и не оглядывайся, хорошо?
Глава 23
Камал остановился под аркой, закурил папиросу, сделал несколько шагов назад, но справился с желанием вернуться. Он вышел из-под арки на темную улицу. Ничего странного, думал Камал, такое бывает с женщинами, такое случалось с Ирмой, резкая, необъяснимая перемена настроения. Так уж они устроены, могут совсем не к месту вспомнить что-то или расстроиться из-за какого-то пустячного слова, даже из-за интонации. Может быть, она вспомнила об отце, кажется, Энгельс сказал, что сообщил ей о его смерти. Все-таки она необычная девушка, нет, не странная, а отличная от других. Если бы все люди были такими, нет, это невозможно, если бы хоть малая часть людей была такой, как она… что было бы тогда? Тогда мир был бы другим, да, наверное, мир был бы не таким, какой он сейчас.
– Эй, военный! – услышал он чей-то голос и шаги. – Закурить не найдется?
– Конечно, найдется! – К нему приближались двое, один был в военной форме, и Камал полез в карман за папиросами. Он протянул им раскрытую коробку и тот, который был в форме, задел неловко пачку и она выпала из рук Камала. Он нагнулся машинально и получил удар по голове и сразу не понял, что произошло. Падая, он прыгнул в сторону и уже на земле расстегнул кобуру, но она была пустая. Он крутанулся в сторону, потом в обратную, потому что ждал выстрела, и пуля задела плечо. Они отбежали, опасались ответной стрельбы и один из них крикнул что-то по-немецки, и раздались еще два выстрела.
Где-то недалеко послышался сигнал клаксона и нападавшие бросились убегать. Камал, стоя на коленях, выдернул кинжал из голенища сапога и с силой метнул им в след. Из-за ближайшего угла выехала грузовая машина, фары осветили улицу, и из кабины выскочил лейтенант. Он помог Камалу встать и спросил:
– Ранен, старшина? Кто это был?
– Нет, царапина, ударили пистолетом, – ответил Арбенов, вытирая кровь с лица. – Посмотри там, лейтенант, я бросил кинжал в них, надо найти.
Лейтенант осмотрел освещенную фарами мостовую, вернулся и сказал:
– Нет там твоего кинжала, старшина, но там следы крови. Выходит, кто-то унес твой кинжал в спине, или еще где-то.
– Надо прочесать весь район, – сказал лейтенант, – они не ушли далеко.
– Ты поезжай в дивизию, – сказал Арбенов, – пусть оцепят весь район, а я попробую задержать их. Марита, – вдруг произнес Камал, и лейтенант переспросил:
– Что? Я не расслышал.
– Ничего. Дай мне свой пистолет. И давай быстрей, лейтенант.
Он прошел под аркой и побежал к ее дому.
Глава 24
Марита зашла в квартиру и заперлась, повернув ключ так, чтобы его нельзя было вытолкнуть снаружи. Прошла на кухню, чуть отодвинула занавеску – на улице уже никого не было, и включила свет. Она достала из ящика стола письмо и стала читать. О, Fecioara Maria, почему же я сразу не поняла, это же было понятно! Бедный мой папа! Мерзавцы! Они вернулись, а может быть затаились где-то и теперь пришли, чтобы отомстить. В дверь постучали сильнее, и кто-то негромко назвал ее имя.
Она вышла из кухни и, пройдя в гостиную, достала пистолет из комода. Я ведь чувствовала, что его уже нет, просто не хотела верить. Просто запретила себе думать так, и вот что из этого вышло. Все могло выйти по-другому, а вышло вот так, потому что надо всегда поступать так, как подсказывает сердце, ты прав, папа. Сейчас сердце мне подсказывает, что я должна сделать все именно так. Пресвятая Дева Мария, помоги мне выстоять до конца, помоги мне довести это дело до конца!
Девушка встала на пороге комнаты прямо напротив входной двери, перекрестилась, и, когда в дверь снова стали стучать, уже сильно, настойчиво, выстрелила в нее два раза и отошла за стену. Она прислонилась спиной к стене и держала пистолет перед грудью обеими руками. За дверью слышен был какой-то шум, затем все стихло. Она ждала и вслушивалась, сердце ее стучало сильно и ровно. Когда снова ударили в дверь, видимо ногой, она вышла в проем и выстрелила еще два раза, но оттуда, из-за двери выстрелили раньше, и две пули попали ей в живот и одна в грудь. Марита пошатнулась, ее повело в сторону, и она упала на бок. Чуть отдышавшись, она отползла назад и села, опершись спиной о диван. Воздуха не хватало, и она дышала часто, прерывисто, провела рукой по животу – кровотечение было сильное, и рука была вся в крови. Она засмеялась и спрятала руку с пистолетом под халат. Дверь трещала под ударами, и там громко ругались по-немецки, и она слышала, как кто-то вбежал в квартиру. Включился свет. Вокруг нее расползалась черная лужа крови, и Марита увидела, как к ней подходит тот, которого Ганс называл шефом. Гейер фон Хохенштауф присел возле девушки и сказал участливо:
– Мне жаль, что мы вас ранили, агент «Шталь», но вы стали стрелять первой. Где он, где ваш русский друг? Он ведь был здесь? Где Ястреб? Мои люди видели, что вы пришли вдвоем! Куда ты его дела? Может быть, он здесь? – Хохенштауф демонстративно заглянул под диван.
– Я не знаю… кто такой Ястреб, – сказала Марита, хотя поняла, что он имеет в виду, и ей было трудно говорить.
– Его зовут Камал Арбенов, твоего русского друга, правильно? Я хочу посмотреть в его глаза.
Твои глаза похожи на птичьи. И твой нос тоже как птичий клюв. Это хорошая птица – ястреб. А я его маленькая Fetita, подумала девушка и сказала:
– Он просил… передать…
– Что передать? – Хохенштауф приблизился, чтобы лучше расслышать. – Ну, агент «Шталь»?
– Вот это… – сказала Марита, подняла окровавленной рукой пистолет, вставила в его рот и выстрелила.
Хохенштауфа отбросило назад, он сидел несколько мгновений, глядя на нее удивленно, и упал на спину, раскинув руки.
Раупах выпустил всю обойму, и тело Мариты вздрагивало, когда пули впивались в него, и она успела подумать, что все правильно сделала. Как тот хороший человек, у которого был последний патрон, и которого очень уважает ее любимый. Потом голова ее откинулась назад, и она умерла с улыбкой на лице.
Раупах подошел к телу шефа и упал на колени. Простите, шеф, – сказал он и положил на грудь графа Гейера фон Хохенштауфа окровавленный кинжал. – Прощайте, хозяин. Мне нечего делать на этом свете без вас. Вы были хорошим хозяином. Скоро мы увидимся. Потому что я слышу… – Раупах тяжело дышал. – Я чувствую… что он уже рядом… этот…
