Денис, пытаясь разрядить обстановку. — Весь зал перерыли, не нашли.
— Денис, ты дебил. — Ответил Дмитрий Васильевич.
— Знаю. По двадцать кругов, каждому? Минута — круг, верно?
— За сообразительность — пятнадцать кругов вокруг ледового дворца. Пулей!
— Бывай, — Саша пожал мне руку. — Скоро увидимся.
— Да, увидимся, — поддержала его Лия. — Я оставлю вас, надо тренироваться, а то получу от старших.
Я попрощалась с ними и обратилась к Тане:
— Пойдём в комнату?
— Только за. Можем достать мою праздничную заначку. А ещё сказали, что вечером можно с ребятами фильм посмотреть.
— Кто сказал?
— Я сказала, — ответила она. — Ну и Илья предложил собраться всем вместе.
— Илья? Это ещё один участник вашего дурдома?
— Ну, почти, — расхохоталась она. — Он тебе понравится, обещаю. Пошли.
Глава 4. 10 лет.
Первый день в Академии стал запоминающимся, а точнее его первая часть, поскольку вторую я ещё не пережила. Татьяна, спустя два часа нахождения в комнате, отлучилась на тренировку. Однако всю свою дорогу она сопровождала громким ворчанием, которое слышали абсолютно все жители общежития. А я, которая перенесла двойное эмоциональное потрясение — Кирилла и Полину — улеглась на кровать. Такой мягкой, как в тот день, она никогда не была. Я не думала, что вообще не смогу сомкнуть глаз, но ранний подъём, стресс и навалившаяся усталость — сделали своё дело. Я отключилась. И только часы ведали, сколько я спала.
Мне снились загадочные миры, замки и чародеи. Несмотря на всю серьёзность своей натуры, я верила в сказки. Грезила неизвестностью и волшебством. Только вот мама мои «сказочные потребности» не одобряла. Она говорила, что всё это пустая трата времени, которое и так — слишком ограничено. Когда-то я даже задумывалась о том, что стоит написать свою собственную книгу, про девушку, одарённую проклятьем крови. И скорее всего конец этой истории не был бы счастливым, также, как и мой. Однако я так и не решилась. Побоялась.
В мирах сновидений и фантазий я не была собой. Я была кем-то другим. Только там можно было забыть про проблемы и почувствовать себя живой. Конечно, мои мечты отрывали меня от реальности — это был громадный минус, но были и плюсы — именно там я черпала вдохновение. За всю свою спортивную карьеру я никогда не исполняла программу под классическую музыку. Чаще всего моя программы имели свою историю, которую необходимо было передать зрителю. На самом деле Ирина Владимировна часто говорила о том, что мы должны работать на зрителя — это одна из наших основных задач. Например, в один из сезонов, когда я стала уже достаточно взрослой, короткая программа была поставлена под музыку с ирландскими мотивами, а произвольная под тему пиратов и необъятного океана.
Вы не подумайте, я никогда не жаловалась на свои программы и их музыкальное сопровождение. Каждая из них была подобрана Ириной Владимировной Славянской. А в её профессионализме я не никогда сомневалась. Благодаря её огромному опыту, она безошибочно выбирала композицию, которая идеально раскрывала каждого спортсмена. Неудивительно, что в Академию выстраиваются толпы желающих. Однако Ирина Владимировна скорее выступает куратором, нежели постановщиком всего процесса. Вся эта непосильная ноша ложится на плечи Ильи Игоревича.
Славянская часто предлагала Илье найти второго хореографа, поскольку поток его работы был просто нескончаемый. Только он постоянно отказывался, утверждая, что и сам со всем прекрасно справляется.
По секрету скажу, что в Академии есть ещё один человек, работа которого скрыта от посторонних глаз. Ксения Александровна Трубецкая — настоящий профессионал своего дела. Она занимается всем, что происходит за пределами ледовой площадки. Ксения Александровна преподаёт классическую хореографию, проводит ОФП, СФП, кросс и другие методы физических пыток.
С первого взгляда — она ангел воплоти. На её занятиях всегда тихо, никто не повышает голос и не заставляет работать через боль. Только вот «в тихом омуте — черти водятся». Из всего тренерского штаба, Ксения Александровна — воплощение вселенского зла и самый настоящий узурпатор. Её штрафных, которые можно получить за любое криво выполненное упражнение, невозможно избежать. Но самое страшное то, что штрафные в два раза тяжелее наших обычных тренировок. И как многие догадались, эта женщина — мама Кирилла и Лии. Но давайте познакомимся с ней чуть позже.
Ну, а я всё ещё сплю. И если смотреть на это со стороны, то это зрелище достаточно странное. Обычно во сне я принимаю позу эмбриона, максимально близко прижимая все конечности к телу. При этом я постоянно избавляюсь от всего ненужного (по моему мнению) — от одеяла, подушки и простыни. Последний пункт теряется где-то между кроватью и стеной, из-за чего остаток ночи мне приходится проводить на голом матрасе.
Возможно, мой сон оставался бы нетронутым до следующего утра, однако Совинькова решила по-другому.
— Да чтоб он подавился за ужином! Держите меня семеро, я ему такое устрою! — сказала она, кидая мокрую кофту на кровать.
После громкого хлопка дверью (надо бы проверить состояние петель), я подскочила на кровати. Сейчас я медленно пыталась вникнуть в суть происходящего, но сонный мозг отказывался воспринимать информацию.
— Если ты каждый раз будешь так меня будить, то я предпочту спать на коврике перед тренерской.
— Все претензии к Трубецкому! Честное слово, когда-нибудь я его утоплю.
И только сейчас я поняла, что помимо кофты, волосы и футболка Татьяны тоже промокли.
— Что произошло? — недоумевая, спросила я.
— Произошёл — Трубецкой. Ему показалось, что я начинаю закипать, а значит, меня надо остудить. Ну и конечно Виктору Станиславовичу такая инициативная деятельность не понравилась. Меня отправили в комнату, чтоб простуду не подцепила. А этот идиот получил красную карточку.
— Он находится в более невыгодном положении, — расхохоталась я, кинув Татьяне полотенце. — Главное, чтобы до Ирины Владимировны не дошло. Тогда простым выговором не отделаетесь.
— Это уж точно. Ты на обед то сходила?
— Нет. И если бы не твоё появление, то я бы и на ужин не пошла.
— Я же говорила, что ты копуша? Да, говорила, — дразнила меня Совинькова. — Неужто ты бы весь день провела в сонном царстве?
— У меня был стресс. Моему организму требовался отдых.
— Тогда я сильно сочувствую твоему организму, — не унималась Таня. — Сегодня были ещё цветочки. Возможно, нас ждёт продолжение банкета. Собирайся, а то точно на ужин опоздаем. В противном случае, твоя первая ночь будет самой тяжёлой, поскольку будет самой голодной!
Еда в кафетерии — это отдельный вид искусства. Всегда несколько разновидностей первого и второго, всё горячее и безумно вкусное. Если бы не тренировочный процесс, то я поселилась бы там.
Набрав на подносы полный набор, мы уселись за один из свободных
