Бельцах, куда румыны прибыли на трех трофейных «мерседесах» и где их ждал специальный поезд на Москву.
Антонеску устроился в «люксе», смежном с купе подполковника Белоусова, а остальные в двухместных купе, каждый с особым прикрепленным к нему оперативником СМЕРШа. Эти оперативники, правда, были так вежливы и услужливы, что румыны никак не могли чувствовать себя арестованными и, расположившись в салоне-вагоне, наслаждались настоящим кофе с коньяком и вели между собой непринужденные разговоры по-французски.
Антонеску в ожидании встречи в Кремле облачился в свой серый маршальский мундир, украшенный полученным от Гитлера орденом Орла, и говорил в основном о Сталине.
Сталин… Сталин…
Сталин непрерывно занимал его мысли, и это не удивительно.
Удивительно то, что он все еще никак не мог «забыть» о Гитлере.
Антонеску действительно был очень близок к Гитлеру и достаточно часто встречался с ним – рядом с этим «великим человеком» он, прикасаясь к его «величию», сам как будто бы становился «великим».
И теперь его ждет еще одна встреча.
Встреча со Сталиным в Кремле.
И он, конечно, немного волнуется.
Хотя и уверен, что сможет «поладить» со Сталиным точно так, как «поладил» когда-то с Гитлером.
И он вспомнил об анекдоте, который рассказывал ему Кристеску.
Речь там, как будто бы, шла о том, что «разница между товарищем Гитлером и герром Сталиным определяется только размером их усов».
Тогда он, кажется, наорал на Кристеску.
Еще бы – ведь этот дурак назвал великого фюрера «товарищем»!
А сегодня ему это кажется смешным и даже каким-то «успокоительным».
«Поладит», ну конечно, «поладит» со Сталиным.
Ой, не надо бы вам, домнуле Антонеску, так себя успокаивать!
Ведь «усы усам рознь»!
Поезд с румынами прибыл в Москву глубокой ночью, арестованных завезли на одну из подмосковных дач НКГБ и где-то в 4 часа утра доложили об их прибытии Сталину.
Весь следующий день Антонеску отдыхал, а после полуночи его повезли на встречу.
Нет, не в Кремль, как мечталось, а видимо, на одну из соседних дач.
Антонеску вошел в просторную и почти пустую комнату и… увидел Сталина.
Сталин стоял посредине покрывавшего весь пол ковра и, кажется, улыбался.
Но Антонеску почему-то вдруг оробел.
Сталин показался ему очень высоким, хотя, как известно, были они одного небольшого роста – 163,5 см без каблуков.
Антонеску оробел и…
Что-то произошло…
Он даже не понял, что именно.
Но что-то пошло не так.
Он что-то не то сказал.
Не то спросил…
Не то ответил…
Во всяком случае встреча вдруг, неожиданно, закончилась.
Его вывели в сад, посадили в машину и повезли…
Повезли в Москву, на Лубянку…
Как же так?
Ведь он глава «высокопоставленной делегации», прибывшей в Москву для подписания «Соглашения о перемирии» и, если его посадить в тюрьму, соглашение не будет подписано?!
Ну зачем же так «плохо думать» о товарище Сталине?
Он не стал бы отправлять на Лубянку главу такой «высокопоставленной делегации» и подставлять под удар подписание «Соглашения», если бы…
Если бы у него не была «в резерве» другая «высокопоставленная делегация»!
И даже не одна, а целых две «высокопоставленные делегации».
Вы помните советского посла Николая Новикова, который вел в Каире переговоры с князем Барбу Штирбэ?
Так вот, еще 28 августа Новиков взял «за шиворот» князя и вместе с ним вылетел на американском бомбардировщике в Москву для подписания того же самого соглашения, которое собирался подписывать Антонеску.
Полет был достаточно сложным, со всякими непредвиденными обстоятельствами и промежуточными посадками, так что в Москву они прибыли только 30 августа вечером и с удивлением узнали, что здесь со вчерашнего дня находится еще одна, тоже «высокопоставленная» румынская делегация.
Эта «еще одна» прибыла из Бухареста по поручению домнуле Сэнэтеску, только что ставшего… ненадолго!.. премьер-министром Румынии.
Так что, как видите, все в порядке!
У Сталина есть на выбор три «высокопоставленные делегации», готовые подписать все, что следует.
И подписали…
12 сентября 1944 года Румыния стала первой из членов Тройственного союза, подписавших соглашение о перемирии. Ее примеру вскоре последовали Болгария и Финляндия, а несколько позже и Венгрия.
Война закончилась.
Весь мир изменился – возникли новые страны, сложились новые песни, родились другие, послевоенные, дети…
И только здесь, у нас, на Лубянке, как кажется, все по-прежнему.
Все так же никогда не гаснет свет во внутренней тюрьме НКГБ, все так же по ночам идут допросы, все тот же мат, и тот же вой, и тот же треск мотора старого грузовика…
В одной из камер внутренней тюрьмы второй уж год томится вся «высокопоставленная делегация», прибывшая в Москву для подписания «Соглашения о перемирии».
Но это так говорится – «томится».
На самом же деле, как оказалось, и на Лубянке «можно жить».
И Антонеску «живет» и даже, кажется, совсем не плохо «живет» – сотрудничает со следствием, пишет признательные показания и… надеется.
И если вернуться к шахматной терминологии, Лубянка – это такая сталинская «коробка для шахматных фигур», и любая, сброшенная туда фигура, как мы уже говорили, может быть при необходимости вынута и использована.
Вот возьмем, к примеру, Румынию.
Кто знает, что там может произойти?
Был там один такой генерал Сэнэтеску – отличился – сварганил этот хитрый номер с королем-комсомольцем, так мы его после этого премьер-министром назначили.
Потом был еще один генерал или не генерал, фамилию не припомню.
А теперь там этот Гроза, куркуль, который заделался коммунистом.
Завтра, может быть, мы этого, с позволения сказать, «коммуниста» к чертовой матери сместим, и тогда нам как раз и понадобится Антонеску.
Направим его в Румынию, назначим генсеком, хе-хе-хе…
Так что, пока пусть посидит.
И сидел. Почти два года сидел.
И подельники сидели. И тоже «сотрудничали со следствием».
Но вдруг неожиданно 9 апреля 1946 года, на рассвете, всю «высокопоставленную делегацию» извлекли из внутренней тюрьмы Лубянки и отправили в Бухарест…
Сбросили напрочь с доски.
Но почему? Почему так внезапно, так срочно?
В чем причина?
Должна же быть какая-то причина?
Вот она, тайна, которую нам предстоит разгадать.
В Бухарест они прибыли уже в кандалах и сразу же были заключены в страшную подземную тюрьму «Жилава».
Теперь, как им объяснили, их будет судить Народный Трибунал.
Какой-такой Народный Трибунал?
Для нас это тоже несколько странно!
Особенно потому, что в эти самые дни в Нюрнберге идет Международный процесс главных военных преступников.
Глаза всего мира прикованы к этому Процессу.
Первые полосы газет, кинохроника, радиопередачи…
Каждое движение фиксируется, каждое слово переводится на русский, английский, французский, немецкий…
И в то же время где-то, в
