Было и будет… - Альбина Вячеславовна Кузнецова

Маленькая нищая квартира. На кухне топится небольшая буржуйка, слабый огонек уже догорает. Все еще пробирает холод, но топить уже почти нечем. Прижавшись к печке, на низенькой лавочке сидят мама с дочками. Они обнимают друг друга тонкими руками, тяжело дышат и чуть вздрагивают, услышав свист, звук пропеллеров самолетов или взрывов, где-то над собой, совсем близко.

– Я полежу в постели, – тоненьким голоском обращается к матери девятилетняя девочка.

– Конечно, Зиночка, – отвечает мать и целует младшую дочь в маленькую головку, закутанную в теплый колючий платок. Медленно переставляя тонкие слабые ножки, девочка добирается до кровати. Обнимая небольшого плюшевого мишку и закутавшись в теплое одеяло, она согревается. Согнув и поджав ноги, свернувшись в «клубочек» она становится похожа на маленький цветок, которому не хватает солнца и света – поникший, на очень тонком стебельке, слабыми листочками и опадающими день за днем лепестками. А таких же, замерзших цветов огромное количество. Над ними, над заполненной цветами поляной, закрывая голубое небо летают фашистские самолеты, постоянно безжалостно сбрасывая бомбы. Но что это? На одном из цветков осталось всего два лепестка, которые скоро опадут, а тонкий стебелек вот-вот переломится…

Слабая боль пронзает тело спящей девочки Зины, она где-то внутри, глубоко. Чувство голода не уходит, оно остается, но к нему она уже давно привыкла… Зина сильнее сжимается от боли, чаще дышит и начинает дрожать, но не от холода… Она тяжело выпускает изо рта воздух и ее тело замирает. Она не просыпается от страшного сна, а впадает в другой еще более глубокий. И на землю падает высохший цветок…

По небу пролетает еще несколько фашистских самолетов, снова перестрелка, свист падающей бомбы, где-то далеко. Через некоторое время взрыв, теперь уже в воздухе, и еще один, теперь уже громче – самолет упал, и перестрелка закончилась.

К постели подходит женщина, такая же тощая и слабая. Она аккуратно садится рядом на колени и зовет дочку:

– Зина. Зиночка, вставай. Доченька, вставай, – она аккуратно теребит безжизненное тело девочки, – Зиночка, доченька, – ее голос затихает и она, опустив голову на постель, поглаживает дочь по плечу и в слезах шепчет молитву.

Весь вечер она проведет у постели Зины, оплакивая ее вместе со старшей дочерью, утром они повезут ее на санках по холодному блокадному Ленинграду, накрытую покрывалом, чтобы похоронить.

Весь день небо будет особенно беспокойным, а на следующий блокада будет прорвана. Пройдет еще девять дней, перед тем, как объявят о полном освобождении Ленинграда.

Громкий резкий звук будильника пронзил тишину и заставил Кристину встать и собраться в школу. Казалось, будто сейчас он «кричит» громче обычного, за это девочка ненавидела его еще больше. Она никогда не понимала смысла всей этой суеты, этих утренних бессмысленных сборов. «Каждый день одно и тоже. И зачем эта бессмыслица?» – постоянно задавалась она вопросом, хотя прекрасно понимала насколько большую роль в ее жизни сыграет образование, и даже иногда увлекалась некоторыми предметами. Она никогда не пыталась понять то, чего не понимала, Кристина просто каждое утро вновь и вновь заставляла себя вставать, но не просто так, а потому, что был тот, кто заставлял ее улыбаться в любой ситуации, и она не могла оставить его – они радовали друг друга вместе.

Именно поэтому Кристина собралась так быстро, как только смогла, время как будто перемотали. Она не помнила, как выбежала на улицу в расстёгнутой куртке и придерживая одной рукой портфель на плече, а другой закрывая за собой дверь.

– Дымка! – позвала она и эхо отозвалось ей в ответ. Кристина окинула взглядом небольшую поляну под окнами дома, почему-то пустую, и только собачья будка одиноко стояла с права у забора. С радостным лаем в ворота дома, прямо на встречу к Кристине бежал пушистый длинношерстный пес с голубовато-серым окрасом в черных пятнах и белых «штанах», а такого же цвета могучая «грива» торжественно развивалась на ветру.

Девочка сразу растянулась в улыбке завидя любимого пса, отпустила на землю портфель и кинулась в объятия. Она чувствовала прикосновение влажного языка и мокрого носа, гладила и трепала нежную мягкую шерсть. Что ж, к ее счастливым воспоминаниям прибавилось еще одно, так жаль, что оно не было реальностью…

Чуть слышимая мелодия телефонного звонка становилась громче и оборвала сон. Кристина проснулась и вскочила с кровати, несколько секунд она сидела, прислушиваясь и пыталась понять, где находился источник звука, потом сорвалась с места и побежала в соседнюю комнату.

– «Наверно, забыла вчера снять его с зарядки." – подумала девочка и ответила на звонок:

– Ало. Да, мамуль. Конечно. Да, я уже давно собралась. Не опоздаю. Да, хорошо. Пока. – Кристина положила трубку и взглянула на часы. Ее глаза мгновенно округлились, – Всего двадцать минут осталось! – вскрикнула она и не теряя больше ни минуты начала собираться.

Кристина не помнила, как оказалась у двери и уже подбирала ключи один за другим, пытаясь закрыть ее. Когда ей все же удалось она повернулась и поспешно огляделась вокруг: теперь передний двор под окнами дома был засажен деревьями, часть занимали несколько небольших клумб. Яркое солнце грело спину и руки, сквозь осеннюю куртку. Взгляд Кристины остановился на стоящей в стороне собачьей будке, и она тут же застыла на месте. Прошло уже несколько месяцев, а она так и не позволила убрать будку…

Он появился в ее жизни неожиданно, как луч света, холодной мокрой осенью. И скоро девочка не могла смотреть, как грязный пес одиноко бегал на улице. Каждый день она искала его глазами, возвращаясь из школы и постоянно подкармливала. Чего только стоило уговорить родителей забрать его домой!.. Дымка – первое, что пришло на ум Кристине, когда она помыла пса и увидела его окрас.

Она любила его безумно и ненавидела за способность быть назойливым и упрямым, что он особенно выражал к другим собакам. Постоянное беспокойство не оставляло девочку, она всегда боялась чего-то непоправимого, ведь Кристина почти не могла представить свою жизнь без Дымки… Он был рядом с ней совсем недолго.

Частое ритмичное постукивание хвостом по настилке в будке. Тогда она не сразу поняла источник звука и только потом догадалась, что пес вилял хвостом, но был не в состоянии выйти наружу. После этого она в последний раз приласкала Дымку, удовлетворенная тем, что он сейчас дома, хоть и