Поборники гласности подготовили первый номер журнала, в котором приводили сведения о коррупции в высшем руководстве области и о злоупотреблениях служебным положением. В частности, они подсчитали, что Сусликов стал обладателем ценностей, на приобретение которых законным путем даже при заработной плате в тысячу рублей в месяц потребовалось бы по крайней мере сто лет. Редактор журнала уехал в Москву с намерением переслать журнал на Запад.
Конец партградского диссидентства
Западные журналисты в Москве особого значения партградским диссидентам не придали. Кто-то из них вроде бы даже донес на партградцев в КГБ, оправдываясь тем, что будто бы принял их за провокаторов КГБ. Но все же в западной прессе появилось короткое сообщение о том, что наблюдается оживление диссидентского движения в русской провинции, в частности — в городе Партграде. Этого короткого сообщения, однако, было достаточно, чтобы Сусликов покрылся холодным потом и схватился за сердце.
В Москве партградских диссидентов задержали и передали для расправы партградским властям. На заседании бюро Обкома партии Сусликов доложил, что в области «в силу гнилого либерализма некоторых руководителей, ослабления идейно-воспитательной работы и тлетворного влияния Запада появились отдельные признаки диссидентства, но они вовремя обнаружены и пресечены».
Прошло немного времени, и на вопрос Сусликова «Ну как?» его помощник Корытов ответил «Чисто!». Сусликов доложил Портянкину, что положение в области выправлено, и услышал долгожданное «Так держать!». Мог ли он тогда предположить, что пройдет немного лет, и вся Россия будет наводнена диссидентами нового типа, и что он сам станет чуть ли не диссидентом?!
Но все то, о чем говорилось выше о советском периоде, составляло лишь ничтожную часть подлинной истории Партграда, причем — часть десятистепенной важности. Это была лишь пена партградской истории, а не ее глубинный поток. Последний заключался в том, что можно назвать социальной жизнью масс населения, а именно — в различного рода социальных процедурах, ритуалах и мероприятиях, которые стали привычным элементом повседневной жизни людей: принятие в октябрята, в пионеры, в комсомол; октябрятские и пионерские сборы; комсомольские собрания; принятие в партию; партийные собрания; общественная работа; общие и профсоюзные собрания; митинги, демонстрации; пропагандистские кружки и семинары; комсомольские и партийные школы; университеты марксизма-ленинизма; заседания органов власти и управления на всех уровнях, начиная первичными коллективами и кончая высшими органами власти области; руководящие совещания, указания, контроль. Короче говоря, суть коммунистического образа жизни образует в первую очередь все то, что делает человека именно гражданином коммунистического общества и в чем заключается его социальная жизнь в таком качестве. Все остальное суть лишь средства и материал для социальной жизни. Фабрики и заводы строятся не ради некоего абстрактного производства, а прежде всего как средства, позволяющие организовать людей в коммунистические коллективы. Лишь в последнюю очередь они суть средства создания продуктов потребления и вообще каких-то материальных вещей. Произведения культуры создаются не ради культуры как таковой, а лишь как средства воспитания людей и контроля за их сознанием и поведением. И в деятельности власти главным является все то, что позволяет сохранять единство социального целого и поддерживать нормальный ход его социальной жизни.
Если бы можно было подсчитать усилия населения области, направленные на поддержание социального ее аспекта, то получились бы величины, перед которыми померкли бы официальные показатели жизнедеятельности общества (добыча угля, выплавка стали, урожай, число телевизоров и т. п.). Самый грубый подсчет числа людей, прошедших через пионерские и комсомольские организации, принятых в партию, участвовавших в демонстрациях и собраниях, подсчет числа собраний, совещаний, речей, резолюций и прочих элементов официальной жизни, подсчет числа участников пропагандистских групп и лекций и т. д. дал бы картину, от которой у вас зашевелились бы волосы на голове. А если бы эти подсчеты произвести по годам и на различных уровнях иерархии, вы ощутили бы сущность прогресса, произошедшего в Партграде за годы советской власти.
В свете только что изложенной идеи становится понятным то, почему главной отраслью производства в Партградской области стало производство руководящих кадров. Взгляните на высшее советское руководство, на аппарат ЦК КПСС и КГБ, на высшие правительственные и культурные учреждения! Кого вы там увидите? Прежде всего — выходцев из таких мест, как Партградская область. Со сталинских времен высшую власть в стране всегда захватывали выходцы из провинции, что соответствует провинциальной сущности самого коммунизма.
Многие видные партийные и государственные деятели страны вышли из Партграда и его окрестностей.
Объяснение этому феномену дал недавно скончавшийся бывший секретарь ЦК КПСС Митрофан Лукич Портянкин, начавший свое блистательное восхождение на высоты власти в Партграде:
— Это происходит потому, — сказал он на торжественном митинге по поводу открытия его бронзового бюста в Партграде, что Партград находится в недрах народа, в толще народа, в гуще народа.
Митрофан Лукич сказал, что партийно-государственные кадры в Партграде не просто выращивают.
Их тут выковывают. Так что Партград в первую очередь есть кузница партийно-государственных кадров и лишь во вторую очередь доильница страны. Выражение «доильница» изобрела Маоцзедунька по аналогии с тем, как некоторые другие области называются житницей страны. Согласно отчетам, Партградская область поит всю страну молоком, а Ставропольский край кормит всю страну хлебом. Поит так же плохо, как Ставрополь кормит хлебом. Между прочим, Ставропольский край стал превращаться из житницы страны в кузницу партийных кадров, конкурирующую с Партградом, под руководством Горбачева и превзошел в этом отношении Партград.
Партград поставляет стране не только практиков, но и теоретиков руководства. Именно здесь родилась формула, обобщающая опыт руководства народом за все годы советской власти. Высказал ее сам Петр Степанович Сусликов, сменивший Митрофана Лукича на посту первого секретаря Партградского Обкома и затем секретаря ЦК КПСС. — Нашим величайшим достижением, — сказал он в речи на партийной конференции, где его избрали на пост секретаря ЦК КПСС, — является то, что не только мы, партийные руководители, научились руководить нашим народом, но и то, что наш народ научился быть руководимым нами. Слух, однако, был такой, будто эту формулу изобрела все та же Маоцзедунька. Она якобы сказала, выпив десятую стопку водки, что главным в руководстве нашим народом является правило: не надо мешать нашему народу быть руководимым нами.
В том самом выступлении на партийной конференции Сусликов привел такие данные о масштабах партградской кузницы партийных кадров. За годы советской власти в Партградской области было выковано двадцать пять тысяч триста сорок шесть партийных руководителей районного масштаба, шестнадцать тысяч сто тридцать один — областного масштаба, пять тысяч сто сорок пять республиканского масштаба, тысяча девятьсот девяносто девять общегосударственного масштаба. Так что в случае победы коммунизма в мировом масштабе, как пошутил товарищ Сусликов, одна Партградская область может обеспечить партийными кадрами все страны мира. Как сказала та же Маоцзедунька после двадцатой стопки водки, ковать партийных трепачей — это вам не, картошку и поросят растить, тут мы кого угодно за пояс заткнем.
Выходцы из Партграда и других аналогичных мест. России привносят в центральный аппарат власти намерение неуклонно охранять завоевания Октября. Но делают они это в такой форме, что это выглядит как прогресс, как борьба молодых, инициативных и образованных «голубей» против престарелых, консервативных и безграмотных «ястребов». Но, утвердившись в центральном аппарате, провинциальные «голуби» сами превращаются в столичных «ястребов».
Самыми выдающимися личностями, выкованными в партградской кузнице кадров, являются несомненно Портянкин и Сусликов. О них со временем будет написана особая книга, как они того и заслуживают. Здесь же ограничимся лишь краткой справкой о них.
Портянкин Митрофан Лукич. Из крестьян. Образование — ветеринарный техникум, курсы младших политруков, школа НКВД, областная партийная школа, заочное отделение ВПШ (Высшей Партийной Школы при ЦК КПСС). С 22 лет член партии. Во время войны политрук партизанского отряда, который предполагалось создать в области, если бы немцы ее оккупировали. Немцы до Партграда не дошли. Одновременно Портянкин был начальником гарнизонной бани и вошебойки. Поскольку в Партграде формировались воинские части для отправки на фронт, баня играла важную роль. Портянкин устраивал высокому воинскому начальству попойки с «бабами» (т. е. с девчонками связистками, зенитчицами, санитарками) в особом отделении бани, чем завоевал популярность в армии. В портянкинской баньке не раз парился Брежнев. Войну Портянкин закончил с десятком орденов и в чине подполковника. После войны — на партийной работе. Стал первым секретарем Обкома партии. За успешное выполнение поставок молочных продуктов государству был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Был слух, будто он при этом скупал масло в соседних областях и сдавал как якобы произведенные в области. Его собирались судить за это, но почему-то скандал замяли. При Портянкине в области развернулось грандиозное строительство, включая упомянутый выше «Атом» и крупнейший в стране химический комбинат. Сам Портянкин тут был ни при чем, так как стройки были союзного масштаба. Но в числе награжденных он всегда был одним из первых. Став во главе партии и государства, Брежнев вспомнил о том, как парился в портянкинской баньке, и взял его в аппарат ЦК КПСС, где он стал заведующим отделом, секретарем, кандидатом в члены и членом Политбюро. Регулярно избирался депутатом Верховного Совета РСФСР и СССР. Награждался многочисленными орденами и медалями. Лауреат государственной премии за книгу «В тылу врага». В связи с тридцатилетием победы над Германией стал Героем Советского Союза за выдающиеся заслуги и личный героизм в войне. В послебрежневские годы не сориентировался в ситуации, поддержал Черненко и попал в консерваторы. При Горбачеве был обвинен в коррупции и бюрократизме и уволен на пенсию. Его книга стала предметом фельетона, который заканчивался вопросом: кого Портянкин называл врагами, если учесть, что Партградская область, в которой он пропьянствовал всю войну, не была оккупирована немцами? После этого Портянкин умер от инфаркта и инсульта одновременно. Похоронен даже не на Новодевичьем, а лишь на Донском кладбище.
