Идиот - Федор Михайлович Достоевский

© Фокин П. Е., вступительная статья, комментарии, 2018

© Бурдыкина Н. Н., иллюстрации, 2018

© Оформление серии. АО «Издательство «Детская литература», 2018

* * *

1821–1881

Надо же было дать роману такое название – «Идиот»!

В медицине так называют несчастных, страдающих умственной отсталостью. Но в простом обиходе слово это сегодня используется только как бранное. Да и во времена Достоевского оно звучало достаточно обидно, если адресовалось здоровому человеку. Что-то вроде «дурак». (Есть в романе и такое его употребление.) Но все же тогда это слово было менее злым. В. И. Даль, современник Достоевского, в своём словаре живого великорусского языка предлагает в качестве синонимов к нему не только «малоумный», «тупой», но и «убогий, юродивый». А это уже нечто иное. Тут есть и сострадание, и терпимость. И готовность помочь. А может, и чему поучиться, как ни странно. На Руси ведь к юродивым (или ещё говорили блаженным) относились как к отмеченным Богом, наделенным особым знанием, а речь их – невнятную и порой бессвязную – считали не столько безумной, сколько заумной, то есть иного качества, которую нужно переводить на простой язык и растолковывать. Юродивых почитали, хотя и дивились на них. (Слово «юродивый» тоже мелькает в романе.) И все же на титуле черным по белому написано: «Идиот».

«Несмысленный от рождения», если верить Далю.

Больной, короче говоря.

И хотя слово это восходит к греческой основе, означающей буквально – «отдельный, частный человек», кто же из обычных читателей про то знает? Кто полезет в этимологический словарь? Да и роман как-никак по-русски написан, а не по-гречески! Для русского читателя.

Странно все это, зная, что Достоевский, разъясняя замысел романа, писал другу, поэту А. Н. Майкову, что хотел бы в нём «изобразить вполне прекрасного человека» [1] (эти слова в письме даже подчеркнул!). И другому адресату, племяннице Софье Александровне Ивановой, которой посвятил роман: «Главная мысль романа – изобразить положительно прекрасного человека» (28, 2; 251). Писал так, когда уже завершил и отослал в редакцию журнала первую часть, то есть тогда, когда название было окончательно определено и для него как автора не вызывало сомнений.

Итак, «вполне прекрасный человек» – идиот?

«Положительно прекрасный человек» – идиот!

К сожалению, мы не знаем авторского комментария к заглавию романа. В письмах к Майкову и Ивановой нет ничего по этому поводу. А письмо к издателю, где могло бы быть, а скорее всего и было, объяснение, увы, не сохранилось (или пока не выявлено). И жена писателя, Анна Григорьевна, помогавшая ему в литературных трудах, самый близкий ему человек, ни в своих «Воспоминаниях», ни в дневнике, который тогда как раз тщательно вела, ни словом о том не обмолвилась. Но гадать не стоит, ведь у нас есть достаточно достоверное и развернутое толкование – текст романа.

Достоевский приступил к работе над ним осенью 1867-го, спустя всего год после завершения «Преступления и наказания». За это время многое изменилось в жизни и судьбе писателя. Он оказался за границей, в Швейцарии. Но не страсть к путешествиям, а обстоятельства вынудили его покинуть Россию. Его преследовали кредиторы, ему грозила долговая тюрьма. А он ведь только-только обрел счастье. Уже немолодой, прошедший череду жизненных испытаний, среди которых были и арест по обвинению в политическом преступлении, и тягостные месяцы следствия, проведенные в заточении в Петропавловской крепости, и непостижимый умом смертный приговор, и ужас ожидания казни, и прощение с заменой расстрела четырехлетней каторгой, и жуткий острог в Сибири, и годы солдатчины по окончании срока, и жестокая, на все оставшиеся годы болезнь – эпилепсия, или, как тогда говорили, падучая, – и первая любовь, за которую пришлось бороться, преодолевая обстоятельства, и желанный, но трудный брак, и повторное вступление в литературу, и смерть близких – жены, брата, который был дорог ему больше жизни… Не каждый сохранит в себе стойкость духа после такого! Но он не уныл. Не отчаялся. И Бог был к нему милосерд – послал в поддержку любящую, преданную женщину. Они венчались 27 февраля 1867 года. А через два месяца уехали за границу. В свадебное путешествие? В эмиграцию? В бегство?

Отрыв от родины Достоевский переживал тяжело. Когда-то, как все, он стремился в Европу – приобщиться духа цивилизации, увидеть своими глазами пейзажи, воспетые не одним поколением поэтов, восхититься великими памятниками архитектуры, насладиться шедеврами живописи и скульптуры. И как только такая возможность появилась, он помчался туда, с жадностью впитывая впечатления. В 1862 году, в течение нескольких месяцев, переезжал из одной страны в другую, из одного города в другой: Берлин, Дрезден, Висбаден, Кёльн, Париж, Лондон, Женева, Люцерн, Турин, Флоренция, Милан, Венеция, Вена. «Мне хотелось не только как можно более осмотреть, но даже всё осмотреть, непременно всё, несмотря на срок, – писал он тогда же. <…> Господи, сколько я ожидал себе от этого путешествия!» (5, 46–47). И не напрасно. Но впечатления оказались не совсем такими, как он предполагал. Да, он увидел всё, что хотел, о чем мечтал. И не разочаровался, но…

Оказалось, что вся слава и величие Европы – в прошлом. Остались лишь «святые камни», как он скажет. А в современности царит пошлость и мелочность буржуазной действительности, меркантильной и бездуховной, подчинившей все правилам комфорта и нравственного компромисса. Свое разочарование и горечь излил он тогда в ироническом очерке «Зимние заметки о летних впечатлениях», высмеяв лакейство и напыщенное самодовольство европейских обывателей – уже почти и не людей, а «брибри» и «мабишь», «птички» и «козочки», как игриво называют они друг друга. И вот теперь он принужден был жить в их окружении, придерживаться их правил, общаться, вступать в различные бытовые отношения. Его пламенный дух не мог с этим мириться. Он раздражался, нервничал. Участились припадки болезни. Чужбина угнетала его.

А нужно было писать роман. Он дал слово. Да что там слово! Он получил под этот роман аванс. И даже уже прожил его. И даже попросил у издателя еще, клятвенно обещая прислать первую часть к январской книжке журнала за 1868 год. В сумме – 4500 рублей! Громадные по тем временам деньги.

У него в голове целый рой сюжетов. Но одни не годятся, так как требуют тщательной