class="p1">– Не угадал. Мы просто смахиваем пыль с наших познаний в индуктивной логике. Объединяем приятное с полезным по ходу дружественных отношений.
– Ну ты и ебану́тый. На всю голову
– Да, это мой девиз: Всё или Ничего. Ладно – проехали. Я ведь знаю, что это не ты её ёб, а она попользовалась тобой, дружище.
Одна рука сжимала банку пива, вторая, как на зло, в этот момент скребла затылок и Лексу, практически, не оставалось чем полезть в карман за словом… Он молча отхлебнул… Потому что Вит иногда выдаст такое, что хоть стой, хоть падай…
* * *
…ооооооооо… аайййййииииииииии…
…больнооооооооаааааа… больнобольноболь… оооооо… уу… айй… ооооуу…
…боль… боль… боль… боль…
…слишком бескрайня чтоб ощутить что-то ещё… помимо… хоть что-то… накатывает через край последних сил… не удержаться… захлёстывает… подмяла малейшую способность противится… бороться… противостоять… гремящий поток опрокинул утлую скорлупку… эту скорлупу… эту утлую…
боль… боль…
не… ааа… …бъятнее… океана… больше вселенной эта бо… ааа… ль… плющит до рвоты… невыносимо… выворачивает утробу…
немилосердно… останавливается за волосок до края… до убиения… что освободит от бо… ааа… лии… не быть… хочу не быть… не чувствовать её эту боо… ааа… ль… смерть избавит от неё… от истязаний терзающим извергом без жалости… без милосердия… что не пускает за черту где не станет боо.. ааа… льно…
не уклониться… не избежать безжалостной пытки бо… ааа… лии… нет сил для крика… стонов… нет сил скулить… визжать… нет силы ни на что только на это сдавленно увечное «ааа» бессильное дозваться куда… куда-нибудь из… за пределы бо… ааа… лии…
не пошевельнутся… не скорчиться как надвое рассеченый червяк… так ищет всякий живой зверь приспособить покалеченное тело к боо.. ааа… ли… ища хоть каплю облегчения в неимоверно вывихнутых судорогах… хоть как-то увильнуть… хоть на дольку секунды… обмануть боо… ааа… ооль…
надежды не осталось… ни на что… будет лишь бо… ааа… бо… ааа… бо… ааа… ооль… до самого конца… поскорей бы… время исчезло… потеряло всякий смысл… тут каждый миг вечность бо… ааа… лии…
пространства нет… некуда уйти из этой неподвижности лишённой смерти… сокрушая сомкнулись… стены немилосердной бо… ааа… лии… раздавили беспомощного недочеловека сплюснули в раба Бо… ааа… лии… безжалостной Царицы Бо… ааа… лии…
ты ничто… ты узник… раб… разбитая игрушка палача Хозяйки… утопаешь в невыносимо жгучей давящей низмеримой бездне бо… ааа… лии…
как же мне бо… ааа… льноо…
за чтоооо…
* * *
В синей обёртке подобранной Витом со стола в Хижине Дяди Тома прежде, чем Сэлли принесла заказ, но уже после того, как увели Лекса, никакой жевательной резинки не оказалось.
Только вернувшись домой, Вит понял о чём сигналил его друг отчаянным морганием глаз в момент ареста. В переданном (неизвестным кодом, но безусловно не азбукой Морзе) сообщении речь явно шла о жвачке, которую Лекс так неловко обронил на стол. Но там её не оказалось. Мятая обёртка покрывала кусочек тонкого картона обрезанного по размеру жевательной резинки, а с ним пластинку карты памяти.
Тунар (*примечание – элементарный Менеджер Файлов для операционных систем Дебиан/Убунту) обнаружил на карте в 2ТВ два файла:
thoughts_ef_008.txt объёмом в полтора гига, и
папка оставленная Безымянной.
(Технически, с точки зрения системы папка тоже всего лишь навсего файл для содержания каких угодно других папок и файлов).
Безымянную переполняли десятки тысяч аудио файлов и все до одного в формате Vorbis.
Он покликал один-другой, по очереди, наугад, случайно подвернувшихся под курсор мыши. В динамиках обоих из чёрных спикеров забубнил сквозь сетку один и тот же плоский голос программы чтения – безличностный, бесполый, отстранённый, как голоса синхронных переводов. Вит не стал менять настройки тона или темп роботизированной дикции, не стал перебирать и выбирать другой из длинного списка языков и диалектов. Оставил всё как есть. Тем более, что обрывки звучащих фраз—всё это мало смахивало на сколько-нибудь последовательное повествование—вряд ли имели целью представлять лицо, от которого исходят. Обрывкам было пофиг кто их надрал: мужчина? женщина? подросток? сопливое дитя?
Да, иногда попадались наводящие намёки. Например, брутальный мачо не станет нарекать на свой чересчур тесный лифчик по-глупому одетый с утра пораньше.
(Или всё же?. мачо, они ж тоже разные случаются… чем дальше, тем разнообразнее. В пламени бушующей борьбы за самовыявление своей подспудной сути и реализацию глубинноподсознательных инстинктов, уже как-то и поопасаешься спешить с предположениями. Во всяком случае, эта непревзойдённая сука-жизнь легко переплюнет любую лихо наверченную комедию ситуаций и у брутального гандона вполне могут возникнуть веские основания носить бюстгальтер с утра пораньше, а даже хоть и с кружевом. Тем более, что Вита с некоторых пор посещало непрошеное ощущение принадлежности к сексуальному меньшинству, к тем, кого прежде называли «натуралами» и чья доля в общем числе пригодных к половой жизни неудержимо таяла, глобально, как льды Северного Ледовитого океана в условиях «парникового эффекта», не говоря уж про Антарктику.
Грёбаные священники, мать их за́ ногу! Это они спустили, падлы, бесконтрольную лавину цепной реакции! С амвонов принялись наставлять паству, что для совокуплений Господь одобрил всего одну лишь позу, и не более того, а прочие модификации системы "цилиндр-поршень" недопустимы – их лукавый нашептал. Ну вот и пробудили педрилы педофильные в народе нездоровый интерес: а сколько остальных позиций? а кто сильнее тащится от секса, снизу или сверху? В былые ж поры нравы-то попроще были – кто где кого как сгрёб, то так уж и отъёб, наутро и не вспоминали в куда конкретно и под каким углом, геометрическим, на то и утро: савраску запрягай да, подпоясавшися топором, ступай-ка в лес, по дрова. Ну а теперь—спасибо духовенству—имеем то, куда докатились. Блядь! )
Горестно вздохнув, Вит кликнул файл thoughts_ef_008.txt. Нескончаемый поток строк с отклонениями от правил пунктуации и частыми нововведениями и/или несовпадениями (порою беспардонными) с требованиями орфографии. Похоже, Лекс не зря называл это протоколирующей звукописью, и весьма даже возможно предположить, что это просто текстовые копии аудио файлов из соседней папки. Правда, навскидку трудно утверждать кто из тандема файл-папка послужил первоисточником в дилемме курица-или-яйцо.
В любом случае, всё это мало походило на супер текст готовый сделать Вита великим маяком над океанской зыбью приливов и отливов чтива массового пользования. Обрывки смахивали на бормотание самому себе в манере Лео Блума, когда тот откликался на те или иные вехи/встречи в ходе его порывистых, бесцельных странствий в течение долгого дня 16 июня 1904 г.
Да, весьма схоже с протоколированием разрозненных мыслей, но от скольки́х
