Но шли годы… И при лицемерном молчании всего общества грянули хрущёвские сокращения вооружённых сил, когда сотни тысяч кадровых офицеров, имеющих боевой опыт и серьёзные заслуги перед государством, одним росчерком пера безжалостно списывались в запас… Без какой-либо переподготовки или же обучения смежным специальностям… А ведь многим оставалось по несколько месяцев до заслуженной и почти уж заработанной пенсии… И таким образом власть в очередной раз «достойно отблагодарила» верных своих защитников!.. Для тысяч офицеров это явилось страшным ударом… И ведь с мая 45-го прошло около двадцати лет!.. Опять эта цифра…
Во времена горбачёвской перестройки кошмар повторился… С подачи властей выяснилось, что оказывается вся плановая советская экономика работала только лишь на армию!.. Будто бы все заводы и фабрики выпускают лишь оборонную продукцию!.. А гидроэлектростанции и атомная энергетика, Байкало-Амурская Магистраль да торговый флот, советская наука вкупе с мирным космосом явились исключительно побочной составляющей громадной военной махины… И вновь с циничного двуличия да всеобщего равнодушия начались массовые сокращения нашего Министерства Обороны… Сотни тысяч офицеров, но уже в другом поколении, оказались выброшенными на улицу… Целыми семьями, со старыми родителями, жёнами да детьми… И перспективы дальнейшего благоустройства оказались ничтожными…
К слову сказать… Один униженный и оскорблённый офицер смог добраться в людской толчее до Михал Сергеича, как обычно разглагольствующего о скором светлом будущем… Но бывший кадровый военный уже на своём личном опыте убедился в дьявольской лживости этих рассуждений… Невзирая на многочисленную охрану Президента Горбачёва, офицер врезал обломком кирпича по проклятой отметине на лбу продажного политикана… Отчаянного смельчака тут же схватили, затем долго допрашивали… Ответ был простым и очень внятным… Была любимая работа, хорошая зарплата, нормальное жильё и благополучная семья… И всё это рухнуло в одночасье… В связи с сокращением вооружённых сил… И в итоге зрелый и полноценный мужчина остался один… Без работы, жилья и семьи!
А ведь таких униженных и оскорблённых по всей стране было сотни тысяч… Но не всем удалось прорваться сквозь кольца охраны… А жаль… Хороший был бы урок безответственным властителям… Ведь за предательство своего же народа всегда придётся расплачиваться… Если не им самим, то уж их детям да внукам… Поскольку всё то огромное зло, которое они причинили простым россиянам, обязательно вернётся в первоисточник… Но уже помноженное на страдания и горе миллионов и миллионов… А потому это вселенское зло ляжет не только на продажного политика, но и на всех его потомков…
«О-ох-х… Дай им всем Бог здоровья!»
Так я думал уже на высоте в шесть тысяч метров… Наш самолёт уже несколько часов подряд утюжил чеченское небо… И мне казалось, что конца этому барражированию не будет никогда…
А ведь так хорошо сегодня всё начиналось! Ранним утром мы уже стояли на Ханкалинском аэродроме, в ожидании попутного борта на Большую Землю… В десять часов вертушка-восьмёрка доставила нас на Моздокский аэродром… Но здесь-то нас и поджидала засада… В Ростов на-Дону не летело ни одного воздушно-транспортного средства… Только военный авиафоторазведчик Ил-18, да и то на обратном пути… Мы вздохнули и согласились… И вот уже четвёртый час самолёт облетал параллельными курсами одни и те же чеченские горы… Борттехник вставлял в фотоаппаратуру очередную кассету с плёнкой… И процесс повторялся… Фокус объектива был очень специфичен, то есть крайне узок… За счёт чего и получалось максимально точное изображение. А фоторазведчикам следовало подвергнуть съёмке каждый квадратный метр горной поверхности…
У меня в сумке хоть и была одна коробка сухпая, предусмотрительно захваченного на всякий случай, но есть не хотелось абсолютно… Нас и так уже подташнивало от этой воздушной болтанки…
«Ну, когда же это всё закончится?!.. А-а-а?.. Ну, сколько можно так издеваться над людьми?!..»
Хоть мы и находились в очень неприятных условиях воздушной тряски… Эти вопросы относились к нам менее всего… Вернее, в самой малой его толике… Поскольку наш длительный полёт рано или поздно, но всё же должен был закончиться приземлением на долгожданном Ростовском аэродроме… А вот со всеми офицерами Российской Армии, да и с нами в их числе, такой чёткой определённости не наблюдалось…
Временное наше правительство, как и их предшественники, относятся к офицерам крайне подозрительно и очень настороженно… Чего-то сильно опасаясь… Поэтому и боевые части сокращаются до нуля, И военные училища закрываются повсеместно, и на смену устаревшей технике не закупают современные боевые машины, и жильё для военнослужащих строится в небольших количествах, и заработные платы оставляют желать гораздо лучшего, и немногочисленные социальные льготы тают с каждым годом… Под громогласными лживыми лозунгами делается втайне всё, чтобы честные и порядочные офицеры окончательно разочаровались в дальнейшей целесообразности своей службы в Вооружённых Силах и бесповоротно разуверились в справедливом отношении к себе со стороны государства… И слушатели военных академий, уже будучи зрелыми офицерами, вынуждены по ночам разгружать вагоны на станции Москва-Товарная или же охранять до утра многочисленные бары, рестораны, дискотеки… В которых вовсю веселится «золотая молодёжь» столицы да прочно закрепившиеся у нас «южные гости»… И товарищи капитаны, майоры да подполковники своими собственными глазами наблюдают за тем, как в казино за несколько часов бездумно просаживаются такие огромные деньги, которые они заработали бы лишь за десятки лет верной своей службы Государству Российскому…
И ЭТА ВОПИЮЩАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТь вполне закономерна с любой точки зрения… Как с Западной, стремящейся окончательно развалить Россию на раздробленные «субъекты международного права»… Так и с Южной, уже привыкшей считать всех нас своими послушными холуями… Даже с Восточной, алчно взирающей сквозь щёлочки-глазки на беззащитные просторы Сибири и Приморья… А тем более с Кремлёвских холмов, уже открыто распродающих все наши национальные богатства…
Но самая главная причина заключена в нас самих!.. Поскольку именно с нашего всеобщего рабского терпения и именно с нашей покорности крепостных слуг всё это блядство и может происходить!
«И НАШЕ МОЛЧАЛИВОЕ СОГЛАСИЕ ВМЕСТЕ С ОТСТРАНЕННЫМ РАВНОДУШИЕМ ГУБИТ ТОЛЬКО НАС САМИХ… А ОПРАВДАТЬ НАС НЕ МОЖЕТ НИЧТО!!! НУ, А ИХ-ТО ТЕМ БОЛЕЕ…»
Мои мысли были предельно искренни…
«Ведь себя-то не обманешь! А наших потомков — тем более!!! И они нам этого предательства России — Родины ведь никогда не простят!!! Ни-ког-да!!!»
Внезапно самолёт накренился влево и прибавил оборотов двигателю… Борттехник заулыбался широко и прокричал нам, что теперь-то мы летим домой… В Ростов на-Дону… В Россию…
Через час с небольшим шасси Ил-восемнадцатого коснулись бетонной полосы Ростовского аэродрома Военвед… Мы попрощались с экипажем и «штормящей» морской походкой направились к Таганрогскому шоссе… Такси быстро домчалось до Пятидомиков, высадило меня с сумкой и унеслось с майором Пудановым в пригород Новочеркасска…
А ещё через час я засел в засаде в холле билетных касс кинотеатра «Юность»… Мой сильно простуженный голос помог мне инкогнито выманить из тёплого домашнего гнёздышка столь желанную птичку… Под предлогом передачи ей некоего подарка от одного старшего лейтенанта…
Я стоял сбоку от стеклянных дверей и хорошо видел, как из снежной метели появилась тоненькая фигурка… Едва она вошла… И только-только откинула назад запорошенный снегом капюшон… Я с неописуемым чувством заметил, как широко распахнулись её глаза… И вспыхнули нескрываемой радостью…
А через секунду я уже прижимался своей щекой к её замёрзшей щёчке… И не мог никак оторваться… И что-то говорил… Говорил… Говорил…
Война осталась где-то далеко позади… А впереди у нас было столько Счастья!
Ведь моя Любовь была со мной!!!
— Послушай-ка… Зачитываю телеграмму, которую прислали его родители через райвоенкома… «Сообщите местонахождение рядового Корнюхина»… А где я его теперь искать буду?.. Уволили его восемнадцать дней назад! Может он ещё по шпалам топает до своего Хабаровска!..
— Иркутска… — уточнил я.
Майор Пуданов положил телеграмму на стол, откуда она сразу перекочевала в мои руки.
— К майским праздникам дойдёт! — уверенно произнёс я, перечитав содержимое срочной депеши. — Лишь бы на бороду не наступал… А то спотыкаться будет…
— Ага… Лишь бы он из Грозного на электричке не уехал. — горестно вздохнул Иваныч, с тоской глядя на прошлогоднее расписание, заполненное ещё корнюхинским почерком. — Сбросят из тамбура и всё! А то с такого писарюги станется… Предупреждал же его… Ведь их специально такой большой партией уволили…
