Месяц на море - Наталия Миронина

© Миронина Н., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Сергей Мефодьевич Колесников, высокий широкоплечий мужчина, оплачивал покупки. Кассирша, ожидая, пока откликнется платежный терминал, с интересом спросила:

– А что готовить будете из говядины? Кусок большой!

– Бешбармак. Блюдо такое. Я его в Казахстане ел. Но его готовят во многих странах Средней Азии.

– Знаю, родители оттуда, – кивнула кассирша. А сама подумала, что жене и детям этого интересного покупателя повезло. – И почему я не ваша супруга, – улыбнулась она, выдавая наконец чек.

Мужчина ничего не ответил, подхватил пакеты и вышел из магазина. «А зачем ты мне такая нужна? За кассой?!» – пробурчал он, подходя к машине. Аккуратно положив пакеты, он сел за руль. Еще через десять минут он уже покупал хлеб – он предпочитал тот, который продавали в магазинчике хлебозавода. Как обычно, Колесников купил половинку черного «Невского» и булку белого хлеба. Затем был овощной, где он тщательно выбрал красные апельсины.

– Они точно из Испании? – требовательно поинтересовался он у продавца. Продавец заохал с восточным акцентом. Часто слышалось слово «дарагой!». Колесников морщился, но продолжал выбирать фрукты. – А почему тут нет наклейки? – спросил он внезапно.

– Какой наклейки? – вытаращил и без того огромные глаза продавец.

– На апельсине нет наклейки, что он из Испании. Вот на этом есть. – Мужчина указал на лежащий рядом более бледный фрукт. – А на этом нет.

Продавец на долю секунды замешкался. Затем оторвал наклейку от бледного апельсина и наклеил ее на спелый.

– Вот, теперь есть наклейка! – торжествующе произнес он.

Колесников молча взял фрукт, положил к себе в пакет и пошел к весам. Продавец проводил его взглядом, полным нескрываемой жалости.

Покупки закончились в киоске мороженого: там был куплен пломбир.

Дома Сергей Мефодьевич принялся за дело. Перво-наперво вымыл и поставил на огонь говядину. Затем быстро нарезал салат: креветки, яйцо, пара ложек отварного риса и свежий огурец. Заправлять салат Колесников не стал. «Заправлю перед тем, как сядем за стол», – решил он. Пока варилась говядина на бешбармак, Сергей Мефодьевич замесил крутое тесто, раскатал его на тончайшие пласты и нарезал ромбиками. С такой лапшой в форме ромбов бешбармак подавали в Казахстане. Он это хорошо запомнил. Отдельно мужчина замариновал лук, чтобы посыпать им большое блюдо, на котором будет лежать разварное мясо в окружении сваренной в бульоне лапши.

Стол на две персоны он накрыл на кухне. Белые салфетки, белые тарелки, приборы, украшенные эмалью. На каждой вилке и ложке вид Санкт-Петербурга. Цветов не было, хотя Колесников подумывал купить какую-нибудь хризантему и поставить ее на угол стола.

– Ладно, и без цветов все занято. Овощи, фрукты… блюдо с бешбармаком огромное. Нехорошо, если теснота будет, – пробормотал он.

Испанские апельсины он порезал тончайшими кольцами, сложил в хрустальную салатницу и сбрызнул коньяком. В ограненной посуде оранжево-красные плоды загорелись огнем.

В половине шестого Сергей Мефодьевич прошел по дому и хозяйской рукой поправил и без того идеально лежащие накидки на креслах и диване. Положил симметрично подушки, искусственную лиану аккуратно разместил на книжных полках. Результатом остался доволен. Только поправил ноты на пианино. «Если будет удобный момент, что-нибудь сыграю», – подумал он. В шесть часов Сергей Мефодьевич переоделся в джинсы и светлую рубашку. Долго стоял перед ботинками, раздумывая, надеть или нет, но в конце концов остался в тапочках.

В дверь позвонили в шесть двадцать. Колесников кинулся открывать. На пороге стояла миниатюрная блондинка.

– Виола! – воскликнул Колесников.

Женщина вошла и огляделась.

– На улице жарко. Даже не скажешь, что сентябрь, – сказала она, передавая плащ Колесникову. Тот повесил на плечики и сделал приглашающий жест:

– Проходи, обед готов.

– Обед? – улыбнулась женщина.

Когда она вышла из полумрака, стало ясно, что ей не меньше сорока. Но черты были правильными, светлые волосы тщательно уложенными, а улыбка приветливой. Она была миловидной и моложавой. Колесников отметил это, но голос у него все равно стал недовольным:

– Ты долго ехала.

– Разве? – удивилась Виола. – Но я же не опоздала.

– Почти не опоздала, – сказал Колесников с видом человека, от которого ничего не ускользает.

– Пять минут, – терпеливо заметила Виола, – всего пять минут.

Она подняла взгляд на Сергей Мефодьевича. Глаза у женщины были необыкновенными: такими темно-синими, что казались почти фиолетовыми.

– Тебя недаром назвали Виолой. Из-за глаз.

– Наверное, – пожала плечами женщина.

Было заметно, что она привыкла к таким комплиментам.

– Так ты нигде не задерживалась? – еще раз спросил Колесников.

– Нет, – пожала плечами Виола, – только сигареты купила.

Колесников поморщился и покачал головой.

– Ты знаешь, что я думаю о курении. Я не зануда, но у меня есть…

– …свое мнение относительно вредных привычек… – продолжила Виола.

– Не надо ерничать, – серьезно попросил Колесников.

– Я не ерничаю. Мне достаточно лет, чтобы понимать, что я делаю. И еще больше лет, чтобы не менять привычки по требованию другого, – спокойно сказала женщина. – Так что с обедом? Пахнет вкусно.

Колесников не знал, как реагировать. Хотелось настоять на своем и прочесть лекцию. Но ведь он так готовил эту встречу, и у него было такое хорошее настроение! Сегодня была важная дата – они с Виолой встречались уже год. И отметить ее хотелось по-домашнему, без посторонних.

– Конечно, проходи. Все готово, стол накрыт.

Виола вошла на кухню. Колесников вдруг заметил, что гостья не сняла туфли. «Паркет у меня хороший, а у нее каблуки… Хотя маленькие. Ничего страшного. Впрочем, в уличной обуви в доме не ходят!» Мужчина захотел сделать гостье замечание. Но, взглянув на улыбку Виолы, ее светлые волнистые волосы, миниатюрную грудь под обтягивающим свитером, передумал. Только помог ей сесть за стол.

– Начнем с салата. Потом будет блюдо среднеазиатской кухни – с казахским акцентом. На десерт – пломбир с красными апельсинами.

– Офигеть! – легкомысленно воскликнула Виола.

– Ты хотела сказать «потрясающе»? Или «удивительно»? – снисходительно заметил Колесников.

– Нет, я сказала так, как хотела. Именно – офигеть!

– Ох, Виола… Ты же человек с такой профессией…

– Сережа, я обычный врач. Матом ругаюсь, когда накладываю повязки алкашам. Понимаешь, работа в травме простая и грубая.

– Я предпочитаю думать, что ты врач высокой квалификации. Что твоя научная работа принесет медицине реальную пользу.

– Ты так думаешь? Или так рассказываешь своим знакомым? – улыбнулась Виола.

– Мне нет дела до мнения окружающих.

– Тогда ты бы не интересовался, кому нравятся твои песни. Твоя музыка.

Колесникова передернуло. Он терпеть не мог, когда вот так всуе обсуждали его