— Восьмидесяти вымпелам трудно пройти скрытно, без потерь, — заключил контр-адмирал. — Приходится рисковать. В случае осложнений надеюсь на быстрые и грамотные действия командиров.
Выяснилось, что отряд высадки возглавит капитан 1-го ранга Н. И. Мещерский, артиллерийской поддержки — капитан 1-го ранга В. Н. Лежава, охранения — капитан 3-го ранга Н. И. Кирсанов и отряд высадочных средств — капитан-лейтенант А. А. Сочинин. Последний должен был взаимодействовать с командиром отряда транспортов — капитаном 2-го ранга М. О. Котельниковым.
Мне эти офицеры были известны, и я сказал, что с такими командирами риск становится расчетом, хоть и своеобразным, но организовать надежное прикрытие десанта с воздуха нужно обязательно.
— Времени на подготовку хватило? — спросил я Черокова.
— Четырнадцатого июня я был у Мерецкова. Там меня сориентировали относительно предстоящих задач и сроков их выполнения. Разумеется, окажись это для нас новостью, недели не хватило бы. Но поскольку вы давно нацеливали меня на такого рода боевые действия, флотилия практически уже вовсю отрабатывала элементы десантной операции. Правда, нацеливались мы применительно к правому флангу войск Ленинградского фронта, но в существенном здесь разницы нет.
Пока мы вели этот разговор, вернулся офицер штаба флота капитан 1-го ранга Н. Г. Богданов с подполковником П. И. Павловым.
Командир авиаполка понял ситуацию с полуслова и попросил уточнить общую задачу. Чероков информировал, что северо-восточное побережье Ладожского озера обороняет особая финская бригада береговой обороны. Надо считаться с возможностью активизации ее действий. Вероятно, враг попытается сорвать переход наших десантных кораблей и высадку десанта.
— Да и авиация противника также не упустит случая нанести удары по нашим кораблям, — добавил контр-адмирал.
Павлов попросил меня усилить боевой состав его полка, чтобы самолетов хватало для непрерывного патрулирования.
Это был резонный довод. Я немедленно вызвал к телефону генерал-лейтенанта М. И. Самохина. Тот доложил, что все его истребительные полки работают с большим напряжением на Выборгском направлении.
Пришлось повторить просьбу:
— Все-таки надо помочь Павлову. Выкраивайте необходимую часть самолетов, Михаил Иванович. К тому же ваши летчики сегодня добились хороших результатов в районе Бьеркского архипелага. Там дело уже идет к концу и хлопот станет меньше…
Самохин тяжело вздохнул, но все же сказал:
— Есть, товарищ командующий, помогу. Сейчас Шугинин [17] займется этим делом.
Детали предстоящего десанта мы продолжали обсуждать и на командном пункте флотилии. В беседе участвовал Аркадий Васильевич Крученых, начальник штаба флотилии, отлично подготовленный офицер, обладающий хорошими организаторскими способностями.
Наконец договорились обо всем.
Десант было решено высаживать на плацдарм, ширина которого по фронту — 2 километра. Предварительно, разумеется, нанести по плацдарму высадки авиационный и артиллерийский удары. Участок для высадки выбрали удачно. Он ограничивался с флангов естественными преградами — реками Тулоксой и Видлицей, а это должно было облегчить его оборону. Да и глубины здесь позволяют десантным судам подойти вплотную к берегу.
Посадку войск на корабли и суда наметили осуществить в Новой Ладоге. Это, правда, далековато от места высадки, зато больше шансов на скрытность начала операции.
В это время на командный пункт прибыл и командир 70-й отдельной морской стрелковой бригады подполковник А. В. Блак.
Я обратился к нему с вопросом:
— Ясно ли вам, что предстоит сделать бригаде после высадки на берег противника?
— Да, товарищ адмирал, задача достаточно ясная, — последовал четкий ответ. — Нам нужно прочно захватить плацдарм, перерезать проходящие по побережью железную и шоссейную дороги, лишить противника возможности маневрировать войсками и техникой. Успех наших действий имеет важное оперативное значение.
— Какие у вас имеются средства усиления?
— Товарищ адмирал, — на секунду замявшись, ответил подполковник, — дело не в том, что дает или не дает мое начальство. Ни танков, ни самоходных орудий флот перевезти и выгрузить не в состоянии. А они бы нам здорово пригодились на плацдарме…
Командир бригады был прав. Отсутствие танков и самоходных орудий являлось слабым звеном в оснащении десантных войск и очень снижало их боевые возможности.
Этот существенный минус — недостаток специальных высадочных средств для десантных операций, просчет нашего судостроения мирного времени — мы могли исправить только в условиях глубокого тыла, а в обстановке блокады хорошо уже было и то, что сумели построить самоходные тендера, сыгравшие и в этой операции большую роль.
Приходилось полагаться на быстрые и смелые действия самих десантников и главным образом на превосходство фронтовой и флотской авиации в районе высадки (мы нацелили сюда до 250 самолетов, из них около 140 штурмовиков и бомбардировщиков). Многое зависело и от активности артиллерии кораблей флотилии.
И, наконец, десантникам предстояло интенсивнее использовать собственные огневые средства — батальонные пушки, пулеметы, противотанковые ружья и минометы.
Это, кстати, наиболее оперативный вид огневого прикрытия. Ведь поддержка с кораблей и тем более с воздуха не всегда может последовать немедленно: надо ее вызвать, скорректировать и т. д.
Следовало ожидать большого расхода боеприпасов на плацдарме и кораблях флотилии. Я спросил у командира бригады, как обстоят дела в этом отношении.
— Думаем брать боеприпасы из расчета на двое-трое суток боя.
— Берите больше! А вы, — обратился я к командующему флотилией, — грузите на суда столько, сколько сможете. Надо учитывать, что какую-то часть из них противник может ведь и потопить…
Меня интересовал вопрос — насколько солдаты и офицеры подготовлены к бою за высадку и умеют ли достигать берега, сохранив силы и оружие. Командир бригады доложил, что в бригаде много матросов и старшин разных флотов. А Чероков отметил, что вопросу подготовки десантных войск еще задолго до высадки на флотилии уделяли большое внимание — неоднократно проводились тренировочные учения в жестких условиях и отработали основные задачи. Но бригада еще не имеет достаточного опыта ведения сложного боя за высадку.
Следовало позаботиться и о резерве. Если десанту не удастся быстро соединиться с войсками, наступающими от Свирицы в направлении Тулоксы, потребуется подкрепление.
Я связался по этому поводу с Мерецковым. Командующий фронтом приказал готовить для десанта морскую стрелковую бригаду, которой командовал инженер-капитан 1-го ранга С. А. Гудимов. Эта бригада после форсирования реки Свири стояла в Свирице.
Выделенные десантные войска представляли собой хороший тактический десант. Однако поставленные перед ним задачи и их успешное решение в последующем, несомненно, имели оперативное значение.
Наконец мы остались одни с командующим флотилией и его начальником штаба. Но и за крепким чаем продолжали толковать о возможных неожиданностях. В частности, меня беспокоило, надежна ли информация о силах врага на озере. Да, мы нанесли противнику крепкий удар у острова Сухо. Но с тех пор прошло без малого два года. Неужели неприятель за это время не переправил на озеро новые корабли?
Оба собеседника заверили меня, что силы врага на озере составляют «чертову дюжину» — 13 вымпелов. Это артиллерийские паромы, сторожевые катера, тральщики и 2 торпедных катера итальянского производства. В распоряжении финского командования находилось значительное количество береговых батарей (их расположение нам было известно) и около 100 самолетов.
— Насколько активен неприятель? — спросил я.
— Ограничивается противодесантной обороной побережья. Дозоры несет плохо. Однако за последнее время минировал подходы к некоторым островам и пунктам на побережье в северной части озера. Авиация его тоже несколько активизировалась — ведет разведку наших баз и фланга фронта.
— А в районе высадки?
— Там все тихо.
Приняли окончательное решение — на переходе десантный отряд следует без трального обеспечения (чтобы не уменьшать скорости движения), но, учитывая возможность встречи с минами, в состав высадочных средств войдут катера-тральщики.
Мы ознакомились с большой работой, которую провел политотдел флотилии (начальник капитан 1-го ранга И. С. Петров) по укреплению партийных и комсомольских кадров, правильной их расстановке. Все партийно-политические мероприятия были направлены на воспитание у личного состава высокого наступательного порыва, мужества и стойкости.
