- Вовка, уйми его! - попросил Лосев.
Вовка встал, склонился над Колькой. Ясно, тот на спине. Вовка зажал нос Удальцеву, подержал так некоторое время. Отпустил. Удальцев снова захрапел. Вовка опять зажал нос. Удальцев задергался и, не просыпаясь, перевернулся на бок.
Вовка, тихо рассмеявшись, нырнул в кровать. Он вдруг поймал себя на мысли, что для Лосева он так простоял бы целую ночь.
ГЛАВА XII
ДРУГ
Всюду женщины. Просто ужас! Одни хотели спуститься по Бие. Как бы не так! Встретили Зинку. Добродушный Лосев проговорился: "Знаю, где старый дощаник. Хотим, мол..." И пропали. Зинка пристала:
- Возьмите.
Вот они уже спустились с крутого откоса к воде. И дощаник приготовили. Тоже - фрегат! Как он двух человек выдержит? А еще Зинка? Лосев говорит, дескать, можно, если тихо сидеть в лодке. Удовольствие!
- Юрка. Я против. Перевернемся.
Кажется, Лосев соглашается. Зинка краснеет.
- Не надо меня брать. Перевернетесь. Андрианов очень осторожный. Он только на словах смел...
- А, вот ты на что намекаешь?..
- Зинка, куда ты? Стой!
Вовка бросается за взбирающейся на откос Зиной, стаскивает ее.
- Поедешь с нами.
- Не поеду!
...Конечно, теперь ломается. Ох, бабы...
- Юрка, ты за ноги, я за руки.
...Оттолкнулись. Ну и течение! А вода в Бие холоднющая! Если... Что, я боюсь?
- Юрка, правь на середину!
...Быстро мы идем.
Значит, сегодня воскресенье, не надо грузить доски и можно позагорать. А то, что солнце зашилось в тучи?
Но вот солнечный луч прорвался, ударил в воду и рассыпался тысячью искр. Река хитро заблестела. Солнечные блики заплясали на Юркином лице. Лицо стало розовым, светлым.
- Вовка, в чем это Зинка тебя обвиняет?
Зинка молчит. Вовка рассказывает. Бригадир, десятки...
- Ну и ты?
Зинка молчит. Вовка рассказывает. Встреча с Шалиным, потом не до того было.
- Ну, а ты, Зина?
- Ну чего? Мы вроде после получки, все...
- Но достается одному бригадиру?
- Ну... Зато спокойнее. Ведь он начальство. Чего с ним связываться.
- Зиночка, мне кажется, что, кроме твоего бригадира, у нас еще советская власть.
- Ну вот, заговорил. Где она?
Лосев переглянулся с Андриановым. Свистнул.
- Дожили. Пропала советская власть. Между прочим, знаешь, что это такое? Это ты, Вовка, Агай, Степа, Широков, я, Шалин - все мы вместе. Но если мы будем сидеть каждый в своем углу, моя хата с краю, - тогда подлецы и мерзавцы привольно себя почувствуют. Чего ты ждешь? Секретарь обкома должен к тебе лично обратиться: кто тебя, золотце, обижает? А ты чего себя в обиду даешь? Боишься? Могут быть неприятности? Вот такими, как ты, и пользуются...
Лосев долго ругался. Первый раз Вовка видел Лосева злым. У Зинки дрожали губы.
- Ну хватит, Юрка. Успокойся. Она сейчас расплачется. Завтра мы пойдем вместе к Шалину. Смотри, опять солнце спряталось.
Лосев заставил себя улыбнуться.
- Ладно, оставим. Ну, Зинка, подыми голову. Смотри, ветер поднялся. Братцы, это нечестно. Я так с ним не договаривался. Эй, баргузин, пошевеливай вал! Вечером Вовка напишет в письме к... Да. Домой. "Попали в бурю. Шторм - девять баллов. Огромные океанские волны заливали бригантину. Но команда мужественно боролась".
- Юрка, не трепись.
- Почему? Ну хорошо. По-другому: "Ветер, как полагается в подобной обстановке, гнал крупную волну. Лодка отплясывала нехороший западный танец "буги-вуги". Я сидел на корме и обнимал Зинку". В скобках Вовка отметит, что он, дескать, вынужден был обнимать. Иначе оба полетели бы за борт.
- Юрка... Меняемся местами. Сам обнимайся.
...Вовка обнимается! Как вам это нравится? Эх, Люся...
- Сиди, Вовка, я же шучу.
- Юрка, я не хочу с Вовкой сидеть.
- Зиночка!
- Юрка, меняемся местами!
- Заладили. Вовка, куда ты? Дурак. Еще немного - и мы в воде.
- Теперь ты иди на мое место. Зинка, держи равновесие. Осторожно. Медленнее. Юр, иди. Я буду следить за лодкой!
...Пускай сам к ней идет. Вообще, нас здорово качает. Пошлая обстановка. Вон летит чайка. Почему - чайка? Привык: летают чайки! Может, еще какой зверь! А как этот "зверь" о нас думает? Человек скажет: дерево и побежит довольный мимо. А птица не знает, что это дерево - дерево. Для нее это целый мир. Мы проскользили по воде и скажем: были, мол, на реке. А "зверь" знает, что река опять же особый мир, котор... Ма! Черт!
В следующее мгновение Возка погрузился в "особый мир".
...Доигрались! Кажется, я загляделся. Ну и холод!
Вынырнул. Рядом голова. Фыркает. Из-под прилипших волос злые глаза Юрки.
Зинка цепляется за доску. Это не доска. Это же перевернутая лодка. Дно погружается вместе с Зинкой. Она кричит:
- Я плохо плаваю.
Этого можно и не говорить. Так заметно. Юрка уже у лодки. Что-то говорит. Зинка обхватывает его шею, спину. Плывут. Надо помочь.
- Вовка, мать твою в гору, плыви сам. Думай о себе. Я приказываю. Берегись судорог. За меня не беспокойся. Я моряк.
Они плывут рядом. Лосев кричит:
- Спокойнее. Только спокойнее. По течению и вправо, к берегу!
...Одежда. Ботинки. Хороша разминка. Я прилично плаваю. Но это не соревнования. Загнусь. А Лосеву еще труднее. На спине Зинка. Интересно, воду специально морозили? Доплыть. Главное - дыхание. Ни о чем не думать.
Ни о чем не думать...
Ни о чем не думать...
Ни о чем не думать...
Ни о чем не думать. Сколько времени прошло? Минут пятнадцать? Час? Три часа? Берег близко. А Лосев? Он все время с Зинкой. Вот он! Подожду.
- Юрка, дай Зинку. Берег близко!
Лосев молчит. Зинка цепляется за Вовку.
- Осторожней, дура, не за горло!
Лосев приказывает неестественно ровным, тихим голосом:
- Плыви спокойно, я за тобой.
Какие у него огромные темно-рыжие зрачки! Огромные. Во весь глаз. Раньше не замечал этого...
- Плыви, не оглядывайся! - доносится Вовке в спину.
Лосев думает о нем. Самый близкий человек у Вовки - Лосев. Лосев и Люся. А тут Зинка! Проклятие. Так двое потонем. А ну ее к черту! Пускай сама плывет. Лучше один, чем двое. Нет. Лосев тащил ее с середины реки. А тут? Метров десять. Течение слабее. Только бы не судороги. Так, еще литр воды наглотал. И оступиться нельзя. Вдруг нет дна. И Зинка... Ничего. На берегу Юрка будет рассказывать: "Нырнул я. На дне обстановочка! Порядок. Двух знакомых щук встретил. На Тихом океане встречались. Привет, говорят, морячок".
- Вовка, я сама.
- Держись, дура! Держись, Зиночка!
Сама только топором. Как и я сейчас. Два гребка. Не больше.
До берега метра три. Он перестал грести. И стукнулся коленями о дно.
Зинка подняла его. Сам он не мог встать. Било в висках.
Вышли.
Вот она, земля. Доплыли. Вряд ли кто может доплыть с середины Бии!
Он оглянулся.
Лодку уже унесло. Чайка парила низко над водой.
Зачем Юрка прячется? Где он?
Или...
Солнечный луч, прорвав тучу, ударил в воду, и река стала красной.
Острые волны ползли на песок. Зина плакала. Он сел. Он стащил ботинок. Деловито, сосредоточенно стащил другой. Снял мокрую майку. Шаровары. Аккуратно положил одежду на камень.
Встал. И пошел в реку. Вода была теплая. Он не чувствовал воды.
...Зина вытащила его. Он дрался с ней. Он ругался самыми мерзкими ругательствами. Но у него не было сил. Она вытащила его...
* * *
Когда они вернулись в поселок? Разве была ночь? Нет, время остановилось. Да, время остановилось. Просто шли какие-то ненужные дни. Он ходил на работу... Но время остановилось. Время остановилось в огромных, во весь глаз, темно-рыжих зрачках Лосева.
Однажды он узнал, что прошла неделя.
Он долго не верил.
ГЛАВА XIII
ХРОНИКА ОДНОГО ДНЯ
С запада на восток шли новые эшелоны с добровольцами. Новые партии строителей прибывали в Норильск, Комсомольск, Магадан, Братск.
О добровольцах печатали стихи, разучивали песни, В огромном количестве был размножен плакат: "Я еду!",
Заведующий отделом толстого журнала давал последние указания молодому журналисту:
- Нам нужен срочный материал. Агитационный. Вы разберитесь, выясните все хорошенько. Ждем очерка. Вы не бойтесь говорить о трудностях. Но так, в оптимистическом плане. Самое хорошее, если вы напишете о юноше, которому было поначалу трудно, но под влиянием общественности он преодолел эти трудности. Чудесный получится очерк. И вообще нам нужен идеальный герой. Чтоб с него брали пример.
* * *
К дебаркадеру подходила самоходная баржа. Сейчас она служила паромом. На борту, прижавшись друг к другу, стояли автомашины. Десятки грузовиков.
Деревянный мост на два дня вышел из строя. Переправа стала проблемой.
Когда баржа пришвартовалась, увидели, что палуба дебаркадера на полметра выше, чем палуба баржи.
Первый грузовик, завывая, фырча и отплевываясь, полез по широким доскам. Выехал передними колесами. Доски полетели в воду. Задние колеса с глухим звоном ударились о дебаркадер. Грузчик, спавший в кузове на ящиках, обтянутых выцветшим брезентом, от удара подпрыгнул, но продолжал спать.
