этого и не случится. Может быть, он образумится.
– Если он оставит ребенка у меня, надеюсь, Тони вернет его обратно. Он знает дом, где ребенок был зачат. Или отнесет в полицию или туда, где присматривают за брошенными младенцам. Но возможно, тот человек образумится. Возможно, мы говорим о том, чего никогда не случится.
– Тони никогда не отнесет в полицию собственное дитя! – вспылила Франческа.
– Это не мой ребенок.
– Этот ребенок будет членом нашей семьи, нравится это тебе или нет. Тони – его отец.
– Только не моей семьи. И мне все равно, кто его отец.
– Хочешь, чтобы ребенка отдали в приют?
– Я не намерена это обсуждать. Я сказала Тони, что думаю. С тех пор мои взгляды не изменились и не изменятся впредь.
Эйлиш намеренно загоняла свекровь в угол.
– А что скажут Розелла и Ларри, когда узнают, что их брата или сестру отдадут в сиротский приют? Ты подумала об их чувствах?
– Не вмешивайте их в это. Их чувства не ваша забота.
Эйлиш поняла, что зашла слишком далеко.
– Никто и никогда не говорил мне такого о моих внуках.
Эйлиш хотелось выставить свекровь за дверь, но она знала, что им вряд ли доведется вновь обсуждать эту тему, поэтому решила высказать все, что накипело.
– Я не позволю разрушить мир и счастье в этом доме…
– Сделанного не воротишь, – перебила ее Франческа.
– Я здесь ни при чем.
– Ты его жена!
– И как жена я дала ему понять, что чувствую. И если он обсуждал это с вами, я удивлена, что он не сказал вам, как я к этому отношусь.
– Сказал! Но это не решает проблему.
– А у вас есть другое решение?
Эйлиш надеялась, что распахнула дверь для Франчески. И теперь свекровь признается, что у нее на уме.
– Нет, нет у меня никакого решения. Никакого. И мне жалко тебя. Когда Тони рассказал мне, это первое, что я ему заявила. Поначалу мне было трудно это осознать! Чтобы мой Тони оказался таким глупцом! Стыд и срам. И я не хотела верить, что мужчина способен отобрать у жены ее ребенка. Но Тони говорит, что мы не должны его недооценивать. Для всех нас это печальная история. И я пришла узнать, что ты о ней думаешь.
Франческа собственной рукой закрыла дверь, которую она для нее распахнула. Эйлиш больше не станет ей помогать. Она холодно посмотрела на свекровь.
– Если он принесет сюда младенца, – спросила Франческа, – как ты поступишь?
– Никак. Я просто не открою дверь.
– А если дети будут дома?
– Этого младенца не перенесут через мой порог.
– И он будет лежать на голой земле?
– Если потребуется, я вызову пожарную команду.
– А если Тони думает иначе?
– Можете считать, что его точка зрения совпадает с моей. Если только он не сказал вам чего-то другого.
Свекровь вопросительно смотрела на нее.
– Ничего другого он мне не говорил.
– Значит, вы мою позицию знаете.
Эйлиш видела, Франческа пытается придумать, что на это ответить.
– Мы на твоей стороне и готовы всячески тебе помогать.
– Единственная помощь, которая мне от вас требуется, – я хочу, чтобы вы поняли: я не буду растить ребенка чужой женщины.
– А если я возьму это на себя? – спросила Франческа и быстро добавила, чтобы Эйлиш не успела ее перебить: – Если тот мужчина все-таки придет. Я справлюсь, и я понимаю, почему ты не хочешь делать это сама.
– Я сказала Тони, что он не должен связываться ни с тем мужчиной, ни с младенцем. Это относится и ко всем остальным.
– Остальные – это я?
– Весьма любезно с вашей стороны предложить помощь, но вы должны понять, я не желаю, чтобы этот ребенок приближался к нашему дому. Будем решать проблему на месте.
– И как же?
– Вернем младенца или вызовем полицию.
– Я хотела сказать, что сама разберусь с отцом ребенка.
– Я вас не понимаю. Как разберетесь?
– Ты мне не доверяешь?
– Мне нужно знать, что вы имеете в виду.
– Ручаюсь, тебя это больше не коснется.
– Я хочу, чтобы вы объяснили свои намерения. И вы должны понимать, что у вас с Тони нет никакого права замышлять что-либо за моей спиной.
– Я его мать.
– И это дает вам право делать все, что угодно?
– Я сделаю все, что в моих силах. Больше мне сказать нечего.
В наступившей тишине Эйлиш поняла, что угодила в ловушку.
Заяви она свекрови, что знает об их плане, Франческа стала бы все отрицать. Сидя в гостиной собственного дома, Эйлиш ясно видела, что ее ожидает. Выглянув из кухонного окна, она будет наблюдать, как ребенок Тони делает с бабушкой первые шаги по лужайке, где даже нет забора, который отделял бы ее дом от дома Франчески. Что же ей придумать, чтобы это предотвратить?
– Я не потерплю, – сказала Эйлиш, – чтобы счастью и благополучию моих детей угрожали.
– Никто никому не угрожает.
– И на всякий случай, если это у кого-то на уме, я не потерплю, чтобы ребенок воспитывался в вашем доме, у нас на виду.
– А разве кто-то упоминал, что такой вариант возможен? – спросила Франческа.
Эйлиш поняла, что разговор зашел дальше, чем нужно. Свекровь явно задумала ее провести.
– Я сделаю все, что в моих силах, – повторила Франческа.
Эйлиш чуть было не спросила, не будет ли она так любезна не делать ничего, но передумала.
– Мы редко видимся, – заметила Франческа. – Нужно чаще встречаться.
Она встала, ожидая, что невестка поднимется ее проводить. Эйлиш осталась сидеть. Франческа вышла и в одиночестве направилась к входной двери. Учитывая, какое значение придавала свекровь формальностям, Эйлиш понимала, что такого умышленного оскорбления ей не простят. Это вернее любых слов создаст между ними непреодолимую пропасть, и Эйлиш доставляло удовольствие сознавать, что хотя бы в этом ее усилия достигли цели.
* * *
Посмотрев на часы, Эйлиш позвонила в мастерскую. Эрик Дакессян сказал, что отец на месте и, скорее всего, задержится еще какое-то время. Эйлиш попросила подождать ее.
* * *
Позже, когда она хлопотала на кухне, к ней присоединился Тони.
– Моя мать приходила?
– О да, – отвечала Эйлиш. – Было приятно с ней повидаться.
– Она беспокоилась о тебе.
– Мы мило поболтали.
– Значит, все решено?
Мысль, что она стоит рядом с ящиком, в котором лежат ножи, заставила Эйлиш задуматься.
– Почему ты улыбаешься?
– Твоя мать рассказала мне кое-что забавное.
– Про что?
– Про Лену. Но я обещала ее не выдавать.
Если они не стеснялись ей лгать, почему бы и ей не ответить им тем же?
* * *
Когда свет погас, она немного подождала, но затем, испугавшись, что Тони уснет, тронула его за плечо.
– Я еду в Ирландию, – сказала она. – Хочу навестить мать.
Тони не пошевелился.
– Я договорилась с мистером Дакессяном, он меня отпускает.
– Когда?
– Скоро.
– Надолго?
– Матери в августе исполняется восемьдесят, я поднатаскаю Эрика, чтобы он меня подменил, а когда ему придет время поступать в колледж, вернусь на свое место.
Спустя некоторое время Тони что-то прошептал, но Эйлиш не расслышала. Она попросила его повторить.
– Ты обещаешь вернуться?
И сам вопрос, и жалобный тон ее удивили.
– Я сожалею обо всем, – продолжил Тони. – Я обо всем сожалею.
Она не ответила.
– Ты обещаешь вернуться? – повторил Тони.
– А ты
