Травма - Мария Королева

Тексты, которые вам предстоит прочитать, были созданы в рамках писательской мастерской Кати Майоровой. В течение июня каждую субботу мы с авторами встречались в старом здании на Тверской улице, пили кофе и чай, обсуждали идеи, задумки, с которыми каждый пришел, – и доводили их до совершенства. К концу месяца все участники написали рассказ, эссе, зарисовку.

Темой июньского сборника была травма, и ее я выбрала не просто так. Весь мир сейчас переживает непростые времена: с кем-то случилось горе, кто-то потерял надежду, у кого-то полностью пропала уверенность в завтрашнем дне, а вместе с ней растворились планы и мечты. Всем сейчас трудно, и я подумала, что тексты на тему травмы будут терапевтичны как для авторов, так и для их читателей.

Наш сборник, хоть и объединен одной темой, получился очень разнообразным, но в то же время он имеет одну общую тональность. Я сейчас говорю про искренность. Каждый текст, неважно – художественный, нехудожественный, был написан от чистого сердца. В целом сборник по-доброму наивен, как бывают наивны дети, когда верят в дурацкие шутки взрослых.

Чтение открывает работа Милены Казарян, которая называется «Рашн Вуман». В тексте Милена показала травму сразу с двух сторон: буллинг из-за внешности и буллинг из-за национальности. Думаю, ее история будет знакома многим, кто «на земле родной уже чужой, на земле чужой – еще не родной» [1].

«Травматолог» Рины Макошь – художественный рассказ о враче, работающем в травматологии. Рина сама в прошлом доктор и знает не понаслышке, как профессия может наносить травмы и как она же помогает их исцелять – не только пациентам, но и самим врачам.

Текст Марии Королевой – преподавательницы МГТУ им. Баумана – покажется знакомым многим, кто строит карьеру в сфере науки, пишет или писал кандидатскую вместе с научным руководителем. Нередко наши преподаватели дают нам больше, чем только знания: они помогают раскрыть то, что мы глубоко спрятали внутрь себя, и увидеть мир по-новому, проработать свою старую травму.

История Виктории Беляевой «Мне снится море» унесет вас в несуществующий городок на берегу большой воды. Именно там героиня получила травму, с которой так и не смогла справиться. Вернувшись, она впервые задумывается, а была ли это травма? И если была, то настолько ли масштабна, насколько она ее воспринимала все эти годы?

Катерина Антипина поделилась личным опытом предродовой депрессии, о которой мало говорят в обществе. Как принято у нас? Если ты беременна, то непременно счастлива, а если вдруг нет, то с тобой что-то не так. Читатель вместе с автором переживает опыт принятия нового статуса и появления на свет новой жизни, которая одновременно стала как причиной травмы автора, так и путем к исцелению.

Рассказ Александры Фокеевой «Как я услышала свой голос», с одной стороны, вымышленный, с другой – описывает личный опыт автора, когда сначала травма нарушает твою целостность, а после ты обретаешь новую – более крепкую и прочную.

Когда на мастерской мы работали над текстом Ольги Мухиной «Мои шрамы», то и дело вспоминали Джеймса Джойса и его «Улисса». В свое время, когда я все никак не могла его осилить, мой знакомый издатель сказал: «Попробуй прочесть роман не разумом, а чувствами». Тогда книга открылась для меня с новой стороны. Точно так же нужно читать текст Ольги, в котором она рассказала о своих травмах не при помощи логически выстроенного повествования, а благодаря эмоциям, которые переживала в момент их приобретения. К сожалению, так часто бывает: травма уже давно в прошлом, а наши эмоции, чувства живы, словно все случилось только что.

Завершает сборник текст Алены Весниной «Отвергнутый». История погружает деталями в аутентичные 90-е, когда начинают развиваться события. Что особенно важно для нашего сборника и его финала – текст показывает, что травмы можно оставить в прошлом и со звонким гулом захлопнуть за собой железную дверь.

Я, составитель сборника, и авторы будем рады вашим отзывам: на «Литресе», в социальных сетях или в любом другом месте, главное, не забудьте оставить ссылку на наш великолепный сборник. Спасибо и погружающего, вдохновляющего чтения вам!

На земле родной

Я уже чужой

А на земле чужой

Еще не родной.

Manizha. Недославянка

Ночь, мы едем в такси из Кировакана в Ереванский аэропорт, мама на переднем сиденье, я – на заднем. В наушниках третий час на повторе играет Lovesong Adele, а слезы из глаз не перестают литься. Я плачу навзрыд, но тихо, так, чтобы никто не догадался, – за четырнадцать лет жизни я научилась делать это искусно. Я плачу, потому что не хочу возвращаться в Россию из места, где я просто-напросто своя, где я считаюсь красавицей, где меня любят, где мне не нужно бороться и страдать за внимание мальчиков. Я плачу, потому что искренне не понимаю, почему отношение людей ко мне зависит от того, где я нахожусь, от точки на карте. Я плачу и не хочу возвращаться в реальность, в которой живу. Не хочу возвращаться в место, причиняющее боль каждый божий день.

Когда ты рождаешься с армянской фамилией в небольшом русском городе, вся твоя жизнь с первых секунд превращается в борьбу. Сейчас мне двадцать один год. Моя борьба за право быть собой длится всю мою жизнь, вот уже семь тысяч девятьсот семьдесят четыре дня.

Мне два года. Я рано пошла в детский сад – в год и десять месяцев, когда родился младший брат. Родители договорились, чтобы я ходила в группу со старшими детьми. Даже тот факт, что я была младше всей группы минимум на год, не помешал случиться тому, что случилось. Однажды я сильно упала на дневной прогулке. Когда папа пришел забрать меня, ему никто ничего не сказал, как будто ничего и не случилось. Он увидел большую шишку на голове и синяки. Начал выяснять, в чем дело, и оказалось, что я упала и ударилась головой, настолько сильно, что под глазами появились синяки. Папа отправился к директору детского сада вместе с воспитательницей, и на его вопросы, почему меня не отвели к врачу и никто не позвонил ему, воспитательница ответила, что не собирается заботиться о нерусском ребенке (если говорить мягко). Воспитательницу