Каменные шкатулки - Сергей Тарасов

В нашей геологической экспедиции стали задерживать, а то и совсем не платить зарплату. Настали тяжелые времена не только дня нас, и мы стали выкручиваться, как могли. Часть геологов уволилась, и ушла в коммерцию, остальные нашли дополнительную работу, или подрабатывали грузчиками. Я один раз сходил на разгрузку фуры, получил за это нормальные деньги, но эта была случайная работа. Надо было искать другой источник дохода.

В нашей партии была небольшая камнерезка, и как-то я заказал одному парню шкатулку из змеевика. У мамы был день рождения, и она обрадовалась такому подарку. Положила в нее свои кольца, серьги, цепочки. Шкатулка была небольшая, из змеевика, а на крышке была накладка из яшмы, с хорошим рисунком — желто-красные размытые полосы на почти черном фоне.

В теплице у родителей у меня был склад с камнями, туда я складывал поделочные уральские камни, которые попадались в походах, экскурсиях, и просто на улицах города. Мне были уже известны старые каменные свалки, куда камнерезы из разных мастерских выкидывали отходы своей деятельности. Я посетил некоторые снова и притащил пару планшайб от шлифовальных станков. Как раз наступила зима, и эти тяжелые чугунные детали без особого труда доехали до дома на детских санках. Кроме этих планшайб пришлось забрать, и привести небольшие блоки серпентинита.

Материала для шкатулок у меня теперь достаточно. Кроме серпентинита, в теплице были блоки лиственита, кахолонг, цветной известняк и большие куски родонита, которые я отыскал на месторождении, когда тракторист отлучился на обед. Он закапывал Большую Орлецовую копь, знаменитую на весь мир. Наверное, я был последним ее посетителем, и последним любителем камней, который успел из-под трактора достать последние образцы известного на весь мир родонита. Кроме того, у меня в небольшом количестве была яшма и лазурит.

Отец мой как раз вышел на пенсию, и, когда я изложил ему мою задумку, он с увлечением принял в ней участие. Зимой не было никакой работе в частном доме, и за неполный месяц он собрал в нашем сарае три камнерезных станка из подручных материалов. В этом сарае была печка, которую топили углем, и мы с братом, когда женились, немного там пожили — по году, перед тем получили квартиры в городе. Отец топил эту печку, и целые дни проводил в небольшой, теплой, и уютной камнерезной мастерской.

Я подсказывал ему, какие обороты должны быть у этих станков, учил его азам камнерезного дела. Абразивные порошки приходилось доставать в самых неожиданных местах. Часть их я доставал в горном институте, часть у других камнерезов, а грубые абразивы мы делали с отцом сами: однажды, когда я шел с электрички домой, увидел целую кучу старых использованных наждачных кругов. Мы с отцом покрошили их, потом просеяли, и получился абразив — самый крупный из тех, который у нас был. Им было очень удобно обдирать камни после распиловки.

Большой алмазный диск валялся у меня несколько лет — он тогда мне достался мне совершенно бесплатно. Пришлось купить еще пару маленьких алмазных пил, эпоксидную смолу в магазине, и у нас все было готово для производства камнерезных изделий. Я в это время продолжал трудиться геологом, и принимал участие в работе только по вечерам, и в выходные.

Отец взял за шаблон мамину шкатулку и стал резать из змеевика детали будущих шкатулок. Они были из змеевика, а крышка была из разных по цвету поделочных камней. Мы с ним вклеивали родонит, цветной известняк, яшму, кахолонг, лиственит и лазурит в змеевик, и получалась очень симпатичная крышка для шкатулок. Пока я был на работе, отец резал камни, потом их обдирал грубым абразивом. Я подключался к работе после ужина. Доводил их мелкими абразивами и шлифовал. Первую партию шкатулок мы сделали быстро — их было всего штук пять. Когда они были готовы, я зашел в один магазин, который занимался продажей изделий из камня, и отдал их на реализацию.

В те благословенные времена как раз началась мода на камнерезные изделия. Наши шкатулки купили очень быстро, и магазин сразу отдал мне деньги. Я пришел домой, отдал половину отцу, и мы начали делать новую партию. Она была больше, чем первая. У нас появился стимул, и производство стало работать на полную силу. Наши изделия были красивые и пользовались в магазинах у покупателей спросом, но одинаковых шкатулок у нас не было — все были с разными крышками, и смотрелись на витринах очень нарядно, и порой было жалко их отдавать на продажу.

Готовые шкатулки я отвозил в разные магазины города, по несколько штук, и меня уже знали в десятке магазинах. Проблем с их продажей у магазинов не было, и часто меня в магазинах просили оставлять побольше изделий. Но оставлять другие магазины без шкатулок я не хотел, и выход был только один — увеличить количество изделий. Надо было для этого больше работать, и мы с отцом стали увеличивать количество шкатулок в партиях. Обычная партия сейчас насчитывала до двадцати штук. Оптимальное количество для меня, потому что больше двадцати шкатулок в мой дипломат не входило.

Начальник геологической партии был в курсе того, что я занимаюсь таким производством после работы, и смотрел на шкатулки, которые я вез на продажу. Через некоторое время организовал такое же производство в своей камнерезке. Когда у него наступало перепроизводство, часть изделий стал предлагать мне, чтобы я их продал. Кроме шкатулок у него были картины из орской пестроцветной яшмы. С такими твердыми в обработке камнями я старался не связываться — они требовали больше времени и затрат, и в нашей кустарной мастерской было трудно их изготовить. Нашими проверенными камнями, легкими в обработке были змеевик, мрамор, лиственит, разноцветный известняк и родонит. Лазурита было мало, и мы его использовали редко.

Я принял выгодное для нас обоих предложение, и когда вез готовую свою продукцию, захватывал изделия, которые мне готовил начальник партии, накидывал на них пару тысяч рублей, и стал жить не только на деньги от своих шкатулок, но и на комиссионные от продажи чужих изделий.

Отец был очень доволен дополнительным заработком, который был иногда больше, чем его пенсия, и мой начальник тоже. Он избавился от трудностей с реализацией своих изделий. Я работал на своей основной работе, дома в своей мастерской, и продажами. Продажа оказалась целым искусством. Я постоянно ходил по магазинам, которые продавали мои