Уральские камни и украшения из них снова вошли в моду, — этому способствовали геологи, которые из-за кризиса 90-х годов в экономике подались в коммерцию, а некоторые, которым было лучше работать с хорошо знакомым по прежней работе каменным материалом, стали торговать камнями и изделиями из них. В экспедиции, в которой я в эти годы работал, не платили зарплату несколько месяцев, а кушать мне как никогда, хотелось. Кроме того, мне хотелось хорошо одеваться и приглашать незамужних дам в кафе и театр.
Началось все просто и незатейливо. Полированные плитки цветного мрамора хорошо смотрелись, если их склеить «Моментом», — получалась небольшая шкатулка, на которую был спрос в магазинах. Точки и магазинчики, торгующие изделиями из камня, возникли как грибы после дождя, и в них было много уральских поделочных камней: их можно было накопать в любом месте, — в лесу, на стройке, или дороге, которую, к примеру, отсыпали агатом переливтом или алмазами. Правда, суетиться все равно пришлось, — так не бывает, что можно совсем не трудиться и получать за это деньги. Но если проработать на любимой работе лет десять, то эти хлопоты и суета не приносят головную боль, а лишь дополнительный доход, азарт и стремление опередить конкурентов.
Пришлось походить по магазинам и точкам, которые торгуют изделиями из камня, нечаянно выучить цены на товары и камни, а также быть в курсе, на чем можно заработать. В одном маленьком магазине я встретил одного конкурента — молодого человека, который занимался тем, чем и я — изучал рынок и смотрел на витрины с камнями. Слово за слово и мы познакомились. Он неохотно рассказывал о себе, и я даже не знал, из какого он города. Многих камней он не знал, и даже не знал их названия. У меня сложилось впечатление, что он простой любитель, и многие камни видит впервые, и не знает, что распиленные и отшлифованные поделочные камни выглядят по-разному.
И мне было пока непонятно, что он, собственно, хочет от бизнеса, связанного с камнями — продать, или купить, или сразу заняться перепродажей камней или изделий из них. Выяснилось это после трех встреч, на которых я посвящал его в азы геологии, минералогии и камнерезного дела, — взял, так сказать, над ним небольшое шефство. Мы с ним вышли после одной выставки — продажи камнерезных изделий, и сидя на скамеечке, разговаривали о выставке, товарах и изделиях из камней, которые там продавались.
В конце разговора он посетовал, что настоящей красоты он ни в магазинах, ни на выставках еще не видел. Меня царапнуло это его заявление, и я спросил, что он имеет в виду. В ответ он спросил меня, согласен ли я продавать исключительно красивые камни, не распространяясь об их происхождении. Для меня перепродажа было обычным делом — я сам делал изделия и продавал изделия тех мастеров, которым было лень это делать — обычный бизнес.
Это было своего рода проверка, с его стороны. Пришлось ему объяснить, что с криминалом я не связываюсь, с драгоценными камнями первой группы вообще стараюсь не иметь дело — это алмаз, рубин, корунд, — все его прозрачные разновидности и изумруд. Из камней я предпочитаю поделочные камни и изделия из них. Он слушал, а потом сказал, что если я подпишу с ним договор, то меня ждут такие поделочные камни, которых я в жизни не видел, и предложил мне высокий, с моей точки зрения, процент от продажи таких камней и изделий из них.
«Покажи мне такой красивый поделочный камень», — сказал я, и если увижу такой, то приму решение. Он достал из кармана завернутый в ткань образец, развернул и протянул мне. Я такой красивой горной породы, или минерала, в жизни не видел, хотя видел много разных горных пород и минералов, — это, скорее всего, была горная порода, немного похожая на высший сорт минерала хризопраза, в котором были крупные золотистые включения. Я взял образец в руку, почувствовал тепло, и в душе моей возникло чувство комфорта и благодарности.
Это был необыкновенный образец, из которого можно сделать все, что пожелаешь, — шкатулки, кольца, вставки в серьги, кулоны, бусы, панно, … а так же, его можно продать простым образцом — его должны были оторвать с руками. Я достал нож и провел им по камню. К моему удивлению, он оказался довольно мягкий — лезвие оставило на его поверхности глубокую царапину. Но еще было удивительней, что царапина через несколько секунд пропала.
Мне пришлось признаться, что такой горной породы я не видел, и спросил, откуда этот образец. То, что я услышал, повергло меня в шок, — мой знакомый оказался не с Земли, а с другой планеты, причем даже не с нашей галактики. По его словам, это была обычная горная порода, из которой состоят горы на его планете — так же, к примеру, как у нас вулканогенные породы или граниты. В подтверждении сказанному он достал из кармана предмет, похожий на часы и передо мною возникла голограмма с пейзажем. На ней был горный массив, перед которым плескалось море. Вода была изумрудного цвета, а на небосклоне было два солнца: одно большое, гораздо больше, чем наше, а второе маленькое.
И я согласился. Подписал договор — своей кровью, в котором я был простым продавцом, получающим семьдесят процентов от продажи. От меня требовалось лишь одно — сохранить в тайне источник получения сырья, забыть наш разговор и голограмму, которую я увидел.
С тех пор прошло года два. Я больше не видел своего нового знакомого, но каждую неделю курьер приносит мне посылку, в которой находятся поделочные камни другой планеты. Я вскрываю посылки каждую неделю уже два года, но двух одинаковых образцов в них нет, и все камни очень красивые и теплые на ощупь. Кроме этого, теплые чувства заполняют всю мою душу, без остатка. Из них я не сделал ни одного камнерезного изделия — они продаются хорошо, без обработки, и по записи. Очередь желающих получить такой образец насчитывает несколько тысяч. Я забираю себе комиссионные, а остальные деньги отправляю на счет в одном крупном банке.
Мой бизнес процветает, и мне пока непонятно одно — стоит мне его расширять, или нет. Бизнес, по экономическим законам, не должен стоять на месте
