Ознакомительная версия.
— Увы, штабс-капитан, вас это не касается.
— Решили, что пора на фронт?
— Слушайте приказ, гауптман Кротов. Вы остаетесь на базе, которая до следующей весны подлежит консервации. В вашем подчинении остаются только шестеро бойцов: один русский, на ваш выбор, двое диверсантов-«норвежцев», на выбор обер-лейтенанта Энриха, тунгус Бивень, радист и повар. Кроме того, на какое-то время остается пилот Красильников со своим «Призраком». Все остальные отбывают на базу «Северный призрак». Ваша задача — сохранить секретность базы. Для этого судно то ли увести южнее устья Эвены и сжечь, то ли основательно замаскировать, на ваше усмотрение. То же касается и охотничьего дома, взлетной полосы и «Призрака». Как я понимаю, зимой маскировать их будет несложно. Всякого, кто попытается проникнуть на территорию базы, истреблять. Связь — по рации, придерживаясь известного радисту расписания. Действовать, исходя их ситуации и ждать приказа. Возможно, со временем вас эвакуируют в Норвегию, хотя я в этом не уверен.
— Такого поворота событий я не ожидал, — угрюмо пробормотал Кротов.
— Кажется, вы очень завидовали своему новому знакомому, лейтенанту Ордашу? Так вот, считайте, что вам все-таки повезло больше. Оставляя вам небольшой гарнизон и даже самолет, германское командование оказалось куда более гуманнее русского. Или, может быть, вы придерживаетесь иного мнения, господин штабс-капитан?
Вернувшись на заставу, лейтенант вошел в штабную комнату, в которой теперь стояла рация, вставил в пистолет снаряженную обойму и долго сидел, склонившись над столом и сжимая в руках оружие.
Он множество раз представлял себе личную встречу с врагами, но то, что произошло с ним на острове, превзошло все мыслимые фантазии. За те два-три часа, которые Ордашу пришлось провести в окружении врагов, по существу, в плену, он успел познать все: и позор пленения, и чувство приговоренного к смертной казни, и душевное воскрешение «чудом спасенного», и унизительное ощущение предателя, вступившего в некий сговор с врагами Отечества.
На остров Вадим прибыл специально для того, чтобы выяснить, не обосновалась ли на нем какая-нибудь группа немцев. Приказ об этом из штаба погранокруга он получил после того, как доложил по рации о высадке десанта с подводной лодки. Лейтенант провел на острове два дня, обошел его на боте, побывал во многих уголках, однако никаких следов присутствия чужаков не обнаружил. Даже в Нордическом Замке, в котором подводники тоже вели себя достаточно прилично.
Направляясь к «усыпальнице» полковника, он слышал, как из-за скалистой северной оконечности донесся какой-то шум, похожий на гул двигателя. Но тот быстро исчез, и лейтенант решил, что, возможно, это в обход острова прошло какое-то судно, очертания которого скрывались в морской дымке.
А затем это позорное пленение…
Ордаш помнил, как тяжело переживал отец высказанное ему когда-то «органами» недоверие и сколько неприятностей для его родных повлекло за собой необоснованное, как он считал, самоубийство майора Ордаша. И вот теперь сам он оказался в шаге до такого же исхода.
Вадим уже несколько раз подносил пистолет к виску, но всякий раз опускал его, понимая всю нелепость и того, что с ним произошло, и того, что произойдет, когда он нажмет на спусковой крючок.
Точно так же лейтенант понимал и то, что пересказывать все произошедшее с ним радисту Центра было чистейшим безумием. Тот или решил бы, что одичавший пограничник сошел с ума, или доложил бы, что лейтенант Ордаш сознался ему в сотрудничестве с немцами. Даже трудно себе представить, как это отразилось бы на судьбе матери, отчима, Риты Атаевой, полковника Удальцова и всех прочих людей, которые доверяли и доверялись ему. Причем самое ужасное заключалось бы в том, что на самом деле никому он не продавался и ничего не предавал.
Лишь когда в его раздумья ворвалось характерное потрескивание давно включенной им рации, лейтенант резко отложил в сторону пистолет и подошел к аппарату.
— «Север-202». Первый требует доложить о положении на острове Фактория. Вы готовы?
— Готов, — как-то мгновенно встрепенулся лейтенант.
— Передаю наушники капитану.
— Что там у тебя, пограничник? — услышал он усталый, добродушный голос незнакомого офицера.
— Остров обследовал. Базы немцев не обнаружено, — четко доложил Ордаш о том, что являлось неоспоримой правдой. — О десантах, которые немцы несколько раз высаживали на остров, я докладывал. О том, что вражеская субмарина обстреливала заставу, — тоже.
— А теперь слушай меня. Подлодку, которая попыталась базироваться на острове, мы, благодаря твоей бдительности, лейтенант, отправили на дно. В приказном порядке тебе объявлена благодарность. Если подходить по-военному, на Фактории давно следовало бы держать гарнизон. Однако тыловых островов у нас на Севере тьма, а бойцы, сам знаешь, требуются на передовой.
— Это уже понятно.
— И еще. Радист доложил, что ты интересовался судьбой судна обеспечения «Вайгач», на котором ушла твоя застава. Так вот, погибло это судно. — Услышав это, Ордаш судорожно потряс головой, словно бы пытался развеять слуховые галлюцинации. — Несколько суток оно провело в порту Диксона, на ремонте, а спустя несколько часов после выхода было атаковано субмариной. Так что повезло тебе, пограничник: все, кто ушел тогда на судне, погибли, а ты уцелел…
Когда сеанс связи закончился, лейтенант поднялся на вышку и долго, тоскливо всматривался в свинцовую серость океана. В какое-то мгновение ему вдруг захотелось по-волчьи взвыть, но он мужественно сдержался, решительно сказав себе, что перед ним граница безмолвия, а не… безумия.
2008–2010 гг.
Ганновер — Одесса — Кодыма
Scan Kreyder-15.11.2015 STERLITAMAK
Оберст-лейтенант — подполковник военно-воздушных сил Германии, то есть люфтваффе (Luftwaffe, что в дословном переводе означает «воздушное оружие»). (Здесь и далее — прим, авт.)
Разведывательная (как и морская) авиация люфтваффе не имела (подобно истребительной и прочей авиации) делений на эскадры. Высшей структурной единицей была группа, насчитывавшая до 50 самолетов и состоявшая из штабного звена и трех и более эскадрилий (от 12 до 16 самолетов), а те, в свою очередь, делились на звенья.
Оберст — полковник.
Под названием «Битва за Британию» в историю Второй мировой войны вошло длительное (с мая 1940 по май 1941 г.) сражение между люфтваффе и Королевскими ВВС Великобритании. Это сражение не сопровождалось ни воздушными, ни морскими десантами германских войск и заключалось исключительно в завоевании господства в воздухе. Как выяснилось, английские самолеты в основном оказались более мощными и маневренными, поэтому военные историки считают, что в «Битве за Британию» рейх потерпел первое серьезное поражение, которое заставило его прибегнуть и к техническому усовершенствованию своей авиации, и к некоторым структурным изменениям в люфтваффе.
«Фокке-вульф-200» («Кондор») использовался в качестве разведчика на морских коммуникациях, в частности, в Атлантике. Обнаружив судно противника, пилоты могли сами атаковать его или же навести на него ближайшие субмарины рейха. В то же время их использовали для переброски живой силы. Известно также, что на одном из «Кондоров» в Москву для переговоров прилетал министр иностранных дел рейха фон Риббентроп.
Следует знать, что в секретных германских документах Северный Ледовитый океан обычно именовался «Европейским полярным морем», по названию, предложенному в 1936 году основным теоретиком военно-морской доктрины Третьего рейха, военным полярным исследователем П. Эбертом. В его концепции Европейскому полярному морю отводилась важнейшая роль особого стратегического театра военных действий, нацеленного сразу против четырех великих держав — Британии, Советского Союза, Канады и США. Однако название это не могло прижиться уже хотя бы потому, что значительная часть океана омывает азиатский континент.
Имя адмирала Готта (в некоторых источниках — Гота) особенно часто упоминается в истории Второй мировой войны в связи с операцией германских подводников «Битва за Атлантику», то есть за господство германского флота в Атлантическом океане. Началась эта битва еще в 1939 году, однако наибольшего успеха подводный флот рейха добился на этом театре военных действий осенью 1942 — весной 1943 года, когда его субмарины почти безнаказанно охотились на суда противника даже в Кариб-ском море.
Ознакомительная версия.
