Давид Маркиш - Убить Марко Поло (рассказы)

Давид МАРКИШ

Убить Марко Поло

Р а с с к а з ы

КОНЕЦ СВЕТА

В особнячке по улице Ливанских Кедров, третий дом от угла, подымались рано. Первым, в шесть утра, вставал Рувим Гутник, глава семьи и хозяин, мужчина за пятьдесят, с сильными руками и короткой мощной шеей, но уже проверяющий давление крови раз в две недели и прислушивающийся время от времени к усталому бегу сердца. Следом за хозяином послушно подымалась с коричневого матрасика собака Юка - рыжая сука доброго нрава и редкой породы, охотничьих кровей. А потом и Полина, Поля, со вздорным смешным характером, младше Рувима на десять лет, появлялась в дверях спальни в своем бархатном, винного цвета халате и домашних китайских шлепанцах со вздернутыми острыми носами. Один только дедушка Моисей Соломонович, книгочей и в дальнем прошлом гуляка и игрок, продолжал похрапывать в своей комнате под крышей. А больше в особнячке никого не было: дети - и общие, и раздельные - разъехались уже по разным краям страны и Земли и жили обособленно, по своему разумению.

Фасадом особнячок выходил на улицу Ливанских Кедров, а тылом - в зеленый дворик, на ухоженную травяную лужайку с дачным столиком, в самом центре которой красиво росло серебристое масличное дерево. За белым ажурным забором, ограждавшим земельное владение Рувима Гутника, кипела стройка: там возводили дом, загорелые рабочие тюкали молотками по доскам опалубки, а бетономешалки, установленные на платформах грузовиков, рычали и фыркали. За стройкой широко расстилалась апельсиновая роща, там жили зайцы под темными кронами, осыпанными искрами плодов. Апельсинов оранжевых луны восходят и светят.

Умывшись и обстоятельно причесав остатки волос на угловатом черепе, Рувим спустился со второго этажа в нижнюю гостиную и, отперев задвижку, широким хозяйским движением распахнул двери, ведущие на лужайку. Проделывал он это каждое утро - и для себя, и для Юки: ему не терпелось после тесной затемненной спальни поскорей окинуть взглядом сверкающий простор мира, а разумное охотничье животное после ночного отдыха желало ограниченной свободы для отправления естественных надобностей. Распахнув двустворчатую, похожую более на небольшие ворота дверь, Рувим по-хозяйски оглядел простор с масличным деревом, проснувшейся уже стройкой и бесконечным небом над утренней равниной и, отступив от порожца, прошел в кухню включить электрический чайник. Всё, что произойдет дальше, было известно Рувиму досконально: Юка вернется в дом и примется грызть свои шарики, чайник вскипит, Поля спустится сверху, со второго этажа, и займется тостами и яичницей с помидорами и сыром. В семь часов настанет пора уходить на службу - Рувиму в его магазинчик электробытовых товаров, приносящий, слава Богу, устойчивый доход, а Поле в почтовое управление на полставки. И в доме останутся двое: Юка и дедушка Моисей Соломонович, похрапывающий покамест в комнате под крышей. Такой устойчивый распорядок не то что нравился задубевшей за долгие годы однообразия душе Рувима Гутника, но внушал уверенность в незыблемости и правильности мирового существования.

Юка, стоя на пороге, в дверях, то ли на кого-то зарычала, то ли заскулила, и Рувим обернулся удивленно: эт-то еще что такое? Рабочие со стройки, что ли, дразнят собаку? Прижав хвост к брюху и нагнув голову, Юка продолжала тоскливо рычать на одной ноте.

- Ну, я вам сейчас покажу!.. - пробормотал, неизвестно к кому обращаясь, Рувим и решительно шагнул к дверям.

Во дворе никого не было. Посреди лужайки, на месте масличного дерева, рос гигантский, в три обхвата ливанский кедр, острой своей короной вымахнувший куда выше крыши Рувимова особнячка. На мощной нижней ветви, на высоте второго этажа, сидела огромная, размером с пони, обезьяна и нагло скалила отменные зубы. У Рувима опустились руки.

- Н-да... - отступив в глубь гостиной, озадаченно молвил Рувим. - Не может этого быть.

Юка боязливо жалась к его ногам.

Тут на лестнице показалась Поля в своих китайских шлепанцах.

- Иди сюда, - строгим шепотом позвал Рувим. - Смотри!

Поля выглянула через порог, как через невидимый барьер - изогнувшись в поясе.

- Обезьяна, - сказала Поля. - Не может быть. А вдруг она из зоопарка убежала?

- А кедр? - сказал Рувим, держась на расстоянии от двери. - Из Ливана убежал?

Самым неприятным, возможно, было то, что за ажурным заборчиком не кипела теперь никакая стройка - не было там ни рабочих, ни их машин, а только суровые валуны, покрытые зеленым лишайником, и близкие снежные горы, отродясь неведомые в этих жарких библейских краях.

- Так это как же, Рува? - потухшим голосом сказала Поля. - Это что ж случилось-то?..

Тут спустился нежданно из-под крыши дедушка Моисей Соломонович, храпевший в обычные дни до девяти часов.

- А то и случилось, - отпихнув внучку и с опаской выглянув наружу, сказал дедушка, - что конец света наступил. Дожили. Вон, черт на дерево залез.

На замечание дедушки Моисея Соломоновича внимания не обратили, пропустили его мимо ушей. Рувим, надев очки и повторяя как заведенный: "Сейчас, сейчас..." - листал телефонный справочник, а Полина, отступив к лестнице, ведущей наверх, стояла совершенно неподвижно, вцепившись в перила. Зубастая обезьяна на ветке испугала ее ужасно, и более всего ей сейчас хотелось, чтобы кто-нибудь решительный и смелый - Рувим ли, дедушка ли закрыл дверь, отгораживающую хоть хлипко, хоть как спокойную гостиную от опасного внешнего мира. Надежды на такой мужественный подвиг было немного, поэтому она принялась убеждать себя в том, что всё это ей привиделось, что нет никакой обезьяны на неизвестно как появившемся ливанском кедре, но заставить себя выглянуть наружу, чтоб убедиться в наваждении, она не могла.

А дедушка Моисей Соломонович снял с крюка вешалки зонтик и шаркающей, куда как не геройской походкой вышел из дома на волю. Подойдя вплотную к ливанскому кедру, он деликатно постучал зонтиком по его необъятному стволу и взглянул вверх, в красивые заросли ветвей. Обезьяна неодобрительно вылупилась на него, потом сунула в пасть коричневые пальцы и противно оттянула щеки. Дедушка Моисей Соломонович подумал и замахнулся на зверя зонтиком. Тогда обезьяна легким движением освободила руки и сделала непристойный жест. Дедушка снова немного подумал и засмеялся вполне искренне, а обезьяна захлопала в ладоши.

- Не так страшен черт, как его малюют, - сказал дедушка Моисей Соломонович и угодливо погрозил обезьяне пальцем.

В гостиной особнячка царила тем временем напряженная атмосфера. Говорить о неожиданных изменениях за окном было еще страшно, поэтому невысказанные горькие слова клубились, как рой мошкары, в глубинах беспокойного существа Полины, а Рувим все усердно листал телефонный справочник, в котором насчитывалось не менее полутора тысяч страниц.

- Что ты мусолишь этот дурацкий справочник? - оторвавшись от перил, сказала Полина. - Сделай что-нибудь! Ты же мужчина.

- Ну, конечно! - не отводя глаз от бесконечных колонок цифр, сказал Рувим. - Ты всегда считала, что настоящий мужчина - это тот, кто умеет чинить водопровод.

- Ах, вот как ты заговорил! - разыграла фальшивое удивление Полина. Вместо того, чтобы...

- Вот! - воскликнул Рувим, направив палец в строку справочника. Нашел! Муниципальная служба защиты граждан от диких животных! - Он потянулся к телефонному аппарату и снял трубку. Телефон был мертв, как стол, на котором он стоял.

- Ну? - спросила Полина.

- Молчит, - озадаченно сказал Рувим. - Не работает...

- Сходи к соседям да позвони, - сказала Полина и плечом повела. - Ну иди же!

- Сама иди! - подымаясь из-за стола, огрызнулся Рувим. - Ишь, разошлась!

- Хам, - сказала Полина, впрочем, беззлобно.

Рувим пересек гостиную и подошел к входной двери, ведущей на улицу. Позвенев ключами, он отпер замок и вышел на крыльцо. Не было перед ним ни знакомых соседских домов, ни самой улицы Ливанских Кедров. До самого горизонта лежала влажная степь с разбросанными по ней островками черного леса. Наискосок равнину прочеркивала полноводная медленная река в зеленых берегах. Ни людей не обнаруживалось в поле зрения Рувима, ни строений.

Более всего в открывшемся пейзаже Рувима поразила река. Он знал совершенно однозначно и безоговорочно, что нет здесь никаких полноводных рек - ни одной. Такой уж получился тут изначально безводный край, и испокон веков жители этих мест воевали друг с другом из-за воды. И вдруг - река, хоть рис тут сажай, как в Индонезии.

- Река, - вернувшись в дом, мутным голосом сказал Рувим. - Там река.

- Может, это наводнение? - с надеждой в голосе спросила Полина.

А дедушка Моисей Соломонович, постукивая зонтиком, вошел как-то боком, бочком и сказал уверенно:

- Наводнение, наводнение... Неси, Рувим, коньяк. Наливай, а то что-то ноги зябнут. И обезьяне этой чертовой нальем стопку.