– Здравствуйте. Прошу простить за долгое ожидание.
Вздрагиваю от неожиданности, возвращаюсь из раздумий. Поднимаю взгляд: милое круглое личико, водопады волос, улыбка, натянутая на десятичасовой рабочий день.
– Здравствуйте, – тоже улыбнулся. – Немного волнуюсь.
– Волнения – это нормально! – подбодрила меня девушка, садясь за стол. – Но в вашем случае они излишни. Меня зовут Надежда.
Отвечаю на хрупкое рукопожатие. Странно, но после ее слов я и вправду приободрился.
– Мое имя вы, кажется, знаете.
– Марк, – кивнула Надежда. Я, на всякий случай, тоже кивнул. – Так, я думаю, можно сразу переходить к делу… – Она стала перебирать разложенные на столе бумаги, при этом забавно морща лоб. – Две недели назад вы проходили у нас собеседование на должность логиста и принимали участие во внутренних экзаменах. К сожалению, результаты неудовлетворительные. Мы не можем взять вас на эту должность.
Для усиления последней фразы она помотала головой из стороны в сторону, водопады волос пришли в движение. Какого черта?.. Почему меня тогда сюда позвали?
Пауза затянулась.
– Ну, и… – я кашлянул, пытаясь подобрать слова. – В таком случае, почему я еще здесь? Вы могли бы сообщить мне об этом по телефону, необязательно было устраивать встречу.
Во мне проснулось раздражение. Я начал вставать со стула, на языке уже вертелись слова сухого прощания. Глупости какие-то…
Но Надежда, увидев, что я собираюсь уходить, остановила меня жестом:
– Подождите, Марк! Это еще не все. У нас есть для вас подходящая вакансия. Присядьте, пожалуйста.
Я присел. Надежда снова порылась в бумагах и извлекла на свет несколько скрепленных между собой исписанных тетрадных листов. Я узнал свой ровный почерк, стройные ряды цифр – это были мои экзаменационные записи.
– Та-а-ак… – Надежда стала водить пальцем по строчкам, словно готовилась цитировать мои записи. – Вот. Смотрите.
Она протянула мне лист, на котором была первая часть моего решения сложной транспортной задачи. Придя домой после экзамена, я осознал, что еще в самом начале решения допустил ошибку в расчетах. Похоже, сейчас меня намеревались в эту самую ошибку ткнуть носом.
– Да, я знаю, я допустил ошибку. Вот здесь, в начале – в числителе тоже нужно умножать, а не складывать, как и в знаменателе. Отсюда и пошел разлад…
Я запнулся о взгляд Надежды. Затем понял, что ее наманикюренный палец указывает не на ошибку, а на число “308”.
– Глядите внимательнее, Марк. Вот на это число, – я старательно пытался найти новые смыслы в трех цифрах. – Вы ничего не замечаете?
– Я замечаю только три цифры, – позволил себе выплюнуть капельку накопившейся желчи. Но Надежда, кажется, вовсе не обратила внимания на мой изменившийся голос.
– Да нет же, Марк! Глядите, как вы написали ноль! Ничего не замечаете?
– Ноль как ноль… – немного растерялся.
– Не просто ноль! – Надежда даже повысила голос, потом осеклась. – Я покажу ближе.
Она взяла со стола пульт, навела его на проектор над головой, нажала на кнопку. На стене появилось увеличенное изображение злосчастного числа.
– Смотрите, как идеально написан ваш ноль! – Надежда встала со стула, подбежала к изображению на стене и медленно провела пальцем по окружности ноля, любовно, словно по лицу своего мужа. – Смотрите, какая ровная дуга! Идеальный градус наклона! Точно выверенная окружность! И, словно вишенка на торте – еле заметный хвостик внутри! Идеальный ноль, Марк!
– Вы что, издеваетесь? – нахмурился я. Знал, что вербовщики в крупных компаниях любят поиздеваться над кандидатами, но чтобы так изощренно, с подготовкой…
Надежда, заметив всю гамму эмоций, пробежавших по моему лицу, снова села за стол и накрыла мою ладонь своей.
– Я понимаю, вы в замешательстве. Но позвольте мне все объяснить, – она говорила спокойно, словно с ребенком, готовым в любой момент сорваться с места и убежать. Даю ей еще один шанс, изображаю спокойствие.
– Я слушаю.
– Дело в том, что вы обладаете очень редким талантом, Марк. Вы идеально пишете нули.
– Это что, талант?
– Именно, Марк! Да, любой может взять лист бумаги, нарисовать кружок и сказать, что это – “ноль”, но у вас способность иного рода – в ваш ноль верят.
– Как это понять – “верить в ноль”?
– С глубокой древности, – начала Надежда, – люди знали, что ноль обладает некой силой по сравнению с другими цифрами, некой мистической силой. Не зря все большие числа измеряются количеством нулей! А если ноль нарисовать – простите, написать, – идеально, обладая талантом сродни вашему, то с ним можно вытворять невероятные вещи! Один грамотно вписанный в цену покупки ноль окажется для человека, увидевшего его, куда убедительнее, чем слова самого опытного консультанта! Ноль управляет спросом и предложением, политикой и экономикой, душами и умами людей, а вы, Марк, вы – творец этих нулей!
Я с восхищением выслушал эту сказку до конца, забыв про здравый смысл и уязвленное самолюбие, наблюдая за тем, как Надежда распаляется все сильнее. Закончив, она глубоко вдохнула и выдохнула, сделала глоток воды из стакана и испытующе поглядела на меня.
– Вы не верите мне, – наконец произнесла она. – Но это пока и не нужно. Понимание и вера в собственный дар придут позже. Сейчас же я предлагаю вам занять вакансию в нашей компании.
– Что же это за вакансия? – севшим голосом спросил я.
– Нулевод. Если вкратце, то вам нужно будет писать нули. Каждый день, с восьми утра до шести вечера, или пока не устанете. От качества написанных нулей будет зависеть ваша зарплата. В курс дела вас будут вводить постепенно, сначала побудете стажером при опытном нулеводе. Ну, а дальше уже как-нибудь втянетесь, – Надежда помолчала, любуясь выражением моего лица – смесь недоверия с желанием наконец устроиться на работу, затем спросила: – Вы согласны?
* * *
Два поворота ключа. Обычно, когда дома кто-то был, дверь закрывалась на один поворот. Распахиваю, вхожу в знакомый сумрак. На тумбе – коротенькая записка: “Прости, но это уже давно назревало. Я больше не могу. Судьба все расставит по своим местам. Прощай”. Рядом лежало золотое колечко.
– Я ведь лекарства тебе купил, дура ты романтичная, – печально промолвил я. Одинокий фикус, разбуженный порывом ветра хлопнувшей двери, печально кивнул листьями.
Тяжко вздохнув, я снял пальто, ботинки. Прошел в комнату, здесь еще витал знакомый запах. Пустые полки и шкафы. Забрала вещи. Значит, ушла надолго. Еще раз вздохнув, попытался придать ситуации больше драмы, начать беситься, бить вещи. Но как-то не шло… Может быть, потому, что я и вправду знал, что это давно назревало. Знал и то, что спонтанно заключенный брак не в силах будет укрепить увядающие чувства.
Что-то готовить из накупленных на последние деньги продуктов теперь не было никакого желания. Пельмени – пора привыкать к бремени холостяка. Таблетки от головной боли забросил в дальний угол кухонного шкафа – они нужны были ей, в последнее время она часто на это жаловалась. Хотя, может быть, просто притворялась, чтобы проводить со мной как можно меньше
