Олег Блоцкий - Ночной патруль

Олег Блоцкий

Ночной патруль

Лейтенант только-только пришел в батарею, а солдат отслужил в ней два года. Он был "дембелем" и считал последние предотъездные дни, старательно вымарывая их в небольшом календарике. Может, боец и уступил бы командиру взвода, вернул молодым деньги, которые отобрал для последних закупок. Но события разворачивались на глазах всего подразделения и "обуревший" дембель не только не пятился назад, но еще больше наглел, опустив левую руку в карман, а правой лениво почесывая голую грудь.

Короче говоря, нашла коса на камень, и лейтенант не сдержался.

Он выбросил правую руку вперед, метя солдату в подбородок. Дембель оказался на удивление проворным - постарался увернуться, дернулся, но неудачно. Железный кулак, скользнув по лицу, пришелся как раз на кадык.

Дембеля бросило на взводного. Тот сделал шаг в сторону, и солдат рухнул на пол, захрипев и покрываясь потом. Кровь брызнула из носа и ушей. На раскрытых губах распустилась причудливым цветком розовая пена.

Облепившие место стычки солдаты, минуту назад радостно перемигивавшиеся и строившие рожи, теперь топтались в нерешительности и вопросительно таращили глаза на командира.

- Плащ-палатку, - скомандовал лейтенант, склоняясь к неподвижному телу.

На брезент уложили полумертвого дембеля и бегом потащили в санчасть.

Начальник штаба полка разъяренно мерил шагами кабинет и орал так, что тряслись стаканы на тарелочке возле графина.

- Ты убить его мог, идиот! Ладно, вправили ему горло! А если перелом? Сил много? В горы корректировщиком ходи!

- Да я...

- Молчать! - рубанул кулаком по столу подполковник.

Стаканы разом подскочили и покатились по полированной поверхности. Комбат - начальник лейтенанта - подлетел к столу, поймал стаканы, вернул их на место и замер рядом с лейтенантом, белым, как потолок в операционной, где достаточно долго оживляли дембеля.

Начштаба вновь заметался по кабинету. Казалось, он набирает начальную скорость, чтобы, разогнавшись, головой выбить кондиционер и умчаться в голубое поднебесье.

- Нет, я так больше не могу! Одних ублюдков из Союза присылают! В первом бате Храпов едва должность принял, как на чарс его потянуло. Нет, чтобы дураку у такого же бестолкового офицера наркоту попросить, так он солдату приказ отдает. Приказываю, мол, достать. Тот и достал - в особом отделе. Стукачом боец оказался - в школу КГБ поступать хочет. Плюсы себе набирает - стучит на офицеров, скотина. А Узгенов? Под обстрел раза два попал на заставе, понял, чем это пахнет, и ногу себе прострелил. Под дурака решил закосить - мол, осколком мины ранило. Теперь этот мордоворот своих подчиненных гробит. Что, сильный? - теснил лейтенанта в угол подполковник с искаженным лицом. - Сильный, да? Говори! Не молчи, Сигов!

Лейтенант опустил глаза и сделал едва заметный шажок назад.

- Никак нет, - промямлил он, не решаясь смотреть в глаза подполковнику.

- Никак нет! - взвился начштаба. - А почему? Как? Сколько раз предупреждал: не умеете бить морды слонам - не беритесь. А если взялся, делай так, чтоб никто не видел, не знал. Этот же у всего полка на глазах! Ну ничего, - затряс желтым от никотина пальцем начштаба, - ты мне ответишь за это, паскуда! Партбилет на стол положишь, и из Афгана мы тебя вышибем, как этих дурачков - Храпова с Узгеновым. В Союзе будешь служить, а может, прямиком в народное хозяйство.

Лейтенант побледнел.

- Това... Товарищ подполковник! Я прошу, очень прошу, - забормотал Сигов, - ...умоляю вас - не надо в Союз!

- Что? Позора боишься? - вытянул губы трубочкой начштаба.

- Не надо, товарищ подполковник. На самую опасную заставу переведите, в самые тяжелые колонны посылайте, но в Союз не надо. Стыдно в Союз, товарищ подполковник! - голос лейтенанта дрожал.

- А солдата по харе бить не стыдно? - взвизгнул начштаба.

Ругань и зубовный скрежет вновь обрушились на лейтенанта. Подполковник орал, широко раскрыв рот, и фанерные стены комнаты вибрировали. Начштаба бегал вокруг стола, и тот покачивался, припадая то на одну, то на другую сторону. Подполковник приближался к Сигову, подносил сжатый кулак и тыкал им в лицо лейтенанту.

Сигов стоял, как изваяние, ни разу не шелохнулся, только часто хлопая глазами. Решил, наверное, перенести все, только бы остаться в Афгане.

Когда начштаба, задыхаясь, стал чертить круги возле офицеров с меньшей скоростью, за дело принялся опытный, тертый капитан Горбунов. Его внезапно одолел кашель, и он поднес руку ко рту.

Подполковник, громко дыша, схватил графин и стал хлебать воду прямо из горлышка.

- Гхе, гхе, гхе, - вновь зашелся в кашле Горбунов.

Запрокинувший голову подполковник скосил глаза. Комбат перехватил взгляд и тут же неторопливо начал.

Слова его покатились медленно, спокойно, размеренно и даже чуточку скорбно.

- Товарищ подполковник, Сигов, безусловно, идиот. Он запятнал честь батареи, всего полка, и прощения ему нет. Но, если разобраться, то Маркова убить мало. Отпетый негодяй, слово даю.

Начштаба грохнул графин на стол и обреченно махнул рукой.

- И ты туда - покрывать своего. Хороша компания, нечего сказать.

- Никак нет, - возразил Горбунов. - Вы Маркова не знаете. Он у молодых деньги забирал. Сигов увидел, вмешался. Так этот подлец и бровью не повел. Деньги не отдал и еще куражиться начал: "Вы кто такой? Я в Афгане два года, а вы три недели", - повторил капитан и продолжил, как бы размышляя сам с собой. - За такие слова, по моему мнению, убивать надо. Что будет, если каждый бойчишка начнет считать свои заслуги? Да было бы что считать!? Паршивец в каких-то задрипанных колоннах побывал, на несколько операций сходил и мнит себя героем. Конечно, если бы там я оказался или кто-нибудь другой из офицеров батареи, подобных разговоров не было. А Сигов что? Опыта маловато. Вот и решил Марков над ним поиздеваться, при всех, замечу. Как после этого взводному работать? Подонок на дембель уйдет, а другие-то останутся. И что, тоже будут боевые считать?

Подполковник вонзил взгляд в лейтенанта.

- Так и было?

Сигов вытянулся, кивнув.

Начштаба дергал себя за ухо. Горбунов продолжал обволакивать его спокойной, вкрадчивой речью.

- Не сдержался взводный. Так за это мы его накажем. Обязательно. Что так получилось - с кровью - это не по злобе. Сигов сам по себе парень хороший. Работает, как вол. Вышлем в Союз - кто придет? Сами знаете, сейчас там все волынят. Выдернуть кого-то - мертвое дело. Все тут же оказываются многодетными, больными, хромыми или такими покалеченными, что их в гроб пора паковать. А Сигов парень здоровый, - начштаба и капитан почти одновременно рассмеялись, - холостой. По дому не тоскует, голову всякой дурью не забивает - день-деньской, как белка в колесе, во все вникнуть пытается. Может, дадите ему испытательный срок, товарищ подполковник? Посмотрим. Если что не так - вышвырнем и дело с концом.

Начштаба осклабился, обнажая передние потемневшие от постоянного курения зубы.

- Баюн ты, Горбунов. Без мыла в задницу влезешь. Почему в замполиты не пошел?

- Потому, что совесть до конца не потерял, - откровенно признался комбат.

Подполковник, как и любой офицер, вкалывающий от раннего подъема и до глубокой ночи, не любил политработников. Он громко загоготал, откинувшись на спинку стула.

Отсмеявшись, начштаба закурил и задумался.

Сигов и Горбунов настороженно молчали. Лейтенант чувствовал, как холод обручем стягивает низ живота.

Наконец, начштаба шевельнулся, завозил пальцем по бумагам, лежащим на столе. Палец уперся в какую-то строку. Подполковник медленно поднял голову. Взгляд напряженный и решительный. Глаза холодные.

Сигов вытянулся по стойке смирно.

- Вот что, Горбунов, - начштаба точно гвозди вколачивал в толстенную доску, - у Сигова есть шанс. Один. Послезавтра ночной патруль. Пусть заступит. Пусть службу понесет. Может, что-нибудь и выйдет.

- Так точно, товарищ подполковник, - вспыхнул Сигов, - выйдет, не сомневайтесь!

Но, напоровшись на колючие, ледяные глаза подполковника, лейтенант замолчал.

Начштаба, усмирив взглядом Сигова, продолжил так, будто того и вовсе нет в кабинете.

- Смотри, Горбунов, это его последний шанс. Патруль должен быть патрулем, а не мули-вули. Понял?

- Так точно.

Напускное равнодушие и скрытое лукавство комбата моментально испарились. Официально-серьезный капитан кивнул.

- Идите.

Офицеры отдали честь, повернулись, как положено, через левое плечо и вышли из кабинета.

На ступеньках штаба, вытягивая трясущимися пальцами сигарету из пачки, протянутой капитаном, заглянул ему в лицо счастливый Сигов.

- Комбат, не бойтесь, не подведу! Начштаба будет доволен!

Горбунов посмотрел на счастливое, дурашливое лицо лейтенанта и грустно улыбнулся.

- Колюха, Колюха! Не говори "хоп" раньше времени. В модуле обо всем потолкуем.