…автомобиль – варианты осмысления ремизовской словесной игры см. в коммент. к рассказу «Оказион» (Т. 3 наст. Собр. соч. С. 634).
(21) Шестов Лев (наст. имя: Шварцман Лев Исаакович, 1866–1938) – философ и литературный критик, один из ближайших друзей Ремизова. В 1895–1914 гг. Л. Шестов жил преимущественно в Швейцарии (Коппе, около Женевы), в 1914–1920 гг. – в России, с 1920 г. – в Париже. Как вспоминает Н. Кодрянская, Ремизов «Только с Львом Исааковичем Шестовым и Андреем Белым был на ты» (Кодрянская. С. 92). См.: Переписка Л. И. Шестова с А. М. Ремизовым / Вступит. заметка, подгот. текста и примеч. И. Ф. Даниловой и А. А. Данилевского // Рус. лит. 1992. № 2, 3, 4; 1993, № 1, 3, 4; 1994, № 1, 2.
(22) …подъезжал я к нашей земле: ну, какая ни есть, а своя ~ а по порядку и мы научимся… – Отсылка к лейтмотиву известного сатирического стих. А. К. Толстого «История государства российского от Гостомысла до Тимашева» (1868): «Земля наша богата, // Порядка в ней лишь нет».
(23) Варламов Константин Александрович (1849–1915) – знаменитый актер, выступавший на сцене Александрийского театра.
(24) …покинул он свое долголетнее насиженное гнездо – пришлось тащиться – до Песочной – квартира Корнетова № 3. – С июня 1915 по июнь 1916 г. Ремизов жил на Песочной улице в доме 8, кв. 3.
(25) Рязановский Иван Александрович (1869–1921?) – историк-архивист, археолог, библиофил, юрист, один из ближайших друзей Ремизова и его консультантов по древнерусской литературе. В Обезвелволпале носил титул «князя обезьянского». Является героем, а также прямым прототипом персонажей многих произведений Ремизова («Пятая язва», «Неуемный бубен», «Плачужная канава», «Крашеные рыла», «Кукха», «Ахру», «Взвихренная Русь», «Подстриженными глазами», «Петербургский буерак» и др). В поведении отличался склонностью к чудачествам. См. его характеристику в кн. «Кукха»: «Великий князь обезьяний носит электрический пояс <…> До возведения в князья обезьяньи был и судьей и следователем и при губернаторе состоял, но как-то так случалось, за поперечность верно и самоволье, в нагрдах и чинах его обходили, и за всю свою долгую службу имел он единственный орден, а чин самый маленький» (Кукха. С. 111–112). См. также коммент. к роману Ремизова «Плачужная канава» (т. 4 наст. Собр. соч.).
(26) Писатель Зерефер (псевдоним), нашедший свою линию в чертовщине… – Полигенетический образ. Один из его прототипов – литератор, библиограф Владимир Николаевич Княжнин (наст. фам. Ивойлов, 1883–1942), которому Ремизов дал прозвище «Зерефер», восходящее к бесу – персонажу древнерусской «Повести о бесе Зерефере». См. коммент. Е. Р. Обатниной к рассказу «На птичьих правах» (Т. 3 наст. Собр. соч. С. 638). С другой стороны, образ имеет автобиографический характер – Ремизов обыгрывает свое увлечение 1910-х гг. – создание патериковых рассказов, повествующих о борьбе монахов с бесами.
(27) …искренне веруя, что Корнетов китаец. – Ремизов не раз подчеркивал внешность «китайца», свои китайские «каллиграфические повадки» и вообще свое «духовное родословие» с Китаем, увлечение «китайской мудростью», философией и сказочным миром. Он неоднократно сравнивал себя как странника «по чудесному востоку, родине сказок, расшитых цветных ковров и шелка, мечетей, узорных кумирен и непревзойденной каллиграфии» (Подстриженными глазами. С. 84).
(28) …Корнетов до гостей разглаживал оберточную бумагу ~ а из этой бумаги, подрезая, сшивал тетради. – Автобиографическая деталь. Начиная с периода революции 1917 г., Ремизов вклеивал приходившие к нему письма и добавляемые к ним материалы (газетные вырезки, деловые документы и т. д.) в самодельные тетради из оберточной бумаги. Подобные конволюты сохранились только в ЦРК АК.
(29) Пытко-Пытковский. – По устному свидетельству Н. В. Резниковой, – это псевдоним Петра Петровича Сувчинского (Шелига-Сувччинского, 1892–1985) – известного музыковеда, музыкального и литературного критика, публициста, одного из зачинателей евразийского движения. Сувчинский познакомился с Ремизовым в Берлине и в дальнейшем стал одним из его близких друзей и консультантом по вопросам музыкального искусства, и в особенности древнерусского церковного пения. Он помогал Ремизову при работе писателя над кн. «Подстриженными глазами». См. его характеристику, данную Ремизовым: «Меня всегда радует П. А. Сувчинский: с ним в кукушкину входит музыка» (Кодрянская. С. 43).
(30) Бердяев Николай Александрович (1874–1948) – философ, критик и публицист, близкий друг Ремизова. Их знакомство началось 1902 г. в вологодской ссылке. В 1905 г. именно Бердяев помог Ремизову перебраться в Петербург и устроиться на работу в журн. «Вопросы жизни». Его дружеская помощь писателю в публикации его произведений продолжалась до смерти философа. Об их взаимоотношениях см. текст и комментарий к кн. «Иверень» (Т. 8 наст. Собр. соч.). См. также оценку личности Бердяева в дневниковой записи Ремизова от 31 декабря 1957 г.: «В его душе бьет ключ (источник) радости. Такое мое первое впечатление в Вологде (1902). И неизменно до его смерти – последняя встреча ноябрь 1938. Из всех моих современников Бердяев и Андрей Белый гениальны… Бердяев, не одаренный словом, словесно беспомощный и не книжный, а чем объяснить его словесный напор, силу его бессвязных фраз. Бердяев и внешне был отмечен: внезапной судорогой искажалось его лицо, сводило руки, сзади подхлестывало, подымало на воздух» (Кодрянская. С. 305).
(31) Корнетов марки не собирает – это у Петушковых большой альбом… – В кн. «Мышкина дудочка» упоминается, что «Бердяев собирает марки, малоазиатские и бельгийские» (Мышкина дудочка. С. 134).
(32) Старые марки Корнетов употреблял для своего архива ~ по одному экземпляру вклеивал он в свои самодельные географические альбомы… – Реалия творческой работы Ремизова. Экземпляры подобных альбомов сохранились в архиве А. и С. Ремизовых в ЦРК АК.
(33) Якобсон Роман Осипович (1896–1982) – известный лингвист и литературовед. Один из основателей московского и пражского лингвистических кружков, позднее в США профессор американских университетов. Знакомый Ремизова с конца 1910-х гг.
(34) …не Вологда и не Пенза, а какой-то Усть-Сысольск ~ у всякого есть до всего дело… – Ремизов, перечислив города, в которых он жил под надзором полиции и в ссылке с 1897 по 1903 г., вспоминает также о светлой стороне тех лет – дружбе и взаимовыручке ссыльных.
(35) …спрашиваете о Бадине, а он, говорят, в Дагомее доктором. – Возможно, намек на многолетнего друга Ремизова Владимира Николаевича Унковского (1888–1964) – журналиста, прозаика, знакомого писателя с 1911 г., по профессии – врача. После эмиграции Унковский некоторое время работал по специальности в Африке, за что получил у Ремизова прозвище «Африканский доктор».
(36) …в Нарве в карантине… – После отъезда из Петербурге 5 августа 1921 г. Ремизовы «приехали в Ямбург, где поезд простоял весь день и всю ночь. Дорога продолжалась пять дней. В Нарве – одиннадцатидневный карантин. И только утром 23 августа они добрались до Ревеля» (Резникова. С. 61).
(37) «Complet» (фр.) – свободных мест нет, все заполнено.
(38) …прошение в Комитет помощи писателям и ученым о вспомоществовании… – Имеется в виду «Комитет помощи русским писателям и ученым во Франции (1921–1939). Основатель Комитета – Н. В. Чайковский, председателями были: С. А. Иванов, С. Г. Сватиков, И. Н. Ефремов. Целями Комитета были организация моральной и материальной помощи и поддержки ученым и писателям, помощь молодежи для вступления в высшие учебные заведения, организация ежегодного Дня русской культуры и пр. (См.: Головенченко А. Ф. Комитет помощи русским писателям и ученым во Франции / Литературная энциклопедия Русского Зарубежья. 1918–1940. Периодика и литературные центры. М., 2000. С. 205).
(39) biscuit de mousseline (фр.) – букв.: бисквит из кисеи.
(40) Африканский доктор. – См. воспоминания В. Н. Унковского: «Под титром «африканского доктора» я стал одним из героев многочисленных ремизовских рассказов и его книги „Мышкина дудочка“» (Унковский В. А. М. Ремизову – 80 лет / Возрождение. 1957. № LXIV. С. 52–57). См. также коммент. к с. 49.
(41) «Милюков со Струве играют в шахматы». – На литературных вечерах, организованных для сбора денег в помощь нуждающимся литераторам, «происходила встреча людей, которые политически на ножах и личного общения между собой не имели <…> Дон Аминадо в своих воспоминаниях рассказывает, как на одном из таких писательских балов, в виде особого аттракциона, редактора «Последних Новостей» П. Н. Милюкова и редактора «Возрождения» П. Б. Струве, постоянно полемизировавших и в эмиграции лично почти не встречавшихся, усадили за шахматной доской <…>, а знаменитый шахматный чемпион А. А. Алехин изображал арбитра» (Струве Г. Русская литература в изгнании. 2-е изд., испр. и доп. Paris, 1984. С. 197).
