Эссе - Григорий Веский

Магическое слово «Мода» вызывает у женщин моментально положительные эмоции. Они готовы часами ходить по магазинам, причем без устали, примеряя ту или иную коллекцию. По глазам, светящимся от радости, можно безошибочно сказать: «Это их мир!» Они пришли сюда, чтобы блистать во всей своей красе. Но красота — это прежде всего вкус, а он не лежит на поверхности. Над ним нужно работать! Проще всего перенять чужие идеи и слепо приложить их к себе, что очень часто можно встретить на практике. В результате, человек выставляет себя на посмешище. Я обращал свое внимание, уважаемый читатель, на разработку известных модельеров, коллекции которых были представлены в Лондоне, Милане, Нью-Йорке.

У меня сложилось такое впечатление, что здесь между ними происходит негласное соревнование под девизом: «Чем хуже, тем лучше!» Конечно, я хотел бы ошибаться в своих умозаключениях, но факты, как говорят, вещь упрямая. А ведь, действительно, на улицах в повседневной жизни в такой одежде прохожего «днем с огнем» не сыщешь.

Следовательно, можно с уверенностью сделать вывод, что такая «Мода» для очень узкого круга людей. А что же это значит? А вот что: у них свои игры, свои правила, им нужно что-то особенное, граничащее с безумием. Им нужно самоутвердиться весьма сомнительным способом — шоком! Да, я применяю в данном случае сознательно слово «шок», так как после просмотра таких коллекций нужно время, чтобы прийти в себя.

Поэтому смотреть без смеха на этот цирк я не могу. Они меня забавляют. Воспринимать их творчество серьезно, значит, поверить в то, во что они сами давно уже не верят.

31 марта 2014 года в Германии в городе Бонне, родине композитора, открылся памятник Бетховену. Казалось бы, надо только радоваться за произведение скульптора Маркуса Люперца, который с большой долей вероятности отдавал всего себя творческому процессу, полагая, вероятно, оставить после себя «сокровище», которым впоследствии могли бы гордиться поколения. Но не тут-то было!

Здесь налицо вызов, брошенный композитору в виде визуального оскорбления. Какой же следует сделать вывод? Если мёртвые не в силах себя защитить, то мы — живые, в ответе за это!

Рассуждая о том, какие поэмы достойны внимания, а какие нет, я решил предложить читателю выдержки из произведений классиков. Оказывается, между некоторыми из них лежит, в прямом смысле слова, пропасть. Но это моя субъективная точка зрения. Для примера приведу отрывки из поэм А. С. Пушкина — В. В. Маяковского, М. Ю. Лермонтова — А. А. Блока, И. И. Козлова — М. И. Цветаевой, А. И. Подолинского — А. А. Ахматовой, К. Ф. Рылеева — И. А. Бродского.

В этих четырех строках проходит как бы часть жизни братьев. Можно без сомнения сказать, что была она не из легких. Ясность мысли здесь очевидна.

«Собери у мозга в зале любимых неисчерпаемые очереди». При всем моем желании и искреннем стремлении к пониманию красоты в поэзии, вижу, что эта строка вызывает полное недоумение. А дальше — больше. И, наконец, «Я сегодня буду играть на флейте. На собственном позвоночнике». Здесь уже воображение автора можно соотнести к определенной стадии помешательства.

Несомненно, сильное сравнение, захватывающее своим сюжетом: «Обнявшись крепче двух друзей…»

Чему могут научить такие строки: «Летит, вопит, орет лихач» или «Петруха, сзаду забегай!» или «Лежи ты, падаль, на снегу!» или «Трах-тарарах! Ты будешь знать, Как с девочкой чужой гулять!..» Такое впечатление, что автору общение с деклассированными элементами доставляет немалое удовольствие.

Строка, рифма, слово — здесь все на своих местах. Эмоции переполняют героя поэмы. Переживая за него, невольно сочувствуешь ему, хотя он взял на душу грех, что видно из текста.

Интересно, как это могут горы глиной горькой горевать в часы разлук? Даже если предположить, что горы являются одушевленными предметами, такую несуразицу простить трудно автору этих строк. Здесь налицо эксперимент, который заслуживает название — «провал».