-Вряд ли это медведь надумал отнять добычу - тот свой выбор сделал. Корней уже достаточно хорошо изучил повадки и нравы обитателей тайги и мог почти безошибочно предвидеть их поведение в той или иной ситуации. И еще он хорошо знал, что ни один зверь не будет без крайней нужды ссорится с человеком, так как они признают его особое превосходство зачастую даже не в силе, а в чем-то им самим недоступном и непонятном. Кто же это тогда?
Хотя до самого скита Корнея не покинуло ощущение взгляда таинственного существа- невидимки, он так и не обнаружил, что его всю дорогу, замечательно маскируясь, сопровождал волк.
А у того вдруг появилось странное желание понаблюдать за человеком. И, надо признать, проделал он это мастерски.
В восточной части впадины речка, сбегая с гор, образовывала восхитительный по красоте каскад мощных водопадов, состоящий из семи уступов соединенных между собой короткими кусками пологого русла сплошь покрытого крупными глыбами. Корней обнаружил этот каскад еще будучи малолеткой и стемился сюда не столько с целью искупаться (были места и поближе), сколько полюбоваться на это фантастическое , особенно в солнечную погоду, зрелище. Вода здесь была настолько холодна, что никто из скитских, кроме него, не отваживался купаться здесь.
И вот сейчас, выполнив все задания отца по хозяйству,Корней с удовольствием побежал на глубокие водобойные котлы освежиться. Хотя до них было верст двенадцать легкий на ноги парнишка добрался туда всего за час.
Сначала от водопадов доносился только монотонный шум, а когда до них оставалось четверть версты воздух уже начинал сотрясать утробный многоголосый гул.
Над самым буйным вторым водопадом, где седеющий поток, точно разъяренный зверь, бросался на каменные глыбы круто торчащие из воды, всегда висели искристые клубы водяной пыли. На солнце в них весь день трепетала живая многоцветная радуга. Шершавые скалистые берега не просыхали от влаги.
Когда ветер задувал со стороны речки, Корнея освежали волны влажной мороси, от которой висевшие рядом в воздухе стрекозы испуганно вздрагивали и отлетали на безопасное расстояние. Над остальными водопадами каскада стояли радуги помельче.
Более высокий, противоположный от Корнея берег был в круглых дырочках стрижинных гнезд. Привычные к шумному соседу птицы деловито носились в воздухе, охотясь за насекомыми. Но из-за рева воды их стрекочущих криков совсем не было слышно. Корнею даже казалось, что это не птицы, а черные молнии беззучно нарезают из разноцветных радуг цветистые ломти.
Соревнуясь со стайкой форелей Корней поплыл по стремительному потоку к следующему водопаду и, не доплыв до его слива пять-шесть саженей, лег на прогретый солнцем широкий плоский валун и стал наблюдать за этими дружными рыбками затаившимися тут же за камнем.
Вечерело.Пора было возвращаться. Выйдя на берег он чуть не наступил на белый комочек. Отдернув ногу Корней разглядел в высокой густой траве сначала маленького пушистого рысенка, а потом и его мамашу.
Его несколько удивило, что та никак не отреагировала на появление человека. Даже не подняла головы. Такое безразличие встревожило его. Корней осторожно наклонился к ней и понял, что рысь мертва.
Что же делать с котенком? Пропадет ведь! А может он не один? Мальчик обшарил вокруг траву, но больше никого не нашел.
Когда он протянул руку к малышу, тот зашипел и острые, как иглы, зубки котенка впились в палец.
-Ишь, ты, какой лютый!
Рысенок, поняв, что его уносят от матери отчаянно завопил. Но вскоре успокоился, прижатый теплой ладонью к груди. Корнею было приятно держать этот крохотный, с мягкой шерсткой на тельце, живой комочек пахнущий молоком.
Во дворе он подсунул котенка ощенившейся собаке. Рысенок быстро освоился и вскоре воспринимал щенят как своих братьев( но особенно подружился и чаще всего затевал возню с щенком по имени Простак). По началу Лютый своим поведением мало отличался от щенят, но к осени у него все явственней стали проявляться повадки дикой рыси. Он любил затаиться на крыше сарая или на нижней ветке дерева и спрыгнуть на ничего не подозревавшего "брата", прокалывая при этом когтями шкуру до мяса. Бедные собачата ходили по двору с опаской поглядывая вверх.
После зимы, в один из весенних дней Корней обратил внимание, что Лютого не видать на подворье. С начала он не придал этому особого значения предполагая, что тот как всегда где-то затаился. Но подросшая рысь не появилась ни на второй, ни на третий день. Мать, успокаивая сына, сказала:
-Не расстраивайся , сынок. Это же зверь. Его место в лесу.
Рысь взобралась на склонившуюся над заячьей тропой лесину и распласталась на ней суковатым наростом. Бежавший заяц во-время распознал в наросте хищника и метнулся в сторону. Рысь, в отчаянном прыжке силясь достать его , угодила головой в узкую развилку молодой березы и застряла в ней. Попытка развести упругие ветки лапами привела к тому, что шею защемило еще сильнее. Зверь захрипел от удушья.
Корней, привлеченный шумом, незаметно подкрался и... О ужас! Увидел подвешенного за голову Лютого. Полузадушенный кот узнал запах подошедшего юноши и слабыми движениями хвоста запросил помощи. Тот немедленно бросился спасать воспитанника. Отрубив топором одну ветку , вытащил Лютого из западни.
Рысь тяжело дыша лежала на земле и не сводила благодарных слезящихся глаз от избавителя. Корней присел на корточки рядом и, успокаивая, гладил по спине.
Отдышавшись, Лютый поднялся и, всячески стараясь выразить свои чувства, принялся лизать ему руки, тереться об ноги.
-Ну, вот и замечательно, дружок, вижу ты ожил. Давай отдыхай, а мне пора домой.
Однако преисполненный признательности кот счел своим долгом проводить спасителя до скита.
Через несколько дней они вновь встретились и Корнею показалось, что Лютый поджидал его у тропы специально.
С тех пор они виделись довольно часто и Корней даже постепенно приучил зверя являться на свист. Кот оказался существом весьма разумным. Иногда они беседовали. Внимательно слушая мальчика ,кот басовито мурлыкал, как бы соглашаясь со всем сказанным. Но чаще всего им и не было необходимости разговаривать: они понимали друг друга по выражению глаз, движению тела. С каждым днем Корней все больше привязывался к Лютому, ценя его за сообразительность и преданность.
В один из дней, Лютый задрал молодую лосиху и, желая поделиться с другом крупной добычей, привел его к мясу.Неподалеку от лосихи ,за кустами, кто-то шевельнулся. Раздвинув ветви Корней обомлел. Перед ним лежал неуклюжий новорожденный лосенок очень странного цвета. Лосята, виденные им ранее, были буровато-коричневые. Этот же был совершенно особенный - его покрывала белая как снег шерстка, которую, судя по всему, мать даже не успела как следует облизать.
Увидев человека, малыш обрадованно вскочил на нескладные ножки и уставился на него громадными доверчивыми глазами.
Рассерженный Корней накинулся на Лютого.
-Ну и чем ты хвалишься, паразит окаянный?! Видишь, что натворил? Дите без матери осталось! Кто растить будет? Ты что-ли? Да и куда тебе столько мяса? Ел бы своих зайцев!
А про себя невольно подумал:" Неспроста Господь мне двух дитенышей звериных присылает. Видно быть нам одной семьей."
Обиженно прижав уши кот отошел и хмуро поблескивал изподлобья глазами. Но через несколько минут все же тихонько приблизился к Корнею, поглаживавшему лосенка, тщательно обнюхал малыша и лизнул его в морду. Тот, слегка покачиваясь на длинных ножках-ходулях, потянулся к Лютому. И тот, как бы прося у лосенка прощения, чисто вылизал его белую шерстку красной теркой своего языка.
В скиту встретили появление необычного лосенка с суеверным страхом. Надо сказать, что в скиту часто жило какое-нибудь зверье. Одни подрастая, другие залечивая раны.Уходили, а на смену детвора опять кого-нибудь приносила. Но белых лосят не видели даже старики. Необычный цвет пугал людей. "Выродка принес. Как бы не накликал беды."
Корнея эти опасения удивляли. Он считал, что греха в цвете шерсти нет, а что настоящий грех - оставить беспомощного малыша в тайге.
Он возился с лосенком как самый нежный папаша. Но когда у них на дворе появлялся Лютый малыш явно отдавал предпочтение коту. Снежок так и считал его своим родителем и пока кот был рядом на остальных не обращал внимания. Надо сказать, что и кот любил малыша и опекал его как мог.
В один из летних дней лосенок пасся на лесной полянке пощипывая мягкими губами сочную траву. Корней лежал тут же, неподалеку, в тени березки и жевал дикий чеснок, наблюдая за парящим в восходящих потоках орлом. Тот лениво кружил над гарью поросшей багульником. Круги постененно стягивались все туже и туже. В какой-то момент орел сложил крылья, камнем упал в кусты и почти сразу взлетел. Птица плавно набирала высоту держа в когтях зайца.
