Пете исполнилось годика четыре, он ножом искромсал громадный фикус.
Слышал, как мать жаловалась соседке и в сердцах сказала:
– Анька уже взрослая девочка, а по дому ничего не хочет делать. Вазон, и тот не могу заставить полить. Когда-нибудь порежу этот фикус на куски и выброшу…
Петя тут же привел угрозу матери в исполнение.
– Умненький ты мой, спасибо, – погладила по головке сына.
– За что ты его благодаришь? – недоумевала Клава, услышав об этом при встрече.– Наказать его надо. Такое растение испортил… Мало ли о чем говорят взрослые. И подслушивать нехорошо. Да и нож нельзя брать…
– Ладно, ладно, что с него взять, он малец совсем, – тянула к себе Петю.– Иди, Птенчик, гуляй…
В следующий раз произошло нечто подобное. Только с кошкой.
– Опять нашкодничала, пила воду из питьевого ведра, – обращалась хозяйка к домашней кошке,– ты доиграешься, что я когда-нибудь тебя в нем утоплю.
И уже вечером Алиску нашли мертвой. Утопил-таки ее Петька.
– Птенчик ты мой, зачем ты это сделал?
– Но ты же сама это говорила?
Не зная, что возразить сыну, женщина лишь промолвила:
– Что же мы отцу-то скажем?
Где-то к шести годам Птенчик уже хорошо усвоил: что бы он ни сделал, взрослые его не накажут.
Как-то, играя во дворе с Аней, сестра шлепнула брата по попе.
– Зачем полез в сарай, новый костюмчик выпачкал в навоз, все папе расскажу…
– Ну и рассказывай. Поверят мне, а не тебе. Поняла?
А сам весь покрылся красными пятнами, сжал кулачки. И Бог его знает, как в его голове родилось:
– А я раздавлю твою Цыпу.
– Только попробуй, не раздавишь,– не поверила девочка.
Птенчик побежал в курник, где держали цыплят. Выбрал самого маленького желторотика. Крепко зажав его в руке, вернулся к Ане. Молча подложил дрожащий комочек под туфельку, и, смеясь, со всей силы раздавил его.
Аня стояла ошеломленная, не верила своим глазам.
– Что ты сделал?! – рыдая, побежала в дом. – Мама, мама, Петька раздавил мою Цыпу!..
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не называла брата Петькой. Он же маленький, ласково зови: Птенчик. А раздавил цыпленка, наверное, не умышленно. К тому же он хиленький был. Вряд ли что-то путевое из него бы получилось.
В дом вошел Петя.
– Я нечаянно, мама, нечаянно,– уткнулся лицом в подол матери.
– Неправда. Специально! – плакала Аня.
– Успокойтесь вы оба. Нет цыпленка, туда ему и дорога. Идите, играйте, помиритесь.
*
Шли годы. В школе мальчик учился неплохо. Но поведение было далеко не образцовым. В пятом классе избил первоклассника так, что тот попал в больницу.
Как раз тогда Клава и познакомилась с Марией, сожалела о случившемся. Ведь первоклассник был к тому же соседом по парте её Андрея. Ещё тогда удивилась попыткам Марии оправдать сына. И дома, по рассказам Анечки, она это продолжила. Аня слушала маму и не верила: та обвиняла пострадавшего и выгораживала Петю.
А он, купаясь в безнаказанности, дерзил старшим, грубил воспитателям, верховодил среди хулиганистых мальчишек.
У него у первого в классе появлялись модные вещи, велосипед, мопед, ролики, всегда при себе были деньги.
– Ох, и избалуешь ты парня, мать, – не раз говорил отец. – Ни в чем не отказываешь. Смотри, чтобы на голову не сел…
А сын в это время закалялся физически, дружил со старшими парнями, записался в секцию бокса.
Две восьмиклассницы (об этом знала вся школа) враждовали. Та, которая посильнее, пожаловалась Птенчику:
– Надо бы проучить эту отличницу…
– Слушай, а давай завтра на стадионе назначь ей встречу. Вмажешь ей хорошенько, а я сниму на видео, разместим фотки в интернете. Вот клёво будет!..
Драка состоялась на следующий день. Пять девчонок набросились на жертву, издевались, изощрялись в том, как больнее унизить одноклассницу, а Птенчик режиссировал «фильм». Разместил, как и обещал, в Интернете. Случай стал достоянием общественности.
– Что заслужила, то и получила,– сказал дома родителям.
А мать подняла на ноги всю область, мол, две девчонки подрались, а ее сын тут при чём?
*
Закончив школу, Птенчик точно знал, что в армию не пойдет: мать обещала "отмазать". Поступил в строительный институт. Но за систематическую неявку на занятия был отчислен.
К этому времени родители разошлись. Анечка ушла с отцом, а Птенчик остался с матерью.
– Мой ты единственный, спасибо, что выбрал меня, не оставил, – ухаживала за сыном все так же прилежно и благоговейно, как и прежде.
А Петечка разгулялся так, что и вуз бросил, и на работу не пошел. В какой-то кружок сибаритов записался (праздно коротал время, в презрении к труду и общественной морали).
В дом зачастили компании, гуляли до утра, куда только соседи не обращались, – кутежи не прекращались.
В один из таких «загульных» вечеров в квартире началась драка.
Да такая, что одна девушка получила ножевое ранение в живот. Пырнул Птенчик. Криминал…
Клавдию вернул в явь звонок в дверь.
– Заходи, Катюша, заходи. Рада тебе. Всё вот думаю о Марии и её судьбе, об этом жестоком птенчике.
– И не говори. Я всю ночь не спала.
– Анечка и Витя вчера прилетели. Витя тоже хорош, забыл о сыне. Да и Аня мало общалась с братом.
– Мария говорила, что Виктор помогал, алименты присылал немалые.
– Ну да, откупался, не в пользу его деньги шли, не в пользу. Ты помнишь, когда пырнули девчонку ножом? Мария первому позвонила бывшему мужу.
– Спаси Птенчика. Посадят ведь… Не посадили. Раненая девушка выздоровела и забрала заявление. Заплатили. И что Мария? Опеки своей не прекратила. Помнишь, что рассказывала? Обещал, де-мол, исправиться.
– Мать, больше это не повторится, – только и сказал ей.
Но повторилось…
*
– Это ужас. Материнская любовь воспитала такую жестокость. Парадокс,– недоумевала Катерина. Суд не будут откладывать. Так Анечка сказала.
–Ты пойдёшь?– вздохнула Клавдия.
– Конечно. И что он скажет людям, убийца?
– Что был в состоянии аффекта. Наверное, нанюхался чего.
– Нет ему прощения.
– По-моему, мы тоже виноваты. Ведь предполагали, что его жизнь добром не кончится. Надо было бить во все колокола, ещё тогда, когда пырнул девчонку в пьяном угаре.
– А, может, и раньше, когда давил цыплёнка…
*
На суде негде было яблоку упасть.
Клавдия пыталась поймать взгляд Петра, но он не поднимал головы, казалось, что всё происходящее ему безразлично.
Ему, нигде не работающему и ставшему игроманом, всегда нужны были деньги. В тот злосчастный день он проиграл крупную сумму. Наличных денег не хватало. Занять было не у кого. Пришел домой и с порога крикнул:
– Курица, давай мне все твои запасные бабки!
Мать, придерживаясь за
