Мы двигались очень медленно: впереди с миноискателями шли саперы. В одном месте на тропе осталась ямка от мины нажимного действия. Часа через два подъема нашли место, откуда "духи" стреляли в нас. Было видно, что, ведя ответный огонь, мы кого-то из них хорошо зацепили — на земле осталась лужа крови, рядом валялись два использованных тюбика промидола. По-видимому, раненого тащили — кровавый след тянулся до самого лагеря.
Лагерь состоял из нескольких землянок и летних палаток, сделанных из прутьев и обтянутых целлофаном: сверху, под кроной деревьев, его не видно. Рядом журчал ручеек. В общем, у "душков" было все необходимое для жизни.
Центральная палатка — с нарами, печкой, рассчитана человек на 30. Продсклад забит продуктами. Я вначале заинтересовался его содержимым, но потом отошел с мыслью, что сала здесь явно не найти.
На столе, где они ели, среди груды немытых тарелок мы нашли РПГ "Муха", еще один такой же гранатомет лежал в кустах: убегая, его бросили, не успев даже вытащить из пакета. Здесь же валялись нажимные контакты для мин, пустой контейнер от ПЗРК "Стрела" и много всякой всячины для подрывного дела.
Спустя некоторое время двинулись дальше вверх по горе, где по докладу разведгруппы, были лесозаготовки. Дорога оказалась тяжелой и долгой, однако вместо толстых деревьев, которые мы должны были уничтожить, лежала лишь небольшая куча дров. И из-за такой мелочи мы проделали тяжелейший путь! Там же нас ждала другая разведгруппа, которая пришла туда по другому склону горы.
Мы вернулись в лагерь, забрали все, что могли унести, остальное взорвали.
17.08.2002 г. Пятый день стоим под Бас-Гордали, что недалеко от "любимого" Центороя. За эти дни в самом Центорое нашли радиоретранслятор, так что "душки" остались без связи. Убит один из пятерых бандитов, которые обстреляли спецназ и ранили командира группы (к счастью, ранение было легким, офицер отказался от эвакуации и сейчас продолжает командовать подчиненными).
Позавчера нашли в Центорое радиостанцию австрийского производства, которыми обычно пользуются их эмиры, и две тетради, исписанные арабским почерком. В одной из них араб, учась русскому языку, переписывал текст из... карточки тренажей лет-чика-курсанта Сызранского авиационного училища. Также была найдена яма, где держали пленных, остатки военной формы со следами крови и целый набор инструментов для пыток.
Я сразу же вспомнил об упавшем зимой где-то тут вертолете Ми-24. Если записи в тетради — след его экипажа, то можно только догадываться о судьбе летчиков-пограничников. Не дай бог, если они попались этим "зверям" живыми...».
Войска и спецназ
Чтобы понять, насколько напряженная сегодня ситуация в Чечне, достаточно сесть в вертолет и слетать в Ведено, где располагается штаб горной группировки войск Минобороны России. Расстояние, казалось бы, небольшое (?) — всего-то пятнадцать минут лета, но с первых же, каких-то особенно тревожных маневров вертолета чувствуется: летчики совершают не обычный рейс. Винтокрылая машина то стелется по земле, то встает на дыбы перед линией электропередач. Не по себе и пассажирам «восьмерки»: лейтенант и капитан, по всей видимости, впервые направляющиеся в чеченские горы, нервно мнут в руках листки предписания, даже стреляный подполковник-разведчик, который только что на земле вел оживленную беседу, сник. Наконец вход в ущелье: турбины вертолета успокаиваются, а перед самой посадкой машина резко взмывает в горку и энергично скатывается вниз.
Вертолет садится на самое дно ущелья, на выложенный зеленой металлической плиткой посадочный круг. С первым вздохом чистейшего горного воздуха ощущаешь, что мир стал другим. В свалившейся тишине вновь прибывшим предстоит совершить свой первый марш-бросок — до КПП штаба горной группировки, который располагается в старой крепости. До нее, кажется, рукой подать, но маршрут пролегает через мелководную речушку, берега которой отвесные, а склоны глинистые и в любую погоду скользкие.
Когда-то, лет двести назад, здесь было построено укрепление, стены которого до сих пор не по зубам ни времени, ни даже двум последним чеченским кампаниям. В былые времена в нем заставой стоял русский линейный батальон, солдаты которого усмиряли «баловавших» абреков. Наши прадеды оставили о себе добрую память — посадили липовую рощу. Нашли время, хотя, как и сегодня, тогда тут также было неспокойно — захоронение наших офицеров и солдат того времени прямое тому подтверждение. Позже, в советское время, в этом месте размещалась санаторнооздоровительная школа. Ну, а сегодня за прочными стенами расположился штаб горной группировки.
Вход в крепость (так называют военные свой городок) сделан в виде арки с крепкими воротами. Из старинных сооружений сохранилась лишь одна сторожевая вышка, на которой круглосуточно дежурят часовые. В цитадели развернулось масштабное строительство: возведены здания штаба, казармы и общежития, в ближайшее время обещают запустить котельную и стационарные столовые. Условия службы тут далеко не простые: территорию военного городка то и дело обстреливают боевики, засевшие в горах, последние три гранаты, выпущенные из гранатомета, оборвали силовой кабель, на некоторое время погас свет. Удивляться не приходится — группировка находится в самом логове врага. Вокруг крепких стен оперативная обстановка весьма и весьма непростая: в населенных пунктах процветает бандитизм, заказные убийства, похищение людей, угрозы убийства или уничтожение имущества. И в таких условиях военные обязаны стабилизировать ситуацию в горной части республики.
Правда, в Ведено сегодня намного спокойнее, чем, скажем, еще полгода назад. Но иногда создается впечатление, что боевики просто затаились и переключились в основном на минную войну. И все же положительные сдвиги есть: сюда пришли крупные силы, а силу горцы уважают. Вступили в действие также и ограничения при проведении спецопераций. Адресные проверки проводятся только с участием сотрудников МВД, в населенных пунктах запрещено применять артиллерию, даже на дорогах военная техника уже не пользуется никакими преимуществами. Простые граждане, настрадавшиеся за годы войны, видят, что военнослужащие не только выполняют боевые задачи, но и готовы по первому требованию прийти к ним на помощь. Военные восстанавливают дороги, например, связывающие Шаройский и Итум-Калинский районы, проводят гуманитарные акции. Да и рабочие места в том же Ведено есть только на строительстве военного городка. По информации населения военнослужащие инженерных подразделений находят и уничтожают неразорвавшиеся мины и снаряды, обезвреживают фугасы, проводят разминирование посевных площадей.
Здесь, в горах, к наведению порядка сегодня все активнее привлекаются сами чеченцы. Так, одними из самых боеспособных подразделений группировки являются батальоны «Запад» и «Восток», так называемые ямадаевцы. Солдаты-срочники, из которых состоят подразделения, — непосредственные участники многих успешных спецопераций. Создается и местная милиция, однако к ней нет полного доверия: среди «ментов» были случаи открытого предательства, некоторые из них замечены в связях с бандитами, да и профессиональные качества их оставляют желать лучшего.
Вся тяжесть борьбы с бандгруппами теперь лежит на спец-подразделениях Главного разведывательного управления Генштаба, спецназе ВДВ и Внутренних войск. По мнению специалистов, наибольших успехов в разведывательно-поисковых действиях и уничтожении боевиков достигли бойцы ГРУ, выучка и оснащенность которых явно выделяются среди подобных подразделений в лучшую сторону. Разумеется, основную головную боль для федеральных войск — финансирование незаконных формирований из-за рубежа — спецназ, к сожалению, пресечь не может, однако гонять по горам и постепенно пускать «в расход» бандитов ему вполне по силам. По большому счету, роль мобильных, хорошо подготовленных и оснащенных спецподразделений в борьбе с бандформированиями сегодня резко возросла и, наоборот, роль войск в этой области существенно уменьшилась. Согласитесь, поднимать мотострелковые батальоны, полки, артиллерию, а затем пускаться в погоню по горно-лесистой местности за двумя-тремя боевиками, незадолго до того обстрелявших место постоянной дислокации федеральных войск, явно нецелесообразно. В подобных случаях вполне хватает группы спецназа или разведывательного взвода.
Правда, с каждым днем полевые командиры становятся все более осторожными. Учитывая возросшие возможности радиоразведки федеральных войск, они практически прекратили использование для управления отрядами боевиков радиосвязи, спутниковых и мобильных телефонов. В основном амиры обмениваются между собой текстовыми документами и видеокассетами, а в их личной охране состоят годами проверенные боевики, причем в основном родственники. Вот почему возможности агентурной разведки в среде незаконных вооруженных формирований весьма ограничены. Внедрение агентов в банды сопряжено с огромными проблемами.
