– Что в блокноте?
– Здесь тайна гибели моего отца. Брат посвятил этому несколько лет. У него было много знакомых в японской полиции и в «Интерполе». Они помогали ему.
– Значит, твой брат погиб ради того, чтобы найти пилота, который завалил «Джамбо»?
– Да.
– А нашла его ты, Джин. Убийца твоего отца перед тобой.
Девушка не заплакала, не ударила его, и глаза ее не распахнулись от ужаса. Она помолчала немного и спокойно сказала:
– Когда точно это случилось?
– В 18 часов 26 минут по Гринвичу. А над Сахалином уже занимался рассвет.
– Каким было небо в тот миг?
– Я видел самолет сквозь редкие облака.
– То, что ты сказал, только подтверждает версию брата. В 18 часов 26 минут небо вокруг «Боинга» было совершенно безоблачным. Это проверенные данные метеослужб.
– Но через восемь дней после катастрофы куски обшивки «Боинга», остатки багажа были в большом количестве выброшены на побережье японских островов Хонсю и Хоккайдо.
– Их пригнало течением от Сахалина. Это же очень просто.
– Ничего не понимаю. Ведь советские водолазы нашли там, где я указал, черный ящик, небольшие обломки, кое-какие вещи.
– Их вам подбросили, Юджин.
Она открыла блокнот на последней странице.
– Брат шел к этому очень долго. Но пришел. Видишь, тут два имени, два адреса, в Токио и в Саппоро. Они подчеркнуты красной тушью. И еще кое-какие пометки. Вот: «У токийца есть пленка». А дальше длинная фраза. Я переведу тебе: «В 19 часов 15 минут по Гринвичу «Боинг» с бортовым номером 077 вышел в эфир и сообщил свои координаты».
– Почти через пятьдесят минут после гибели!
– Это были координаты острова Садо. Слушай, Юджин. В Токио живет человек, который знает, кто убил «Джамбо». В Саппоро живет человек, который знает, кто приказал сделать это. Мы вместе найдем обоих и вместе докопаемся до истины. С твоей души свалится камень. Я напишу свою книгу.
– Черт знает что! Но ведь он падал, падал! Он исчез с экранов радаров!
– Успокойся, Юджин! Ты сбил американского разведчика. Титановый обломок его крыла нашли японские рыбаки. Знаешь, они иногда браконьерствуют у ваших берегов… Возьми блокнот. Пусть он хранится у тебя. Так будет надежнее…
После ужина Климович условным телефонным звонком вызвал Тучкова на экстренную встречу и передал ему блокнот брата Джин, сопроводив этот акт пространными устными комментариями.
– Где вы беседовали? – спросил Тучков.
– В ее каюте.
– Плохо. Вас могли подслушать. Когда теплоход швартуется к причалу, его сразу подключают к городской телефонной сети.
– Что ж ты не предупредил?
– Откуда я знал, что она не постесняется пригласить тебя в свой дом? Фамилий и адресов не называли вслух?
– Нет.
– И то слава богу.
– Сергей, давай я раскручу телефонные трубки и посмотрю, нет ли там посторонних предметов. Моей технической подготовки на это хватит. Сам-то проверяешь свой аппарат?
– Делаю это трижды в день. А ты пока ничего не трогай. Ни у нее, ни у себя. Возможно, мы когда-нибудь воспользуемся их техникой в наших интересах.
Ночью Тучков умчался в Токио на сверхскоростном экспрессе «Хикари». Он спешил в российское посольство. Требовалось срочно проверить через возможности резидентуры, а также шифровками – по оперативным учетам Центра жителя Токио японца Мацуру и гражданина США Дженкинса, проживающего в Саппоро. Именно эти фамилии подчеркнул в своем мини-досье красной тушью брат Джин.
Климовичу Тучков велел до Иокогамы с корабля не отлучаться и не отпускать от себя кореянку. Пообещал в Иокогаме вернуться на борт.
Через несколько часов «Альбатрос» вышел из Осаки и взял курс на Токио.
Токийский залив овалом врезан в сушу на шестьдесят километров. Вдоль его берегов протянулся самый большой в Азии, а может быть в мире, мегаполис, который образует столица Японии вместе с Иокогамой и другими городами. В ясную погоду над всем этим скопищем японцев царят спящая гора Фудзи и бело-розовая телебашня.
– Она выше Эйфелевой! – не без гордости заявил Томагава, поднявшийся на верхнюю палубу вслед за Климовичем и Джин.
– А в кратер Фудзи имеют обыкновение бросаться японцы, чья жизнь не сложилась, – добавила девушка. – Нередко это бывают отчаявшиеся влюбленные.
– Черт подери! – возмутился Климович. – Неужто вы полагаете, что гиды забудут сообщить мне все это?!
Они любовались раскинувшейся перед ними панорамой. Между тем «Альбатрос» подтягивался к одному из иокогамских причалов. Отсюда до центра Токио минут двадцать езды по «хай-вей» – скоростной надземной дороге эстакадного типа.
– К сожалению, сегодня я не смогу сопровождать вас, – опечалено сказал Томагава. – Мне надо встретиться кое с кем по делам фирмы.
– Ох, как нам будет скучно! – обрадовался Климович.
– Томагава-сан, не беспокойтесь о нас, я хорошо знаю город, мы не заблудимся, – принялась успокаивать японца Джин.
Она чуть не захлопала в ладоши от того, что их дела складываются так удачно.
Однако появившийся на корабле Тучков быстро положил конец их оптимизму. Узнав о том, что Томагава оставляет Климовича и Джин без надзора, он быстро извлек из этой информации свои, профессиональные выводы:
– Час от часу не легче! Значит, американцы договорились с японцами, чтобы те взяли вас под наружное наблюдение. Ты еще не знаешь, что такое японская наружка! Двое топают за тобой по пятам. Ты можешь поговорить с ними, угостить их сигаретами. И в то же время ведется квалифицированная слежка с применением скрытых камер и прочей ультрасовременной чертовщины. Ставлю тебе, Женя, три задачи: первая – разбросать наружку, вторая – увести слежку подальше от того места, где живет Мацура, третья – уйти от наблюдения. Все ясно?
– Нет, не все. Что значит «разбросать наружку»?
– Вы с Джин должны проявить максимум общительности. Заходите в мелкие лавчонки, в почтовые офисы, в банки, покупайте сувениры и заговаривайте с кем попало. Наружка начнет устанавливать ваши мимолетные связи, она распылит силы, ослабеет.
– В том случае, если мы уйдем от слежки, можно двигаться к Мацуре!
– Нет, Женя. Эту часть работы я беру на себя. Ты уж извини, но у меня, наверное, выйдет лучше. А потом – вы ведь все равно не оторветесь от наружки. Не получится у вас такое. Не обучены вы. Однако к этому надо стремиться. Пусть японцы думают, что вы хотите с кем-то встретиться и получить какую-то информацию… Приступай, Женя! Удачи тебе!
– И тебе тоже!
Климович уже хотел уйти с «конспиративной квартиры», но у самой двери остановился, повернулся к Тучкову и спросил:
– А что там творится у нас дома, Сергей? Японцы все показывают по телевизору Москву, Белый Дом, толпу людей около него, солдат в касках и бронежилетах…
– Я думаю, что ничего особенного не происходит. Просто президент еще раз поссорился с Верховным Советом. Кстати, мы можем радио послушать. Тут у них какая-то станция по-английски вещает.
Тучков повернул ручку настройки приемника. Радио сказало: «Япония последовательно поддерживала реформаторские усилия президента Бориса Ельцина, направленные на демократизацию и переход к рыночно экономике. Она и в дальнейшем намерена оказывать содействие таким усилиям, – заявил премьер-министр Морихиро Хосагава». Из приемника полилась веселая музыка, на фоне которой диктор продолжал: «В японском МИДе сделали свои выводы: тот факт, что армия и органы безопасности полностью контролируют обстановку в Москве, означает, что расчеты Ельцина были верными».
– Вот видишь, – сказал Тучков, – ничего страшного, обстановка под контролем. Не думай об этом. Сосредоточь все мысли и всю волю на выполнении задания. И еще один совет: оберегай Джин. Она очень хорошая девушка!
– Спасибо, Сергей, я пойду… Нет, еще скажи мне, что такое капитализм.
– Капитализм – это антисоветская власть минус электрофикация всей страны, – отшутился Тучков…
Они незаметно отделились от туристической группы у здания парламента, похожего не то на мавзолей, не то на крематорий, и сразу же за ними потянулся «хвост». Климович обратил на это внимание Джин. Она испугалась и расстроилась.
– Мы не сможем в такой ситуации пойти к Мацуре.
– Конечно, не сможем. Попытаемся обмануть их. Ты отлично знаешь Токио. Надо извлечь максимальную пользу из этого обстоятельства. Только не обращай на них внимания и не подавай вида, что боишься!
– Хорошо, – сказала Джин. – Тогда давай сначала погуляем по Гиндзе. Пока будем гулять, я попытаюсь что-нибудь придумать.
Они медленно пошли по торговому центру города, чувствуя неприятный холодок на спинах. Тем не менее, Климович, выполняя указание Тучкова, принялся лезть во все дыры и приставать к прохожим. Затеял пустопорожнюю дискуссию о погоде со стариком, торговавшим с тележки жареными бататами. В конце концов, Джин надоело переводить глупости, и она поинтересовалась, чем объяснить такое странное его поведение. Он ответил, что ему в Японии все интересно и что именно Гиндза разбудила в нем дремавшую доселе природную любознательность.
