее была «размерена» «Великая» Печерская церковь. С той поры сын Шимона Георгий воспылал великой любовью к святому тому месту и всегда старался одаривать ее «златом да серебром». И все до тех пор, пока не доверил доставку очередного драгоценного дара тому самому «вору Василию»…
А произошло все это сразу после смерти самого Мономаха, воспоследовавшей 19 мая 1125 года. Тогда-то и «возмутилась Русь»! Внешние и внутренние враги осмелели. И началась череда княжеских междоусобиц за Киевский престол. Тогда-то и передрались между собой «Мономашичи» и «Ольговичи»…
Раскол в Мономаховом семействе произошел в 1139 году. Именно тогда Киевское княжение впервые захватили потомки князя Олега Черниговского, которых впоследствии и стали называть «Ольговичами» (от варяжского имени Ольг или Вольг). С тех самых пор «Мономашичи» и «Ольговичи» беспрестанно враждовали друг с другом за Киев, который переходил из одних рук в другие. Сколько же человеческой крови пролилось во время этого противостояния! Рады тому были только враги внешние. И особенно половцы, которые с удовольствием грабили русские земли, «помогая» то одному враждующему княжескому клану, то другому.
Легко сейчас говорить: «Мономашичи противостояли Ольговичам». На самом деле все было далеко не так просто и однозначно. Известия об интригах, заговорах, убийствах то и дело встречаются в летописях. Ведь даже исконный враг князя Юрия Долгорукого Изяслав Мстиславич был по происхождению не Ольговичем, а самым что ни на есть Мономашичем. Только Юрий был сыном Мономаха, а Изяслав — его внуком…
Не пересчитать, в скольких сражениях участвовал старый вояка Георгий Шимонович. В скольких интригах и заговорах отличился. В конце концов за усердие в службе и получил он от князя Долгорукого «вотчины мнози», из которых мы знаем только несколько. Знаем и то, что именно в Шимоново под Можайском он «достал вора Василия». И после тщательного дознания выяснил, что никакой Василий не вор, а самый настоящий герой!.. Оказывается, Василия самого ограбили «люди Ольговичи». И при этом чуть было жизни не лишили. Однако Василий, собрав слуг верных, пустился в погоню за разбойниками и вернул утраченное после множества приключений, схваток с «черными клобуками» (их еще называли «свои поганые», жившие на самой границе со Степью и положившие основание «роду казачьему»). А потом доставил дары те по назначению, а именно в Печерский монастырь. Да, настоящие витязи, былинные богатыри жили тогда на Руси!
Владимир настолько увлекся пересказом собственного еще не законченного романа, что даже не заметил, как потеплел взгляд падре Бонифация за толстыми стеклами очков.
— Хватит, хватит! — вскричал на этот раз уже сам пастор. — Именно об этом рассказывал мне Юлиан. Значит, вы тот самый человек, кому я могу сообщить место тайника с документами. Они спрятаны… на кладбище! Да, в склепе кардинала Климента Бурбонского. Ближе к ночи я провожу вас туда и покажу, где укрыты записки моего друга Юлиана…
Падре Бонифаций оказался человеком слова. Ровно в двадцать три ноль-ноль по местному времени он повел Рыбина на старинное кладбище, расположенное по соседству с католическим собором.
— А почему мы идем туда ночью? — не выдержав таинственного молчания собеседника, поинтересовался Рыбин.
— На то есть очень веские причины… — сначала уклонился от ответа священнослужитель, но потом пояснил: — Не хочу, чтобы нас увидел смотритель кладбища. Он здесь недавно, но такой дотошный: влезает во все дела, которые его не касаются. Сидит на кладбище допоздна, как будто с мертвыми ему интереснее, чем с живыми… Но это еще не самое скверное. По-моему, он приставлен следить за мной… Вот так! Не подумайте, что я страдаю манией преследования. Совсем нет! Но этот герр Штрипке просто несносен! Если бы он заметил, что мы возимся у гробницы кардинала, то на следующий же день все бы вокруг нее перекопал. Уж будьте уверены! По-моему, он помешан на кладоискательстве…
Сразу за воротами кладбища, открытыми ключом, оказавшимся у пастора, Рыбин увидел ухоженную аллею с дорожкой вдоль могил. Его поразило другое: вдали, прямо в воздухе, колыхался язычок пламени, казавшийся чьей-то огненной душой, которая, отделившись от бренного тела, все еще никак не может расстаться с прахом, преданным земле.
— Это еще что такое? — снова спросил он у падре Бонифация, указывая на ровно горевший огонек.
— Промысел Господень неисповедим, — ответил священник. — Этот огонек указывает путь к гробнице кардинала. Нам туда и нужно.
«Ничего особенного, — успокоил себя Владимир. — Скорее всего, это просто обыкновенная лампада. Ох, и любят же церковники всякие приспособления, чтобы дурить доверчивых прихожан…»
Когда оба достигли своей цели, оказавшись рядом с нужной могилой, Рыбин попытался разгадать тайну лампады, горевшей, казалось, прямо в воздухе, но вблизи ее почему-то не было видно. Она исчезла! Он хотел снова обратиться к падре Бонифацию с вопросом об огоньке, но забыл о нем, увидев, как пастор, наклонившись у левой стороны склепа, повернул какой-то незаметный рычаг и достал из образовавшейся ниши в каменной кладке сверток в черном пластиковом пакете.
— Всё, — отдуваясь, как после тяжелой работы, произнес священник. — Мы можем возвращаться.
Примерно через час Рыбин, оставленный в кабинете Бонифация наедине с документами, нетерпеливо разворачивал сверток…
Документ № 1«…Известно, что по инициативе Курчатова весной 1945 года в Германию с тайной миссией был направлен Георгий Флеров. Курчатов хотел получить исчерпывающую информацию о том, насколько немцы продвинулись в создании и испытании атомного оружия и насколько эти наработки могут оказаться полезными для советской атомной программы. Целью поездки должен был стать именно район города Ордруф. Однако добраться советскому ученому удалось лишь до Дрездена, далее территории находились под американским управлением, и пробраться туда незамеченным советскому атомщику не удалось, о чем он и сообщил в письме своему руководству. Когда же спустя короткое время такая возможность у Флерова появилась, его срочно отозвали в Москву».
Ознакомительная версия.
