Как только выехали за окраину Мартина, Мурзин задремал на заднем сиденье легкового автомобиля. Рядом с ним был его неизменный телохранитель Павел Куделя, все еще с перевязанной рукой, но с автоматом, изготовленным к бою. Он-то и потряс Мурзина за плечи:
– Вставайте, товарищ капитан, приехали.
Потягиваясь, Мурзин выбрался из автомобиля. Ноги затекли, проспал, видимо, долго. Он протер глаза и невольно запрокинул голову. В небо дыбились крутые, лесистые горы. Солнце висело почти в зените. Но то было осеннее солнце, и оно уже не грело. Земля дышала сыростью и прохладой.
Партизаны торопливо прыгали с грузовиков и быстро скрывались в лесной чаще. К Мурзину подошел Ушияк:
– Иди, Юрий-братор, веди людей, выбирай место для лагеря. А я отправлю машины в Мартин за остальными и буду вас догонять.
– Та-ак! Ладно. Надо только кого-нибудь здесь оставить, чтобы остальным дорогу к нам показали.
– Я уже приказал двум разведчикам. Когда расположимся на стоянку, еще двух к ним сюда пришлем.
– Хорошо! Значит, можно топать. Айда, Куделя. – Мурзин перепрыгнул через придорожную канаву и вошел в лес.
Метрах в пятидесяти от дороги партизаны столпились на небольшой полянке.
– Разговоры прекратить. В три шеренги становись! – негромко подал команду Мурзин.
Партизаны быстро построились. Сквозь шелест желтеющей листвы издали, со стороны дороги, все еще доносилось урчание грузовых автомобилей. Из-за деревьев в сопровождении нескольких партизан показался Ушияк.
– На пра-а-во! – Мурзин прошел в голову колонны. – За мной, шагом марш!
Вытянувшись неровной цепочкой, по три в ряд, головная группа партизанского отряда имени Яна Жижки стала взбираться по крутому склону горы, продираясь сквозь густой подлесок. Идти было тяжело. Тугие ветви деревьев стегали по лицу, в ногах путался папоротник, сухой валежник. Прерывистое дыхание людей, позвякивание котелков да обрывки отдельных фраз нарушали лесную тишь.
Еще не прошли и двух километров, когда Мурзин почувствовал, что людям необходимо передохнуть. Он и сам ощущал непомерную усталость, Огромным усилием воли заставлял себя переставлять ноги. Скорей бы какая-нибудь поляна, на которой можно было бы устроить привал. Но, как назло, лес становился все гуще. Небо совсем скрылось за плотными кронами высоченных елей и лиственниц. Только позади, далеко внизу, за толстыми стволами деревьев, проглядывались луга, раскинувшиеся в долине.
– Высоко забрались, товарищ капитан. Воздуха не хватает, – хрипло проговорил Павел Куделя, ни на шаг не отстававший от своего командира.
– Ничего, еще немного осталось, – как можно бодрее ответил Мурзин, а сам подумал: «Действительно, трудно дышать, видно, в самом деле высота сказывается».
Свернув к небольшой расщелине, по дну которой звонко журчал ручей, Мурзин приказал остановиться и разрешил привал на двадцать минут.
– Можно покурить. Костров ни в коем случае не разжигать. Обедать будем, когда уйдем дальше в горы.
Сняв черную кожаную куртку, Мурзин расстелил ее прямо на земле, присел и стянул с себя сапоги.
– Пусть ноги проветрятся, – сказал он Куделе.
Глядя на него, и другие партизаны стали снимать ботинки и сапоги. Рядом опустился на корточки Ян Ушияк..
– Давай твою карту, Юра, – попросил он. – Тут один партизан знает эти места. Говорит, что за горой на какой-то вершине есть старый, заброшенный замок. Может, мы там и расположимся на отдых.
Мурзин вытянул из-за спины полевую сумку, достал и развернул небольшую карту. Склонившись над ней, Ушияк отыскал город Мартин, который на карте почему-то был обозначен как «Турчанский Святой Мартин», на запад от него нашел горы Малая Фатра, протянувшиеся между Мартином и городом Жилина, но никакого замка не обнаружил. Тогда он позвал словака, стоявшего неподалеку, и начал его расспрашивать. Тот тоже склонился над картой, долго водил по ней пальцем, объясняя Ушияку, где находится замок.
Из их разговора Мурзин понял только, что замок называется Кунирада и находится где-то поблизости, за вершиной этой горы.
– А ты знаешь, как туда пройти? – спросил он у словака по-русски.
Тот понятливо закивал головой, повторил:
– Ано, ано, ано.
Это словацкое «да» Мурзин знал хорошо.
– Что ж, Ян, – сказал он Ушияку, – пусть ведет нас к этому замку. А разведчиков можно сейчас послать на дорогу, чтобы указали остальным, где мы находимся.
Ушияк согласился и, похлопав Мурзина по плечу, спросил:
– Юра! Придем в замок – побреешься? Или у тебя бритвы нет?
Мурзин провел рукой по черной, колючей щетине на щеках, глубоко вздохнул и лукаво подмигнул Ушияку.
– Нет, Ян, не партизанское это дело. Бороду буду отращивать. Вот когда дойдем до Берлина, тогда и побреюсь.
Обмотав ногу портянкой, он натянул сапог. Потом не спеша надел второй и, поднявшись, набросил на плечи куртку.
– Пора дальше топать, а то и к ночи до места не доберемся. Люди, наверно, уже есть хотят.
– Я думаю, лучше бы здесь остальных подождать, – возразил Ушияк. – Когда весь отряд вместе – мы сила. Почти пятьсот вооруженных бойцов. Целая армия! – Он сжал кулак. – А теперь нас только половина.
– Та-ак! – задумался Мурзин. – Тогда людей сейчас кормить надо. А костры разжигать здесь рискованно – дорога недалеко.
– Зачем костры жечь? Сухари жевать будем.
– Что ж, ты командир. Принял решение – давай команду. А я с Куделей к дороге пойду, остальных встречу.
– Ано! Только возьми с собой еще несколько человек. Мало ли что случиться может.
Около двух часов просидели они возле пустынной дороги, пока те же грузовики и две легковые машины не подвезли оставленную в Мартине вторую часть отряда. Распрощавшись с водителями, Мурзин отправил автомобили к майору Величко, а сам выстроил партизан и повел их в горы уже знакомой лесной тропой.
Солнце скатилось за вершину горы, когда они вышли к лощине, где их поджидал Ушияк. Теперь весь партизанский отряд был в сборе. Рассадив людей полукругом, Ушияк обратился к партизанам:
– Судруги! Отныне нашим домом будут горы и лес. По приказу командования партизанский отряд имени Яна Жижки направляется в Моравию. Там, на оккупированной немцами территории Чехословакии, мы будем совершать диверсии, будем уничтожать врага, будем помогать нашим братьям чехам, так же как сегодня помогают нам русские братья. Я уверен, что трудящийся народ Моравии поддержит нас в этой борьбе. Я говорю это для того, чтобы вы поняли всю ответственность исторической задачи, которая нам поручена. Поэтому наберитесь мужества и терпения, потуже затяните ремни – и двинемся в путь.
Один из русских военнопленных, примкнувший к отряду в боях за город Мартин, переводил Мурзину и Куделе то, о чем говорил Ушияк. Партизаны внимательно слушали командира. Многие согласно кивали. Лишь некоторые жители деревни Склабино хмуро поглядывали на него, понимая, что теперь надолго расстаются с родной землей. Ушияк замолчал.
– Позор! Позор! – раздался вдруг чей-то пронзительный возглас.
Мурзин и несколько советских партизан удивленно переглянулись. «Неужели люди не поняли? Неужели найдутся такие, кто будет митинговать и высказываться против похода в Моравию?» Все повернулись в сторону кричавшего. А тот, вытянув руку, показал вдаль, где за ручьем на фоне кустарника неподвижно застыл огромный олень. Большие ветвистые рога распростерлись над его головой.
Эта картина длилась всего несколько секунд. Олень неожиданно с удивительной легкостью метнулся в сторону и скрылся в густых зарослях…
Позже, шагая рядом с Ушияком впереди отряда, взбираясь все выше и выше по крутому склону горы, Мурзин спросил:
– Ян! А почему тот словак закричал «позор», когда ты кончил говорить? Разве он не согласен с тобой?
– Зачем не согласен? Он понял все правильно.
– При чем же тогда позор?
– Привыкай к нашему языку, Юра, – рассмеялся Ушияк. – Позор по-чешски означает внимание.
До замка было всего каких-нибудь одиннадцать-двенадцать километров, но непрерывный подъем сквозь густые лесные заросли быстро утомлял людей. Крутые спуски в лощины изматывали еще больше.
На ночь пришлось расположиться в лесу. Только с рассветом отряд приблизился к замку.
Массивные стены древнего замка причудливо громоздились на самой макушке горы, заросшей хвойным лесом. Круглые башни с узкими бойницами придавали средневековому строению гордый, неприступный и таинственный вид.
Посоветовавшись, Ушияк и Мурзин решили выслать вперед разведку. Вскоре разведчики вернулись и сообщили, что замок пуст. Теперь уже без опаски длинная вереница партизан потянулась к воротам в толстой кирпичной стене. Прогнивший деревянный мост, перекинутый через небольшой ров, окружавший замок, скрипел и покачивался, и казалось, что он вот-вот рухнет под тяжестью людей, увешанных автоматами, винтовками, ручными пулеметами и вещевыми мешками.
