парировала девочка.
– Слушай! – мальчик рассержено вскочил на ноги. – Не смей обижать моего брата. Он мой лучший друг. Ты – на втором месте, поняла! Он самый добрый человек на земле! – ещё раз повторил мальчик. А ещё он обалденно рисует.
Девочка спрыгнула со скамейки:
– Злой он. Злой. Злой. Злой. Злой. И звери его рисованные злые, и весь он злой и глупый. И ты такой же!
Сорвавшись с места, она скрылась в глубине аллеи. Мальчик у скамейки рассеяно огляделся, посмотрел ей вслед и, крикнув пару раз:
– Аня, стой! – бросился за ней.
Мальчик в кустах нервно почесал ухо и тихо двинулся следом.
ВИКТОР
Этот рынок располагался на окраине города. Здесь многоэтажки и широкие проспекты внезапно исчезали, стоило Виктору перейти нерегулируемый железнодорожный переезд через узкоколейку.
Пяти-семи-девятиэтажные дома превращались в покосившиеся избы и одноэтажные домишки из белого кирпича с красными жестяными крышами. В палисадниках росли цветы вперемешку с сорняками и, по-видимому, картошкой.
Посёлок был частью Города, но не был городом.
После ж/д переезда грунтовая дорога начинала петлять среди сонных домов и спустя где-то километр выводила путника на небольшую рыночную площадь. Слева – двухэтажные промтовары (Закрыто навсегда), справа здание школы с новой, но уже облупленной плиткой по фасаду, между ними – длинные ряды деревянных, сколоченных на скорую руку прилавков.
Кое-где дерево светлое, свежее, пахнущее стружкой и древесным соком, кое-где – серое, влажное, начинающее гнить под частыми дождями.
Под одним из прилавков валялся ободранный футбольный мяч, напитавшийся воды, тяжеленный даже на вид.
– Привет, Виктор, – он оглянулся. На пустом прилавке, свесив толстые, похожие на куриные, лапки с длинными чёрными когтями, сидел енот в фиолетовым плаще со звёздами. На голове громоздился чёрный цилиндр, в правой лапе зверь сжимал деревянную палочку.
– Привет, Гарри! – поздоровался с енотом Виктор. Оттолкнулся ногами, запрыгнул на прилавок напротив. – Как жизнь?
– Ох, жизнь-житуха всё прежняя. Ты-то как, странник?
Виктор пожал плечами:
– Не знаю, также. Ты тут… – он на мгновение помедлил, – женщину не видел?
Енот фыркнул тёмным носом:
– Женщину? Ты только о женщинах и думаешь! Видел я женщин здесь, немало. Каких тебе надо – живых, мёртвых, ползающих, летающих, на музыкальных инструментах играющих?
– Мне нужна только одна… – висок тут же протестующе запульсировал. Виктор заозирался. Рынок находился в серой, опасной зоне – как и бар, как и закрытый кинотеатр. Здесь надо было соблюдать осторожность.
– Уверен? – усмехнулся, оскалив жёлтые клыки, енот. – Ты даже не помнишь, как её зовут.
Висок закричал, но Виктор всё же попытался ответить:
– Саша, – и сам же продолжил. – Нет, не Саша. Таня? – его передёрнуло, он понял, что ответ отрицательный. – Катя? – Тоже нет, нулевой отклик внутри.
Енот Гарри хохотнул. Вскипев, Виктор подобрал с прилавка какой-то мусор, опавшие листья, ореховую скорлупу и швырнул в зверя.
Продолжая смеяться, енот махнул волшебной палочкой. Шелуха превратилась в сизых голубей. Те в тишине взлетели в небо и исчезли. Енот покачал головой:
– Не женщину тебе надо искать, Виктор. Не женщину. Что ж ты за это так уцепился? Гон что ли? Так рогов у тебя вроде нет! И не лось ты, не олень, ты человек, блин! Уйми себя!
Виктор отвёл глаза. Ему было очень неприятно, что его отчитывал какой-то енот с кругами под глазами и с жёлтыми, никогда не видевшими зубной пасты, клыками.
– А что мне делать? – он спрыгнул вниз. Колено всхлипнуло. – Что мне делать?
Енот оскалился:
– Думать, Виктор, думать. И вспоминать…
Взмах волшебной палочки – и енот растаял в воздухе. Какое-то время над прилавком продолжала висеть покрытая тёмным волосом нижняя челюсть, затем она щёлкнула о невидимую верхнюю, отчётливо сказала: «А зубы я чищу каждый день, в отличие от некоторых!» и также исчезла.
Зато вместо него вдали, на входе в рынок, под деревянной аркой с нечитаемым названием – «ООО Сельхоз…» возникла иная фигура.
Горгулья пришла за ним.
Виктор вскрикнул, кинулся бежать.
И тут в сумраке перед ним мелькнуло до боли знакомое лицо, приблизилось к нему, вздохнуло, что-то неразборчиво пробормотало и исчезло. И одновременно с этим нахлынули тошнота и дезориентация – мир поплыл, будто бы Виктор и не стоял на пустом рынке, а лежал. Стороны света и чувство равновесия объявили друг другу войну, пустые лотки слились в единую полосу, оплели Виктора лентой Мебиуса, он упал, хотя как он мог упасть, если чувствовал себя лежачим…
И даже вспыхнувшая в виске боль не сильно отметилась в его сознании, ведь он его практически уже лишился…
Рынок, ставший выгоревшим на солнце трафаретом, развалился на части, разлетелся в стороны, канул в чёрную бездну, туда же, куда ухнул обхвативший землю Виктор.
Следом летела, расправив угловатые крылья, горгулья с мёртвым женским лицом.
ДМИТРИЙ
Аэропорт перестроили за те годы, которые Дима провёл не в родном городе. Модернизировали, модифицировали, осовременили и перенесли в другое здание. Старое – похожее на корабль, тоже оставалось, и это радовало.
Миллионы эпох назад у Димы была подружка, а у подружки – любовь к слабым наркотикам растительного происхождения. Они встречались на Московской, на переполненной маршрутке добирались до терминала и, стоя в укромном месте на бетонной террасе второго этажа, курили один косяк на двоих, мечтательно-бесцельно глядя на заброшенные колхозные поля, обрамляющие взлетные полосы. С каждой затяжкой поля становились все красивее, а самолёты всё забавнее.
В новом здании Дима с трудом мог представить место для подобного времяпрепровождения.
Пройдя мимо ирландского паба…да, паба! в аэропорту! он задумчиво почесал шею, но всё же двинулся дальше – туда, где предположительно можно было взять такси.
Последние сутки прошли сравнительно неплохо. Прежде всего, он помирился с Ксюшей несмотря на то, что это было крайне сложно.
Сил и времени на это пришлось потратить уйму. Дима порой сам не понимал – зачем он это делает, но, странное дело, стоило Ксюше уйти из его жизни, в душе образовалась какая-то дыра. Дима достал из кармана телефон и набрал очередное сообщение. Сообщение, на которое никто, разумеется, отвечать не собирается.
– Ты просто коллекционер, блин, контактов, которые не желают с тобой говорить! – сообщил Дима отражению в ванной, а сам задумался – ну что за ерунда с ним творится?
Непрошено вспоминались прогулки с Ксюшей по Старому городу Иерусалима, поездка на Красное море…Как она всегда покупала, причём самостоятельно, без помощи клуба, билеты за его ворота – по билету на каждый тайм и, стоило ему оглянуться назад, всегда улыбалась ему, стоя с шарфом команды в
