политработником 7-го отдела Политуправления Черноморского флота, лично встречался с Брежневым на «Малой Земле»: «Мне доводилось его встречать и в Кабардинке, куда я приехал к Брежневу вместе с художником Пророковым, и на самом малоземельском плацдарме летом и осенью 1943 года. Кстати, Брежнев имел в войсках очень хорошую репутацию и считался среди солдат – настоящим комиссаром. Он был очень обаятельным и душевным человеком, харизматической личностью». Другой очевидец, военврач 2-го ранга Г. Б. Вильвовский, характеризует Л. И. Брежнева с самой положительной стороны: «Как начальник политотдела армии Брежнев был на своем месте: толковый, умеющий работать с людьми».
Осенью 1943 года полковника Брежнева представляли к ордену “Отечественной войны 1-й степени. В этом представлении также подтверждается его непосредственное участие в боях на «Малой Земле»: «Тов. Брежнев участвует в боях против немецко-фашистских захватчиков с первых дней Великой Отечественной войны. Неоднократно участвуя в боевых операциях на участках Южного, Северо-Кавказского и др. фронтов, проявил себя храбрым, мужественным и отважным воином, за что награжден орденами “Красная Звезда” и “Красное Знамя”. Много раз бывая в частях и подразделениях, находящихся на Мысхако, а также под Новороссийском в составе 318 СД и других армейских частях, лично участвуя в боях, умело руководил и оказывал практическую помощь политорганам и политаппарату частей армии в обеспечении выполнения боевых приказов командования.
Под сильным артиллерийским, минометным огнем и бомбежкой вражеской авиации своим примером мужества и отваги воодушевляя личный состав на боевые подвиги. В подготовке к проведению боевой операции за освобождение города Новороссийска принимал самое активное участие в разработке планов операции и лично организовал действия всех политаппаратов и парторганизаций армии на его выполнение.
В дни посадки десанта – 9–10 и 11 сентября с.г. все время находился в подразделениях, контролировал и возглавлял посадку десанта, оказывал большую помощь командованию в создании наступательного порыва в личном составе армии.
В период высадки десанта и его боевых действий часто выезжал в боевые порядки частей и отрядов, ведущих ожесточенные бои на улицах города Новороссийска и лично руководил политорганами, оказывая большую конкретную помощь командованию в политическом обеспечении боя, проявляя при этом исключительную храбрость и мужество.
Для успешного проведения боевых десантных операций сумел правильно нацелить аппарат политотдела армии, политотделов соединений и всей парторганизации армии, в результате чего в период боев на должном уровне была поставлена партийно-политическая работа».
Нетрудно догадаться, что Малая Земля для Леонида Ильича стала самой высшей и наиболее опасной точкой войны. Парадокс заключается в том, что эта земля была уникальным плацдармом. Там не было явно подчеркнутой разницы между передним краем и тылом. Крошечный клочок суши перед немецкими корректировщиками артиллерийского огня был как на ладони…
Для Леонида Ильича воплощением, всех женщин, воевавших на фронте, стала Мария Педенко, или Рыжая Полундра. В книге «Малая Земля» она появляется неожиданно:
«Помню, рано на рассвете я возвращался с переднего края и увидел двух девушек. Они поднимались со стороны моря. Одна невысокая, ладно схваченная ремнем, рыжая-рыжая. Козырнули, и я проехал. Своему помощнику по комсомолу я дал обещание в пять часов принять людей в связи с утверждением их комсоргами на место убитых. И вот приходит как раз эта рыжая девушка со свертком бумаг.
– Вы откуда? – спрашиваю у нее.
– Из батальона моряков.
– Как они к вам относятся?
– Хорошо.
– Не обижают?
– Нет, что вы!
Оказалось, она рисует… На Малую Землю эта девушка, Мария Педенко, попросилась сама, была в десанте с первых дней высадки. Под огнем выносила раненых, а в минуты затишья пробегала от окопа к окопу с газетами, конвертами, бумагой, проводила беседы, читала стихи. Ее знали и любили все малоземельцы, считали одним из лучших агитаторов. Рукописная газета “Полундра” была придумана ею, она даже ухитрялась “издавать” ее в нескольких экземплярах, и бойцы зачитывали эти листки до дыр. Дружный хохот стоял всегда там, где их рассматривали и читали.
Позже, когда мы брали Новороссийск, Марию ранило, но, подлечившись, она снова ушла в боевые части. Ее героизм был отмечен тремя боевыми орденами. Затем она попросилась в Киев, когда там шли самые напряженные бои. Однажды мне попала на глаза в газете (в “Правде” или “Известиях” – не пом ню) ее статья “Любовь”. Можно было подумать, что это какая-то сентиментальная вещь. Оказалось, нет. Речь шла о Родине, о любви к Родине».
В 1970 году отмечая День Победы, Л. И. Брежнев вспомнил и Рыжую Полундру: поднялся с бокалом в руках и спросил: «Помните Марию Педенко?…»
Родственник Брежнева, Олег Шевляков, вспоминал, как в конце 1960–х Леонид Ильич, придя домой навеселе, внезапно разоткровенничался: «Пользуйся молодостью. Нравится девушка, бери за руку и без разговоров. Будет, что вспомнить… Только без насилия, конечно. А потом, – вздохнул, – ребята, ничего этого уже не будет; хоть все стены деньгами обклейте…»
«Он был бабник без царя в голове», – расскажет С. Узину Герой Советского Союза Д. Л. Маргулис, служивший с Брежневым в 1942–1944 годах. Служивший под началом Леонида Ильича в 18-й армии Агеев однажды пришел с приятелем к начальнику политотдела за разрешением съездить в Сочи. Брежнев спросил: «Зачем?» «Мы, конечно, то да се, мол, надо проверить работу наших госпиталей…» «Сколько надо?» – спросил он. Мы говорим: «Ну, два дня». А он: «Для работы двух дней много, а для девок мало. Просите три!» И ведь дал три!
Говорят, женщины были от него без ума: белозубая улыбка, ямочки на щечках, одет всегда с иголочки, высокий, статный, вежливый. Фронтовой шофер Брежнева, Репенько, про Леонида Ильича помнит многое, ведь, как сам говорит, от шоферни утаить ничего нельзя: «Мы ж его еще с Малой Земли пасли… Охоч был до баб. Молодой же был, гривастый и бровастый. И бабы фронтовые до него больно охочи были. Одним словом, был мужик не промах на переднем крае».
Однако на певицу Анну Шалфееву, красавицу со светло-русыми волосами и обладательницу великолепного сопрано, политработник Брежнев, как ни странно, с первого раза впечатления не произвел. Анна Васильевна была первой исполнительницей популярнейшей тогда песни «огонек» и однажды с концертной бригадой приехала на фронт, где воевал Леонид Ильич. Тот сразу же обратил на прекрасную женщину свое внимание. После первого же концерта один из военных попросил Анну Васильевну зайти в столовую. Как только она вошла, он сообщил, что сейчас сюда пожалует замполит Брежнев, а потом вышел и запер ее на ключ. Певица была оскорблена такой бесцеремонностью и тут же вылезла через окно на улицу. Можно только представить, какое лицо было у комиссара, когда он не нашел в закрытом помещении
