Вид ревущего двигателем в пологом пикировании Ил-2 страшен! Изрыгают огонь крыльевые пушки и пулеметы. Рикошетят о непробиваемый металлический панцирь уникального несущего бронекорпуса осколки и малокалиберные снаряды зениток.
Снизу, с земли, кажется, что «Schwarze Tod» [90] несется на тебя одного и хочет уничтожить именно тебя, развеять кровавым дымом, огнем страшных пушек!!! И ужас рвется наружу в надсадном животном крике. И уже не до панорамы прицела или рукояток вертикального или горизонтального наведения. Ты ведь хочешь жить? Даже сумасшедшим, прячущимся под госпитальную кровать от малейшего шороха и гадящего под себя. Но ты же хочешь жить?!!
Это и называется: «Подавить противовоздушную оборону противника» – не только бомбами и снарядами, но и психологически, напрочь отбив охоту воевать! И пожалуй, это – самое страшное!
На выходе из пикирования хвостовые стрелки прошлись по земле очередями своих крупнокалиберных УБСов. «Причесали» гитлеровцев.
Но вот сразу два штурмовика, объятые пламенем, ревущими кометами устремляются вниз.
– Прощайте, друзья, иду на таран!!!
Море огня бушует внизу, застилая землю ревущим, всепожирающим пламенем, и такое же пламя благородной ярости с новой силой вспыхивает в сердцах живых. Пока мы живы – нас не победить! И даже мертвые мы наносим смертельные удары врагу!
Молодые, некоторым еще и двадцати лет не было, советские парни сгорали заживо в кабинах, но направляли свои пылающие «илы» на врага. Они тоже хотели жить, но приносили свои жизни на алтарь общей Победы – ради будущих поколений, ради своих боевых товарищей. «Жизнь свою – за други своя!» – как исстари повелось на Руси.
– Я – «Буран», прием. Огневые точки подавлены! Уходим! – приказал капитан Владимир Семенов.
– Вас понял, «Буран», уходим.
– «Буран», я – «Леопард», прием! Сзади, выше – «мессеры», иду на перехват!
– Понял, всем «илам» – сомкнуть строй!
* * *
Штурмовики Ил-2 в полной мере использовали эффект неожиданности. Зенитные силы, прикрывающие аэродром Новороссийска, были подавлены. Однако для истребителей прикрытия работа только начиналась.
В результате отвлекающего маневра гитлеровские истребители распылили свои силы по нескольким узловым точкам обороны. А когда подошли основные силы штурмовиков, остались практически без топлива.
Поэтому первую, немногочисленную, волну «мессеров» гвардейцы из 16-го истребительного авиаполка буквально разметали по небу. Но потом в воздух поднялись эскадрильи элитных истребительных эскадр Люфтваффе JG-52 и JG-54 «Грюнхерц». Опытным стервятникам Геринга удалось прорвать заслон «красноносых» «Аэрокобр», хоть они и потеряли при этом несколько «Мессершмиттов» вместе с пилотами.
Теперь пришел черед вступить в бой штрафникам-истребителям эскадрильи капитана Волина.
– Я – «Леопард», отсекайте «худых» короткими очередями от «илов». Держаться компактной группой!
– Вас понял, «Леопард», выполняю!
– Березкин, прикрой – атакую!
– Понял, прикрываю!
На боевом развороте истребитель капитана Волина вырвался наперерез паре «Мессершмиттов» Bf-109G2. Комэск отдал ручку управления влево, и истребитель противника с зеленым червовым тузом на фюзеляже «вписался» в перекрестье прицела. Александр чуть опустил нос своего истребителя, беря упреждение, и нажал на гашетку. Короткая очередь ударила в место соединения правой плоскости «Мессершмитта» с фюзеляжем – как раз там, где находились центропланные топливные баки. Полыхнул взрыв, оторвавший «мессеру» правое крыло целиком. Кувыркаясь в воздухе и рассыпая пылающие обломки, немецкий истребитель пошел вниз.
Гибель ведущего группы «зеленых тузов» несколько поумерила пыл остальных «экспертов» Люфтваффе.
– «Горбатые» [91] , я – «Леопард», прием! Сомкните строй! – Капитан Александр Волин «горкой» с разворотом вышел из-под атаки очередной пары «мессеров» и на вираже зашел им в хвост. Но в эскадрах JG-54 «Грюнхерц» и JG-52 «Мельдерс» служили опытные крылатые бойцы – истребители с крестами на крыльях и фюзеляже переворотом ушли от контратаки пары краснозвездных «як-девятых».
– Я – «Горбатый», тебя понял. Воздушные стрелки секут заднюю полусферу. Прикройте нас снизу, прием. И вообще-то у меня позывной «Буран».
– Я – «Леопард», понял. Лейтенант Лазарев, «Данко», прикрывай со своей четверкой нижнюю полусферу! – Комэск штрафников-истребителей выполнил «иммельман» – полупетлю с полубочкой, оказавшись выше заходящих на «илы» немецких истребителей.
– Я – «Данко». «Леопард», вас понял, – замполит Павел Лазарев переворотом через крыло потерял сразу несколько сотен метров, оказавшись ниже «Горбатых».
Целясь им в брюхо, уже заходила с низу четверка «желтоносых» «Мессершмиттов» Bf-109G2. Эти не несли эмблемы «зеленого сердца» – видимо, принадлежали к истребительной эскадре JG-52 «Мельдерс».
– Я – «Данко», прием, прикрой – атакую!
«Мессеры» модификации «G2» были оснащены подкрыльевыми 30-миллиметровыми пушками MK-108 в обтекаемых контейнерах. Это мощное оружие делало их очень опасными противниками даже для «крылатых танков». Но это же оружие работало и против них: немецкие истребители с подвесным вооружением теряли свою стремительность.
Замполит штрафной эскадрильи сразу же навязал «мессерам» невыгодный для них маневренный воздушный бой. И сразу же один из «Мельдерсов» свалился в штопор, разматывая за собой черный шлейф дыма.
Пока лейтенант Лазарев сковывал боем «мессеров» снизу, звено командира эскадрильи отсекало от строя Ил-2 особо ретивых «тевтонцев» сверху.
Ведущий второй пары первого звена, Иван Мартыненко, на вираже зашел в хвост пикирующей на правого крайнего ведомого в строю «илов» пары Bf-109G2. Потянув ручку на себя и выбрав упреждение, Мартыненко полоснул по немецкому истребителю. «Худой», находящийся впереди и в ракурсе под три четверти, будто натолкнулся на невидимую преграду, свалился на крыло и закувыркался вниз.
– Один готов! – радостно выкрикнул Иван.
Вдруг над кабиной Як-9 пронеслись дымно-огненные сверкающие трассы.
– Омельченко, прикрой! Омельченко!
Мартыненко резко, скольжением попытался уйти из-под удара, но было поздно. Разрывные снаряды разворотили правую плоскость, изорвали в клочья обшивку, но Як-9 продолжал чудом держаться в воздухе.
– Я – «Третий», я подбит, теряю высоту!
Прыгать над Новороссийском было нельзя – город оккупирован гитлеровскими войсками. Ивану Мартыненко оставалось только тянуть к линии фронта, благо она была не так далеко. Но в этот раз никто не смог его прикрыть. А тут еще начал захлебываться мотор, видимо, и ему досталась порция свинца.
* * *
Уже на отходе комэск Александр Волин увидел, как по аэродрому базирования сил Люфтваффе «работает» гвардейский полк штурмовиков – именно тот, для кого крылатые штрафники «расчищали дорогу».
Грозные и могучие «крылатые танки» с алыми звездами на крыльях волнами накрывали в пологом пикировании стоянки и рулежные дорожки, взлетные полосы и блиндажи, скопления заправщиков и склады боеприпасов.
Ревущий огненный шторм от выпущенных «эрэсов» сменился сплошным ковром разрывов фугасных авиабомб. Во втором заходе рявкнули автоматически пушки «илов», достреливая все, что шевелилось.
Пара за парой, звено за звеном, эскадрилья за эскадрильей, «крылатые танки» «утюжили» уже жалкие руины крупной немецкой авиабазы.
Вот огненные стрелы «эрэсов» вдребезги разносят несколько штабных домиков и блиндажей, над которыми высятся ажурные радиомачты. В следующий момент мачты антенн ломаются, словно спички, и плавятся в ревущем пламени. Развороченные штабные блиндажи извергают огонь, словно вулканы.
«Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы», «Юнкерсы» и «Хейнкели» превращены в груды пылающих дюралевых лохмотьев попаданиями осколочно-фугасных и зажигательных авиабомб.
Среди используемых «илами» боеприпасов были и весьма экзотические, например ФАБ-100КД. Эта фугасная авиабомба из-за нехватки тротила снаряжалась весьма оригинальной взрывчатой смесью: концентрированная азотная кислота, плюс дихлорэтан и олеум (концентрированная серная кислота). Смесь КД разработал сотрудник специального НИИ-6 С.Г. Добрыш. По мощности она соответствовала обычной ФАБ-100 [92] . Но не это главное.
Если бомба не взрывалась – тем хуже было для гитлеровцев.
Одна такая ФАБ-100КД пробила крышу блиндажа и раскололась от удара. Мгновенно полуподземное помещение заволокло белым высокотоксичным дымом концентрированных кислот. Брызги жидким огнем хлестнули по находившимся внутри блиндажа гитлеровским летчикам. Кожа полопалась, глаза мгновенно выело, дикие вопли так и не вырвались из обожженных глоток и превратившихся в комки слизи легких. Такие мучения были достойной расплатой за ту боль и горечь, которую гитлеровские стервятники несли миллионам советских людей в течение вот уже трех лет на своих черных крыльях!
