Иннокентий Омулевский - Новый губернатор

Для полиции поспеть вовремя на место чаще всего значит — спасти человека! Исполняя иногда вяло ту или другую нашу обязанность, нам часто и в голову не приходит, как важна окажется в сущности эта обязанность, если в нее вдуматься глубже. Различивши это, господа, хорошенько внушите предписание как следует и низшим полицейским чинам. Можете на первый раз сказать им от меня, пока я не успею сам лично пожелать им того же, что я готов буду помогать иногда их нуждам даже из собственных сумм, если замечу в них искреннее желание воспользоваться моим добрым наказом. В противном случае я принужден буду прибегнуть к более энергическим мерам для восстановления полиции в ее настоящем виде, то есть в каком она должна быть во всяком благоустроенном государстве. Эти слова в той же степени относятся и к вам, господа, как и к нижним полицейским чинам, с той только разницей, что с вас, как с людей более развитых, я буду взыскивать еще строже: кроме того, что вы отвечаете мне за себя — вы отвечаете еще и за ваших ближайших подчиненных. У меня не в привычке пороть бесполезно горячку, но я и без шуму умею делать свое дело и твердо стоять на своем… Не забудьте же этого, господа. За тем, собственно, вы и удержаны здесь мной на несколько минут, чтоб потом не вышло между нами каких-либо недоразумений. Позвольте мне надеяться, впрочем, что после того, как мы поговорили откровенно, недоразумений этих не встретится… До свидания, господа! — извините…

И его превосходительство также торопливо раскланялся с полицией, как торопливо и вышел к ней.

Особенно положительное впечатление оставила эта последняя речь на душе гг. полицейских чиновников. Как стояли они в зале с опущенными долу главами, так и вышли оттуда, не поднимая их до самых своих обителей…

Что-то думал в эти минуты армии подполковник Вахрушев «об одной из молоденьких работниц», встреченных им недавно у Московской заставы?

Маленькая дверь, едва заметная на обоях стены, вела из губернаторской уборной в соседнюю комнату, где при прежнем губернаторе происходили но пятницам доклады строительной и дорожной комиссии, комиссии о земских повинностях и тюремного комитета; а из этой комнаты другая дверь вела прямо в канцелярию. Новый губернатор сделал это полезное для него открытие совершенно нечаянно. В день приема чиновников, перед чаем, около восьми часов вечера, его превосходительству вздумалось приколотить собственноручно какой-то гвоздик на стене. Он сделал это так неловко, что тоненький гвоздь совершенно погнулся и Павел Николаевич стал было выдергивать его обратно, как вдруг перед ним приотворилась дверь, на которую и попал случайно этот гвоздик. Губернатор, никак не ожидавший подобного сюрприза, сейчас же полюбопытствовал со свечой в руках, куда ведет новооткрытая дверь. Вступив в известную комнату и осмотрев ее внимательно, его превосходительство, все еще не подозревая, толкнул и следующую дверь. Но каково же было его удивление, когда он очутился вдруг перед длинной амфиладой ярко освещенных комнат, уставленных целым рядом столов, за которыми сидели, по крайней мере, человек двадцать и скрипело столько же перьев? Чиновники, сидевшие в первой комнате и почти возле самого его превосходительства, с удивлением привстали, не зная еще, сам ли это губернатор или приехавший с ним чиновник.

— Я никак не ожидал, господа, что вы от меня так близко… Это очень удобно. Здравствуйте! — сказал губернатор, весело раскланиваясь со всеми. Он был с сигарой во рту.

Чиновники окончательно встали и отвесили ему по низкому поклону. Губернатор прошел в следующую комнату, где каким-то чутьем встречал его уже сам Вилькин.

— Познакомьте меня, пожалуйста, с канцелярией, г. правитель… — сказал ему губернатор, здороваясь.

Вилькин повел его. Они остановились на несколько минут у каждого стола. Правитель отчетливо называл столы и столоначальника, а губернатор здоровался рукой и со всеми разговаривал очень внимательно. Когда им пришлось проходить мимо стола Матьвиевского, его превосходительство сказал, улыбаясь: «Мы уже знакомы», поклонился и прошел мимо. Обойдя столы по порядку, они вышли в переднюю, где старик-сторож отвесил новому начальнику чуть не земной поклон.

— Здравствуй, братец, здравствуй! Ты, пожалуйста, почище дери мою канцелярию, — сказал ему губернатор: — а то вон у тебя ведь паутина по углам…

Заглянув мельком в соседнюю комнату, Павел Николаевич спросил:

— Отчего здесь такой дым?

— Тут курят, ваше превосходительство, — пояснял правитель.

— Они могут курить и в самой канцелярии, только не очень много, потому что у нас иногда могут быть по делам и дамы… — сказал губернатор:- а так у них много времени пропадет даром; притом гораздо веселее заниматься куря, — я это по себе знаю.

Правитель молча поклонился.

— А где же комната для дежурного? — спросил его превосходительство, возвращаясь в канцелярию:- я ее не вижу…

Николай Иваныч пояснил, что у них не полагается особенного помещения для дежурного.

— Где же он спит и на чем? — спросил снова губернатор.

— Где придется, ваше превосходительство.

— На чем же?

— Молодежь этим не стесняется, ваше превосходительство…

— Ну, нет-с; я на этот счет другого мнения, — сказал Павел Николаевич. — Разве у вас так мало помещений или недостает канцелярской суммы, чтоб устроиться поудобнее? — спросил он подумав.

— Предшественник вашего превосходительства не обращал на это внимания, — пояснил Вилькин с чуть заметной иронией в голосе.

— Да, но я желаю обратить внимание и на это, — сказал губернатор внушительно, — молодежь молодежью, а нам с вами, однако, придется спать со всеми удобствами, хоть мы и не можем еще назвать себя стариками, — пояснил он свою мысль.

Вилькин промолчал недовольно: канцелярия насторожила уши.

— Потрудитесь, г. правитель, распорядиться отвести ту комнату (не разб.) для дежурного, — продолжал его превосходительство, поглаживая бакенбарды. — Надо будет поставить туда какой-нибудь мягкий диван, дать простыню, подушку и одеяло, стол также не лишний… Вам не мешает завтра же позаботиться об этом.

Вилькин поклонился, недовольный еще больше.

— В этой комнате, — еще раз продолжал губернатор, — дежурный может располагаться как у себя дома: может обедать, читать, пить чай, даже принимать своих знакомых. Я желаю, чтобы каждый в день своего дежурства был уволен от других занятий по канцелярии; пусть этот день будет для него вместо отдыха; а то вообще, я знаю, дежурят всегда неохотно. Надеюсь, что никто из вас, господа, не злоупотребит этим? — обратился он к стоявшим вблизи чиновникам.

Чиновники молчали; но их довольные лица лучше всяких слов говорили, как они исполнят распоряжение его превосходительства.

— А в той комнате кто же? — спросил он вдруг, указав рукой направо.

— Виноват-с, ваше превосходительство, — сказал Вилькин и торопливо повел его туда.

— Наш казначей-с, — бойко отрекомендовал правитель, когда они остановились возле стола, освещенного одной свечкой, из-за которого неслышно вскочил низенький старичок самой добродушной наружности.

Поздоровавшись с ним особенно приветливо, губернатор ласково заметил ему.

— Вы напрасно занимаетесь с одной свечой: так очень скоро можно испортить глаза; вам вообще не следовало бы совсем вечером заниматься…

— Привычка-с, ваше превосходительство, — ответил старичок-казначей, смущенно перебирая счеты, — так скучно-с, без дела-с…

— Вот никак не могу, ваше превосходительство, урезонить — по крайней мере заниматься с двумя свечами, — подслужился Вилькин обоим.

Губернатор улыбнулся, посмотрел пристально на чудака-казначея и вдруг спросил, будто пораженный каким-то ехидством:

— Как ваша фамилия?

— Полозов-с, — проговорил тот чуть слышно, опуская глаза.

— Как вы сказали? Я не слышу, — повторил его превосходительство.

— Полозов, — звонко ответил Вилькин за казначея.

— Полозов?.. Полозов?.. — усиленно старался припомнить что-то губернатор. — Не служили ли вы когда-нибудь в Нижегородской казенной палате столоначальником? — спросил он вдруг через минуту.

— Как же-с! Служило.

— Так не помните ли вы там другого столоначальника, Арсеньева по фамилии…

Старичок самодовольно улыбнулся, не подозревая, впрочем, к чему клонятся эти расспросы.

— Очень хорошо-с помню, — сказал он.

— Который же вам теперь год?

— Да на будущее лето, ваше превосходительство, уже шестой десяток пойдет-с…

— Стало быть, вы и маленького Пашу даже помните? — продолжал допрашивать губернатор, а сам тоже улыбается, радостно как-то.

— И их помню-с, — ответил казначей застенчиво.