Билет в детство - Кеша Герберина

1.

— Петрова, милочка, вы с ума сошли! Позвольте вам напомнить о приемлемой длине юбки. Так вот она на порядок ниже той, что вы себе позволили. Татаринов, ну а вас где носило? 5 минут до начала генеральной репетиции, а вы совсем не в форме. Наденьте хоть галстук, я вас прошу. И где, скажите на милость, мои очки? — худрук музыкальной школы Лидия Анатольевна, бодрая субтильная женщина бальзаковского возраста +, семенила по актовому залу музыкальной школы из угла в угол, пытаясь объять необъятное. А именно — организовать отчетный концерт школьного оркестра в количестве, на минуточку, 40 человек! И это без треугольника! А кстати, куда он запропастился?

Пока Лидия Анатольевна разыскивала очки и заодно треугольник, в зал тихонько прокрался и присел на одно из зрительных мест молодой человек. Которого, однако же, трудно было не заметить. Он сильно отличался от собравшейся публики, как минимум, своим ростом. Как максимум — возрастом. Но Лидии Анатольевне, нащупавшей-таки очки на собственном лбу, уж точно было не до силуэта в зале. В этом-то хаосе одним зрителем больше, одним меньше — не столь важно. Гораздо важнее — начать репетицию.

2.

— Добрый день! Чем я могу вам помочь? — вообще-то Светлана Николаевна была представительницей советской школы сервиса и обычно обращалась к посетителям кафетерия примерно… никак. Сами захотели — сами обратились. Раньше разговор был короткий и строго по делу. Но нынче времена другого подхода, хочешь не хочешь, а будь добр, соответствуй. Так что, завидев у витрины с пирожными молодого человека, она заговорила первой.

— Здравствуйте! — улыбнулся молодой человек густо намазанным голубым векам продавщицы: этот макияж вызывал у него самые теплые ассоциации. Так красилась его бабуля по праздникам. А значит, общий язык вполне можно найти. — У меня к вам несколько необычный вопрос. Но вообще-то, скорее просьба…

И уже через 20 минут на двери старого кафетерия, чудом сохранившегося с советских времен, висела табличка пока еще той, старой школы сервиса: “Отошла”.

3.

В дверь позвонили. Анатолий Иванович, не ожидавший такой дерзости, — “Семь часов вечера! Нормальные люди ужинают!” — интереса ради зашаркал открывать. На пороге стоял молодой человек. Приятной наружности, нехотя отметил Анатолий Иванович. Этот худощавый старик с горделивой осанкой и лицом, похожим на залежавшийся финик, ненавидел гостей. Особенно незваных. Но почему-то к этому человеку у старика не возникло обычной неприязни.

Молодой человек, стоявший на пороге, не был похож ни на коммивояжера, ни на заплутавшего пьяницу. Наоборот, всем своим видом он излучал оптимистичную уверенность в том, что не ошибся. Ему нужно именно в эту квартиру. Однако же, кто он, позвольте спросить?

Анатолий Иванович было задал этот вопрос, но молодой человек его опередил: “Добрый вечер. Меня зовут Андрей. Вы, должно быть, ужинаете, и я вас отвлекаю. Но уверяю вас, я не задержу вас надолго. У меня к вам короткий вопрос… Но если быть совсем точным, просьба…”

А спустя всего 10 минут, Анатолий Иванович, немало удивляясь собственному радушию, усадил Андрея за стол — ужинать. В свою очередь изумилась гостеприимству обычно сварливого мужа Любовь Александровна. Однако же она поставила на стол еще одну тарелку и щедро наложила гостю котлет и картофельного пюре. Остаток вечера они провели словно старые друзья: уплетая великолепные котлеты Любови Александровны и составляя один очень интересный план.

4.

31 декабря. В то время, как опомнившиеся в последний момент сограждане толпились среди прилавков супермаркетов и на елочных базарах, Андрей легкой походкой человека, у которого все было заготовлено к празднику аж с прошлого месяца, направлялся на традиционный семейный ужин.

Андрей никогда не опаздывал: он слишком сильно любил, а еще сильнее уважал свою семью, чтобы заставить маму слать вопросительные смски, папу с тяжестью в сердце выпивать одному, а бабушку подогревать праздничного гуся в микроволновке.

Поэтому ровно в 21:00, как и было запланировано, он стоял у двери и тянулся к дверному звонку. Домочадцы, зная о сверхпунктуальности единственного сына и внука, открыли дверь за секунду до.

— Андрей! Ты как всегда вовремя! Ну-ка быстро помой руки и помоги мне отыскать обручальное кольцо, которое подарил мне твой дед. Нет никаких сомнений в том, что оно застряло в новогоднем гусе. Где-то между яблоками и черносливом, — прямо с порога запричитала бабушка, пытаясь обнять уворачивающегося внука вымазанными в соусе руками.

— Ну что за глупости, ма! Оно скорее всего, как и последние лет 40, лежит в твоей шкатулке с драгоценностями, — папа, завидев сына, уже откупоривал первую бутылку шампанского — на пробу. Надо же отведать продукт до праздника, пока магазины открыты и есть шанс заменить партию на другую.

— А я тебе говорю, оно в гусе. Я надела его на праздник. Негоже лишать себя праздничного образа в такой день. Ах, Андрюша, надень мои очки, с такими линзами, ей-богу, ты найдешь и иголку в стоге сена. И умоляю тебя, будь нежнее — это мой кулинарный шедевр!

Андрей засучил рукава и с легкой тенью улыбки переглянулся с мамой: она тоже смотрела на него с пляшущими искорками в глазах и немного разводила руками. Мол, что поделаешь, сынок, это твоя семья. С мамой у них была особая связь, может, телепатическая, а может и новомодная — кармическая. С Андреева детства они стали лучшими друзьями, всегда делились друг с другом первыми новостями, мама рассказывала ему свои секреты, а он, ревностно охраняя их, делился своими тайнами.

Наконец, положенная предпраздничная суета завершилась, бабулино обручальное кольцо и правда отыскалось в гусе, папа оценил шампанское как “с пивом потянет”, а мама вместе с Андреем накрыла на стол. Все уселись. И с удовольствием отдали дань традиции: внимательно отсчитали куранты, открыли еще одну бутылочку игристого, чокнулись, поздравили друг друга с Новым годом и приступили к главному: обмену подарками.

Бабушка, не отступая от своих привычек, уже много лет дарила всем сладости. Она была твердо убеждена, что лучший подарок для детей и внуков (и не важно, сколько им стукнуло лет) — это кулек с шоколадными конфетами, сливочными тянучками и орехами в глазури. Папа написал каждому стихотворение — на досуге он баловался хореями и ямбами, не всегда удачно, однако же, порой весьма складно, а то и с озорством. Мама тщательно подбирала подарок каждому, прислушиваясь к пожеланиям своих любимых в течение года и ведя записи всех их случайным образом озвученных хотелок.

Так бабушка получила подписку на