Самсон Агаджанян - Жена офицера

— И только? — улыбаясь, спросила она.

— Вы как будто читаете мои мысли. Я думаю, мы друг друга поняли. Давайте выпьем за наше знакомство!

Он осушил свой бокал и с улыбкой посмотрел на нее. Настя, не замечая его взгляда, смотрела на бокал, который держала в руках. Она мучительно думала, что делать. Возникло желание встать и выйти, но он не предоставил ей такую возможность, его рука коснулась ее руки.

— Анастасия Александровна, прошу вас. Выпейте.

Она выпила. Он протянул ей коробку конфет. Она молча взяла конфету, посмотрела на него. У того в глазах было написано то, что не произносилось вслух. Его рука по-прежнему лежала на ее руке. Он поднес ее руку к губам, поцеловал. Его поцелуй словно обжег руку, и она почти вырвала ее. Он вновь налил шампанского.

— Я хочу выпить за вас. За такую очаровательную женщину…

Настя, не вникая в его слова, лихорадочно думала, как уйти. Когда он замолчал и выпил, она хотела встать, но он вновь притронулся к ее руке.

— Анастасия Александровна, прошу вас, выпейте.

— Спасибо за угощение, но мне пора домой, — произнесла она и, боясь, что он не отпустит, встала. Он тоже встал. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Он сделал шаг к ней, но она, отрицательно покачивая головой, тихо произнесла:

— Прошу вас, не надо.

Не помня себя, выбежала на улицу. Что-то гнетущее давило на сердце, ей казалось, что по отношению к мужу она совершила предательство. На душе стояла невыносимая тоска. Возле подъезда дома, по привычке приподняв голову, увидела Алексея. Тот в знак приветствия поднял руку. Не успел он открыть дверь, как она обвила его шею руками и осыпала его лицо поцелуями.

— Алешенька, скажи, что ты любишь меня!

Он хотел ответить, что не просто любит, а безумно любит, но, уловив запах спиртного, отстранил ее от себя. Она удивленно посмотрела ему в глаза.

— Что молчишь?

— Зачем лишние слова, когда сама об этом знаешь, — вяло отозвался он.

— Я хочу это услышать сейчас! Именно сейчас!

Вместо ответа, которого она ждала, он неожиданно спросил:

— С кем пила?

Она опешила и хотела признаться, но, увидев неприкрытую боль в его глазах, передумала и быстро ответила:

— У одной учительницы был день рождения, и она нас угостила шампанским.

Она пошла в спальню. Немного погодя, переодевшись, вернулась на кухню, села за стол. Алексей положил перед ней еду, а сам сел у окна.

— А ты что, не будешь ужинать?

— Я уже поел, — не глядя на нее, ответил он.

Она почувствовала, что он говорит неправду. Без нее он никогда не притрагивался к еде.

— Алеша, в чем дело?

— Ешь, а то остынет, — не поднимая головы, произнес он.

Некоторое время она молча смотрела на него, потом неожиданно сказала:

— Я хочу выпить.

Ее слова он оставил без внимания.

— Ты слышал, что я сказала?

— Ты уже достаточно выпила, — недовольно ответил он.

Она встала, пошла в гостиную, вернулась с бутылкой коньяка. Налила полную рюмку, молча выпила, посмотрела на мужа. Он по-прежнему сидел с опущенной головой.

— Алеша… — позвала она.

Муж молчал. Она вновь налила коньяк, выпила, задумчиво посмотрела на него, взяла его руку и тихо запела:

Настя пела, а у самой разрывалось сердце. Она оборвала песню на полуслове и, с тоской глядя мужу в глаза, спросила:

— Алеша, ну что ты молчишь? Скажи хоть слово!

Он молчал.

Она взяла бутылку, хотела вновь налить, но Алексей подошел к ней, отобрал бутылку. Настя посмотрела ему в глаза.

— Я хочу напиться! Слышишь? Хочу напиться!

Он подвинул ей бутылку и вышел. Она налила полный фужер, выпила и почувствовала, как на душе стало легко-легко. Не было заботы и боли. В мире она была одна.

Утром Настя проснулась от звона будильника. С трудом открыв глаза, увидела, что мужа рядом нет. «На кухне», — подумала она. Голова от боли раскалывалась. С трудом поднявшись, пошатываясь, пошла в ванну. Приняв холодный душ, пошла искать мужа. Когда она вошла на кухню, он даже не повернул головы. Настя на это не обратила внимания, ей было не до него. Поздоровавшись, села за стол. Состояние было ужасное, голова кружилась.

— Алеша, пожалуйста, налей чай, только покрепче.

Он подал кружку. Она жадно стала глотать горячий чай. Муж, не глядя на нее, спросил:

— Завтракать будешь?

— Нет. Меня тошнит. Как в таком виде я пойду в школу?

— Надо было об этом вчера думать, а не напиваться.

— А сколько я вчера выпила?

Он молча поставил перед ней пустую бутылку, а сам вышел. Некоторое время она неподвижно смотрела на бутылку, пытаясь восстановить в памяти, как это могло случиться, но в голове стоял сплошной шум. Посмотрела па настенные часы. «Опоздаю на урок!»— с ужасом подумала она и, позабыв о недомогании, побежала одеваться. Выбежав из подъезда, по привычке посмотрела на окно, чтобы помахать мужу, но его не было. «Обиделся, что напилась», — подумала она и ускорила шаг.

Алексей стоял за шторкой окна, ждал, когда она выйдет из подъезда, а когда она появилась, отошел от окна, но немного погодя, вновь посмотрел на улицу. Настя была уже далеко от дома. Когда она завернула за угол высотного дома, он пошел в гостиную, из шкафа достал коробку, где лежал его дарственный пистолет, вернулся на кухню, сел за стол и обхватил голову руками, заскрежетал зубами. Впервые в его сердце ворвалась ревность. Он верил ей, не сомневался в ее преданности, но ревность, как пиявка, продолжала все сильнее и сильнее всасываться в душу. Он мысленно представил себе, как жена пьет с секретарем райкома партии шампанское, и рука непроизвольно потянулась к пистолету. Сердце учащенно билось в груди. Непомерная тоска по безвременно потерянной молодости и безвыходность своего положения удавкой давили на шею. Жить не хотелось. Он посмотрел на пистолет. Холодная сталь давала о себе знать. «Я не буду для тебя обузой!» — тихо прошептал он.

Прежде чем уйти из жизни, неожиданно захотелось выпить. Из холодильника достал бутылку водки, налил полный фужер и одним залпом выпил. Водка горячей волной пошла по телу. Прикрыв глаза, грустно запел:

Как ни старалась, но на первый урок Настя опоздала. Войдя в класс, извинилась перед ребятами. С трудом закончив урок, пошла к себе: нестерпимо хотелось пить. В приемной за пишущей машинкой сидела секретарша, увидев директора, она встала.

— Доброе утро, Анастасия Александровна.

— Здравствуй, Танечка.

Она вошла в кабинет, из графина налила в стакан воду и одним залпом выпила. В дверь постучали.

— Войдите.

Вошла секретарша.

— Анастасия Александровна, вчера, после обеда звонил ваш муж. Я сказала, что вы поехали к первому секретарю райкома партии.

Настя вздрогнула.

— А после звонил?

— Да. Я собиралась уходить домой, и он позвонил. Я ответила, что вы еще не вернулись.

Когда та вышла, Настя села и попыталась сосредоточиться. Неожиданно почувствовала, как учащенно забилось сердце, и ее охватило волнение. Теперь она поняла, почему вчера он спросил, где пила. Она поняла, что муж заревновал. «О Господи! Этого мне еще не хватало!» — прошептала она и выбежала из кабинета. Секретарша удивленно посмотрела вслед директору.

Подгоняемая страхом, она бежала домой. Возле подъезда замедлила шаг, посмотрела на окно, Алексея не было. Она стремительно поднялась на пятый этаж, своим ключом открыла дверь, вбежала на кухню.

Алексей сидел за столом. Перед ним стояла недопитая бутылка водки. Из-под стола, на его коленях, была видна коробка. Она поняла, что это за коробка, подошла к нему, забрала. В коробке лежал пистолет. Она села напротив. Алексей, не поднимая головы, неподвижно смотрел перед собой. Настя тихо произнесла:

— Вчера, когда ты спросил, где я пила, хотела ответить, что была у первого секретаря райкома партии и он меня угостил шампанским в честь назначения меня на должность директора школы. Но увидела твои глаза и поняла, что тебе не обязательно об этом знать, чтобы по пустякам лишний раз не расстраиваться. Когда ты был здоров, я знаю, ты безгранично верил в меня и в мыслях не допускал, что я могу тебе изменить. Но вчера у тебя возникло сомнение в моей верности. Сказать, что ты этим меня оскорбил, значит, ничего не сказать. Ты своим подозрением просто плюнул мне в душу. Я не собираюсь перед тобой оправдываться, потому что я ничего такого не сделала, чтобы раскаиваться. Теперь у меня такая должность, и я должна появляться на людях. Завтра я иду на совещание в гороно, на той неделе ко мне в школу приезжает зарубежная делегация. Соответственно будут встречи, банкеты. Ответь, как мне быть? Надеть на себя паранджу, чтобы люди не видели, что у тебя красивая жена? Я же не хотела быть директором школы, но ты упорно настаивал на этом… Какое ты имел право подозревать меня в измене? Как ты мог до этого додуматься? Своим подозрением ты не меня унижаешь, а себя. Неужели ты подумал, что я свою любовь на кого-то поменяю? Даже если бы тебя не было в живых, я и после сохранила бы свою верность тебе. Жаль, что ты это не понял!