— Капитан Андронов, — представился офицер.
Рядом с Андроновым стоял друг Когтя — высокий, худощавый, молодой мужчина с большими голубыми глазами.
— Лейтенант Самойлов, — произнес офицер.
Полковник подошел к следующему офицеру небольшого роста, с неприметным белесым лицом. «Такого на улице увидишь и пройдешь мимо даже не заметив», — подумал полковник. Офицер представился:
— Лейтенант Анютин.
Стоявший рядом с Анютиным офицер, наоборот, был высоким, гибким, с тонкими выразительными чертами лица.
— Младший лейтенант Абазов, — громким, звонким голосом отчеканил он.
Крайний в шеренге мужчина был чуть выше среднего роста, с веснушчатым лицом.
— Младший лейтенант Егоров, — громко произнес он.
— Что ж, вот и познакомились. С теми, кого я не знал лично, — поправил себя полковник.
Костомаров сложил руки за спиной и неторопливо прошелся перед шеренгой. Коготь стоял чуть впереди, справа от своей группы и, как все, смотрел на полковника. Наконец Иван Антонович остановился и еще раз осмотрел офицеров СМЕРШа. Кашлянув, он сказал:
— Думаю, ваш командир, майор Коготь, рассказал вам о сути операции «Топь», так что дублировать его я не стану. Ни к чему это, да и времени жалко. Я собрал вас здесь для того, чтобы лично посмотреть каждому из вас в глаза и сказать вот что. Это лето на фронте будет очень тяжелым и решающим одновременно. Если надавим на фрицев как следует, покатятся они обратно к своим границам. Борьба будет жесточайшей. По нашей линии мы должны сделать все возможное и невозможное, а если потребуется, то и пожертвовать во имя победы своими жизнями. Абвер мы обязаны переиграть. Операция «Топь» является одной из важнейших, так что командование контрразведки рассчитывает на каждого из вас. Майор Коготь, ваш командир, подобрал прекрасную группу. На вашей стороне большой боевой опыт, вы прекрасные разведчики, обладающие знаниями и опытом целой роты, а может, и больше. Впрочем, другие люди в СМЕРШ не попадают. Операция «Топь» будет сложной, многоуровневой. Некоторые вещи вы будете узнавать от вашего командира. Кстати, его заместителем назначается капитан Андронов. Как говорится, прошу любить и жаловать. Командование верит в вас, поэтому вы уж постарайтесь выполнить поставленную задачу. Вопросы будут? — Костомаров посмотрел на присутствующих.
— У меня есть два вопроса, товарищ полковник, — громко произнес Коготь.
— Слушаю тебя, майор.
— Когда мы вылетаем?
Полковник Костомаров взглянул на настенные часы.
— Вылет назначен на двенадцать дня. Вы полетите на бомбардировщике с одного из военных аэродромов. — Иван Антонович глянул на Когтя: — Какой второй вопрос, майор?
— Хочу поинтересоваться насчет оружия и амуниции.
— Понял, Коготь. Что ж, все твои вопросы по существу. Маскхалаты, обувь, бинокли, рации и питание к ним вы берете с собой. Естественно, при вас должно быть личное оружие, речь о пистолетах. И снайперы берут свои винтовки, поскольку это очень тонкое, индивидуальное оружие. А остальное: автоматы, пулеметы, минометы, гранаты — найдете на полигоне. С этим проблем не будет. Вам все ясно, майор?
— Так точно, товарищ полковник, — четко ответил Коготь.
— Это хорошо, — задумчиво произнес Костомаров. — И вот еще что, полковник Веригин Семен Петрович, начальник полигона, будет выполнять все ваши приказы и распоряжения, майор, касательно проводимой операции «Топь». Веригин нами об этом уже предупрежден. Так что, майор, вы наделяетесь большими полномочиями.
— Вас понял, товарищ полковник.
— Собственно это все, о чем я хотел сказать. В самое ближайшее время вас ждет серьезное, ответственное дело. Но мы же любим такую работу? — повысив голос, бодро спросил Костомаров.
— Так точно, товарищ полковник, — в один голос зычно ответила группа офицеров вместе с командиром.
— Желаю всем удачи. Все свободны, кроме Когтя.
Когда офицеры вышли, полковник сел за стол и, кивнув на стул, произнес:
— Садись, майор, в ногах правды нет, да и на дорожку полагается.
Коготь сел напротив Костомарова.
— Наши разведчики, — сказал Иван Антонович, — сообщили, что Абвер начал усиленную подготовку к проведению операции «Гарпун». Цель ее — узнать все о нашем полигоне и о секретной бомбе, — полковник улыбнулся. — Операцию будет курировать сам шеф Абвера адмирал Канарис.
— Ничего себе, похоже, на нашу наживку клюнула очень большая рыба, — покачал головой Коготь.
— Пока все идет по плану, как мы и задумали. Действовать нужно так, чтобы не вспугнуть фашистов. Абвер должен стать одержимым нашим полигоном в Коми. Канарису и его подчиненным он должен сниться. Короче, как мы уже говорили с тобой, скоро на полигон пожалуют гости.
— А мы, Иван Антонович, люди гостеприимные, поэтому встретим их как положено, с хлебом-солью, — Коготь ухмыльнулся.
— Смотри только, майор, не перестарайся. Чем больше важных гостей прибудет на полигон, тем лучше. А нюансы мы с тобой обговорили, кроме того, мы будем с тобой на связи и, если что, все согласуем и обговорим.
Коготь, собрав в вещмешок все необходимое, сидел в своем кабинете и пил чай. В дверь кто-то постучал.
— Войдите, — крикнул майор.
Вошел капитан Андронов:
— Разрешите, товарищ майор?
— Проходи, конечно, капитан, садись, — Коготь рукой указал на стулья, стоявшие вдоль стены.
— Группа готова к отправке, Владимир Николаевич.
— Это хорошо, — Коготь взглянул на наручные командирские часы. — До отправления у нас чуть более получаса. Давай потолкуем с тобой, Степан Иванович. С тремя ребятами из нашей группы я работал на разных заданиях, а вот с тобой и с лейтенантом Анютиным сталкиваться не приходилось.
— Что ж, потолковать можно, — капитан скрестил ноги и осмотрел кабинет.
— Работать придется плечом к плечу, — продолжил Коготь. — Кстати, чайку не хочешь?
— Отчего же, можно, — пожал плечами Андронов.
Майор поднялся, положил в кружку, стоявшую на массивном металлическом сейфе, заварку, налил из чайника кипятка, бросил два кусочка сахара, тщательно перемешал его и подал кружку капитану, предупредив:
— Осторожно, горячий.
— Ничего, я не кот, не обожгусь, — улыбнулся Андронов. — Как говорится, такой чай душу согревает. По мне, чем горячее чай, тем лучше.
— С этим все нормально. Чайник с кипятком принесли как раз перед твоим приходом. Люблю я, капитан, чаевничать. Бывает, и две, а то и три кружки выпью подряд. Поэтому мне приносят сразу целый чайник с кипятком, благо, туалет недалеко, — Коготь рассмеялся и снова сел за стол. — Я вот что хочу у тебя спросить, Степан Иванович. В личном деле я прочитал, что солдаты тебя в Сталинграде называли «заговоренным». Позволь поинтересоваться, почему? — майор отхлебнул горячего чая.
— Было дело, — тяжело вздохнув, словно перевернув невидимый камень в душе, ответил Андронов. — Я на фронте с 41-го года. Впервые вступил с немцами в бой под Минском. В общем, не знаю, как объяснить, но я стал замечать, что у меня повышенное чувство опасности.
— Интересно, — Коготь поставил кружку с чаем на стол и подался вперед. — А в чем это выражалось? Приведи, Степан Иванович, какие-нибудь примеры, чтобы мне понятнее было.
— Например, дело было в Сталинграде. Я и несколько моих бойцов, укрывшись за руинами, отражали атаку немцев. Неплохо, надо сказать, мы бились, остановили фрицев. Затем к нам прибыло подкрепление, и мы пошли в контратаку. Бойцы, которые служили в моей роте, держались поближе ко мне. Когда я слышал звук летящей немецкой мины или снаряда, то за несколько секунд до взрыва мог с точностью до метра сказать, где она или он ляжет, и мы уходили оттуда. Мои ребята, как приклеенные, следовали за мной и оставались живыми, в то время как другие погибали. Подкрепление в том бою почти все полегло, а мы выбили немцев из их позиций. Из моей роты только двоих солдат легко ранило, а ведь бой был очень тяжелым и кровопролитным. — Капитан помолчал, мелкими глотками отпивая чай, затем сказал: — Может, это от отца, он точно предсказывал погоду на несколько дней вперед. Однажды, в самый последний момент, отец передумал плыть на пароходе по Волге. А пароход той же ночью затонул. Никто из пассажиров не спасся. Интуиция это или еще что, не знаю. Только проверено много раз. Если командование поручало мне какое-нибудь задание в Сталинграде, солдаты сами просились пойти со мной, говорили про себя, что, мол, с «заговоренным» не страшно, он знает, как разминуться со смертью даже в аду. И мы выполняли такие задания, что самому сейчас страшно вспоминать, и все при этом возвращались живыми.
— Тогда я, взяв тебя в свою группу, точно не ошибся, — сказал Коготь.
— Будем надеяться на Бога, а сами не плошать и соображать, — произнес Андронов.
— Кстати, по акценту чувствуется, что ты с Волги, капитан.
