По воле Персеид - Мелисса Перрон

Переводчик Наталья Уманская

Редактор Елизавета Чебучева

Главный редактор Яна Грецова

Руководитель проекта Анна Деркач

Заместитель главного редактора Дарья Петушкова

Арт-директор Юрий Буга

Дизайнер Денис Изотов

Корректоры Елена Биткова, Мария Смирнова

Верстка Максим Поташкин

Разработка дизайн-системы и стандартов стиля DesignWorkout^®

Фото на обложке предоставлено Bibliothèque nationale de France

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© 2022, Éditions Hurtubise inc.

Published by arrangement with SAS Lester Literary Agent & Associates

© Иллюстрация на обложке Marie-Ève Turgeon

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2024

* * *

Вот уже три года я живу в Сент-Огюсте. Множество больших и малых случайностей неизъяснимым образом сложились воедино и в конце концов побудили меня покинуть Дэмон и поселиться на берегу реки. Первые месяцы я безуспешно пыталась найти привычные точки опоры, но потом нащупала новые. Я не пожалела о своем выборе, хотя и скучала нередко по елям и соснам, которые дома служили мне телохранителями – или скорее душехранителями, – мне не хватало их в тяжелые минуты.

Мы с Шарлем «узаконили» наши отношения, поселившись вместе в дуплексе, который достался мне в наследство от матери. С учетом моего недавнего диагноза покинуть Дэмон казалось хорошей идеей: мне нравилось думать, что я закрываю темную страницу своей жизни и в Сент-Огюсте меня ждет светлая. Те надежды теперь вспоминаю с улыбкой. Не надо забывать, что не бывает света без тени.

Пока Шарль со своей бригадой строили Дом «Птицы» – новый деревенский хоспис, – я руководила ремонтом в нашем собственном доме. Шарль подрядил друзей снести несколько внутренних стен на втором этаже. Кухню, хотя ее и можно было обновить, я решила оставить нетронутой.

Наш лофт я любовно называла «винтажным уголком». Мне нравилось лежать в постели и наблюдать за погодой прямо сквозь балконную дверь. Реку я оттуда не видела, но любила представлять, как она течет, волнуемая ветром или тихая. После сноса стен это пространство напоминало мне мою старую мастерскую на третьем этаже маяка, и мне было приятно чувствовать себя, словно я была там.

Сидеть и ждать, пока Дом «Птицы» не начнет принимать пациентов, было скучно, и, чтобы скоротать время, я стала каждое утро по будням приходить в клинику Антуана, брата Шарля, чтобы продезинфицировать зал ожидания и кабинеты, помыть окна и пропылесосить. Работа прямо для меня: кругом никого, на голове наушники, все внимание на уборке. Я приходила в шесть тридцать, а уходила в восемь, когда клиника открывалась.

Прилежней уборщиков, чем я и мое обсессивно-компульсивное расстройство, было не сыскать. Вещи после меня сияли чистотой и были в идеальном порядке. Вскоре, однако, я обнаружила, что тревога отыгрывает позиции, когда застряла на коврике у входа в клинику. Полоски на коврике должны были идти строго параллельно швам между плитками на полу. За полтора часа я несколько раз проверяла, ровно ли положила его. Другие пациенты с ОКР по много раз возвращаются к дому, снова и снова проверяя, заперта ли входная дверь, а я оказалась одержимой мыслями о половике.

Этот новый симптом я объясняла тем, что, поддавшись порыву, променяла укромное лесное жилище на дом, который стоял голый перед огромным полотном неба и куском реки. Хотя вода всегда меня успокаивала, я по привычке искала вокруг деревья, за которыми можно было бы укрыться. Меня не покидало чувство, будто я ракушка на пляже и мне нужно то и дело захлопываться, чтобы спрятаться от чужого взгляда.

Сент-Огюст с его простором был создан для людей храбрых, открытых миру, для тех, кто живет полной жизнью, не боясь, что наутро частички этой самой жизни станут предметом сплетен в ближайшем магазине. Я решила, что мне просто нужно чуть больше времени, чтобы адаптироваться. Я завидовала Шарлю, его дару легко приживаться везде, куда ни занесет судьба. Когда я об этом обмолвилась, он ответил:

– Мне легче потому, что ты со мной.

– Но мы ведь не всегда были вместе, а ты и раньше много где жил, – попыталась я снизить пафос, но Шарль не поддался:

– Это я тебя искал.

В фильме такая фраза показалась бы мне слащавой, но он произнес ее совершенно серьезно, и я поверила.

Чтобы меня подбодрить, он говорил, что, возможно, я тоскую без работы. Он был прав. Мне действительно не терпелось погрузиться в привычную атмосферу хосписа. Когда отпраздновали открытие Дома «Птицы», мне значительно полегчало. Скоро я вернусь к кистям и краскам. Брату Шарля было жаль со мной расставаться: он уже понял, что едва ли сумеет найти такую же усердную уборщицу. Я взяла с него слово, что он будет следить там за ковриком – и, лишь сказав это вслух, поняла, какую ляпнула глупость.

Он спросил, нет ли у меня еще подобных идей фикс, и я заверила его, что, если мои навязчивые мысли совсем выйдут из-под контроля, непременно к нему обращусь. Тут мне стало стыдно, но совсем ненадолго, ведь я отлично знала, что не приду к нему с этим. Болезнь уже есть, и справиться я надеялась в одиночку. Не хватало еще, чтобы меня одолел какой-то коврик.

В Дэмоне я занималась тем, что писала картины для пациентов Дома «Тропинка». В Сент-Огюсте я вела для больных и их родственников кружок живописи и литературного творчества. Каждое утро на пляже, совершая пробежку вместе со своим псом Ван Гогом, я придумывала тему очередного занятия, которую участникам предстояло самостоятельно раскрыть в красках или словах.

В Доме «Птицы» у нас была чудесная студия с видом на реку. Когда я еще только увидела чертежи и обнаружила, что часть здания, где предполагалось ее разместить, выходит на дорогу, то немедленно созвала всю команду на экстренное совещание. Я начала с рассказа о том, как важно для пациентов заниматься творчеством, даже привела статью одного нейробиолога, где доказывалась польза подобных практик.

Коллеги кивали, охотно соглашаясь с моими словами. Они знали, какую важную роль в Доме «Птицы» будет играть искусство, но никто не видел в чертежах того, что увидела я. Мы совещались снаружи, среди экскаваторов и куч камней. Я повела остальных за собой, выстроила в шеренгу вдоль дороги, а затем предложила представить, что бы они нарисовали на условную тему дня, вдохновляясь таким пейзажем. Перед нами была дорога, а чуть в стороне – разноцветные магазинчики Сент-Огюст-сюр-Мер. После этого я предложила развернуться на 180 градусов.

Нашим глазам открылось речное устье – и дальше объяснять было нечего. Все рассмеялись. Этот смех очень меня обрадовал: как будто очевидное отразилось в звуке. Лия тут же кинулась звонить архитектору, чтобы переделал чертежи. Отыскав в сумке