— Ну, привет, туран! — тепло поздоровался он с Петренко. — Рад, что ты уцелел тогда, когда Захир нас предал!
Воспоминание было не из приятных, и Хантер тут же помрачнел.
Наконец все участники совещания собрались, заполнив до отказа небольшое помещение.
— Добрый вечер, товарищи! — поздоровался Тайфун. — Располагайтесь поудобнее, начнем работать. Представляю вам подполковника Ваганова из особого отдела Сороковой армии. Сразу по окончании нашего совещания он возьмет у каждого из вас подписку о неразглашении государственной и военной тайны. А теперь — к делу. Суть наших действий в Нангархаре заключается в том, чтобы точечным ударом нейтрализовать главаря чрезвычайно мощной вооруженной группировки непримиримой оппозиции. — Тайфун говорил языком военных документов, не заглядывая в бумаги, лежащие перед ним. — Такое локальное вмешательство позволит решить великое множество острых региональных проблем, причем, как говорится, малой кровью… Детали несколько позже сообщит вам капитан Петренко, хорошо знающий местность, где вам предстоит действовать. По ходу операции могут вноситься уточнения и коррективы, так как действовать придется исключительно по обстановке, а она в тех краях меняется ежечасно. Я и подполковник Ваганов будем наведываться в ваше расположение, но постоянный контакт с руководством будет поддерживать только Шекор-туран, — кивнул майор в сторону Петренко. — Все это необходимо для того, чтобы разведка «духов» не засекла меня и подполковника, поскольку наши лица слишком хорошо известны в Нангархаре. Обращаюсь непосредственно к капитанам Петренко и Денисенко: личный состав должен быть «заинструктирован до слез» так, чтобы ни одна живая душа толком не знала — кто, в каком составе и с какой целью выдвигается. Официальная легенда — засадные действия в Треугольнике миражей. Это ясно?
— Так точно! — нестройно ответили десантники, опускаясь на шаткие стулья…
…Инструктаж окончился нескоро.
На некоторое время в кабинете воцарилась тишина. Каждый из присутствующих на свой лад переваривал услышанное. Типовые задачи десантников были опасными, но не слишком сложными: захватить, удержать, заблокировать, уничтожить или взять в плен. Тут же было нечто иное, совершенно непривычное. Привлекали новизна, абсолютно неизвестные способы и методы решения задач, и никому не пришло в голову отказаться от участия в необычной акции.
Ваганов собрал с присутствующих подписки о неразглашении, после чего всех распустили, за исключением капитана Петренко.
— Тебе, Искандер, — продолжил подполковник-«каскадер», — достанется самая сложная и рискованная работа…
— Не знаю, поверят ли мне «духи», — высказал опасения Хантер, прослушав вторую часть инструктажа, — сдается мне, что-то мы того… перекрутили…
— Не спеши! — урезонил его подполковник Ваганов. — Легенда проработана достаточно глубоко. Суть в том, что вместе с тобой придется поехать твоей несравненной Афродите. Ни о чем не беспокойся — вас обоих будут постоянно охранять и прикрывать! — торопливо проговорил он, упреждая Сашкину вспышку. — Только в этом случае твои мотивы будут выглядеть более-менее правдоподобными. В Союзе у тебя — жена и ребенок, в Афгане — любовница, всех их нужно содержать, а для этого необходимы серьезные средства! И не ершись — других вариантов нет и не предвидится! — жестко подчеркнул подполковник.
Тайфун подхватил:
— Афродита — девушка приметная, яркая, красивая. Походите вдвоем по дуканам — духовские разведчики обязательно заметят красавицу, а рядом с нею «случайно» обнаружат и Шекор-турана. Тем более тебе, Саня, — рассмеялся майор, — на это время придется вернуться к своей прежней модели поведения — импульсивной, не всегда адекватной, вспыльчивой. Героические свершения будут только приветствоваться — но, разумеется, в меру!
Оба старших офицера переглянулись.
— Хорошо, — не без колебаний согласился Хантер. — С Галей я поговорю, думаю, она не откажется. Однако к зоне боевых действий я ее не подпущу ни при каких условиях!
— Само собой! — кивнул Ваганов, наливая себе «Боржоми». — А если Галина Сергеевна даст согласие, мы сегодня же потолкуем с начальником госпиталя, чтобы он оформил ей командировку в Кабульский и Джелалабадский госпитали. И — вперед!
Капитан Петренко только тяжело вздохнул. Оставалось утешаться тем, что любимая женщина вот таким странным образом будет все это время рядом с ним…
Афродита согласилась охотно — она порядочно вымоталась в течение последних двух месяцев. Боевые действия шли полным ходом, и хирургическое отделение работало, как конвейер, — ежедневно штопало, резало и латало десятки молодых мужских тел. Не умея халтурить, Галя сама выкладывалась полностью и требовала того же от подчиненных. Руководство это ценило, но такой ритм оборачивался скандалами и ссорами с девчонками-медсестрами, у которых не оставалось свободного времени ни на что, кроме работы.
Передышка, нежданно-негаданно свалившаяся на нее благодаря Александру, обрадовала Галю — она действительно хотела увидеть Афганистан, а не только его «осиное гнездо». Начальник госпиталя безропотно подмахнул командировочное удостоверение, согласно которому служащей Советской Армии товарищу Макаровой Г. С. надлежало изучить и освоить какой-то там передовой опыт в госпиталях Кабула и Джелалабада, а капитан Петренко, уже своей рукой, внес в документ номер личного оружия — тот самый хайратоновский «окурок».
Вылет первой роты под командованием Дыни предполагался вечером следующего дня.
Галя с воодушевлением собиралась в путешествие, но необычайная тщательность в подготовке к поездке несколько насторожила ее. Хантер сосредоточенно копался в груде оружия, амуниции и боеприпасов, когда она неожиданно обняла его бритую голову и прижала к груди, оттолкнув ногой все это смертоносное железо.
— Саша, я догадываюсь, что нас ждет кое-что такое, о чем ты не хочешь рассказывать. Это правда?
— Дело не в том, что не хочу, а просто не могу! — Он обнял округлившиеся в последнее время бедра. — Действительно, нам придется кое-что испытать вместе, но не волнуйся — для тебя, о рахат-лукум моего сердца, нет никакой опасности, за исключением обычных на войне гримас военной судьбы. Что касается меня — то здесь все, как и должно быть. Я офицер-десантник, поэтому должен быть там, где мне приказали…
— Не обманывай ни себя, ни меня. — Галя уселась на кровать напротив и заглянула прямо в глаза. — Я же по тебе вижу — надвигается что-то такое… такое… — Она задохнулась, потому что слов, в которые она могла бы облечь свои смутные предчувствия, просто не существовало. — У тебя в глазах опять тот самый волчий блеск, как и тогда, когда тебя привезли в Самару. Я тогда подумала: это потому, что человек побывал на грани между жизнью и смертью, потерял себя, натерпелся боли до одури. — Обняв его за плечи, она слегка покачивалась в такт своим словам, как мать, убаюкивающая строптивое дитя. — И сделала все, чтобы прогнать этого волка подальше — туда, откуда он явился: в темную глубину подсознания. Знаешь, — продолжала она, — я думала — у меня получилось. За все то время, что я здесь, рядом, я ни разу не почувствовала присутствия этого зверя. Несмотря на то что видела тебя всяким — взвинченным, уставшим, залитым чужой кровью, злым, пьяным, напряженным, как взведенная пружина. Но волком — ни разу. Скажи мне — это очень опасно? — вдруг тихо спросила она. — И ты не можешь отказаться?
— Нет. — Сейчас Сашка чувствовал себя тем, прежним, — Хантером, Шекор-тураном, и не хотел углубляться в клубок противоречий, который окончательно перепутался в его душе. — Хотя интуиция тебя не подводит — я действительно возвращаюсь туда, где едва уцелел в апреле, и возвращаюсь, чтобы отомстить. И не просто каким-то там «духам» вообще, а именно тем, с кем у меня особые счеты. Война предоставила мне такой шанс под самый конец. Извини, дорогая моя. — Он нежно поцеловал возлюбленную. — Что-то я разговорился, нагородил всякой чепухи… Давай-ка лучше поужинаем!
Но Галя не собиралась отступать.
— Не сомневайся, я полечу с тобой. И, надеюсь, мое присутствие удержит тебя от кое-каких необдуманных шагов. Но прошу только об одном… — Тут на глазах у нее выступили слезы. — Прошу тебя — будь осторожен, береги себя, ведь у нас с тобой… — Неожиданно она расплакалась навзрыд, да так, что перепугавшемуся Сашке пришлось долго успокаивать ее и отпаивать холодной водой…
Перед отлетом замполит ДШБ предпринял самые жесткие меры, чтобы сберечь их с Галей имущество в госпитальном модуле. Опасаться было чего — с приближением вывода войск заметно участились позорные случаи краж у своих. Бойцы взвода материального обеспечения под его руководством оборудовали окно их комнаты решетками и врезали в дверь дополнительный замок. А перед самым отлетом Хантер собственноручно притянул дверь к косякам огромными шурупами, так что временно покидаемое жилье превратилось в настоящую цитадель.
