странствия с непонятными людьми, остепенится и выйдет замуж. Приводили в пример подруг и старшую сестру, которая ждала двойню.
— Ты давай, заходи, если в Москве будешь. Не стесняйся — фальшиво пробормотал Игорь.
И откуда он выкопал эту фразу про социальный статус? Уж точно не из книжек, которых после окончания школы вообще не читал. Наверное, услыхал по радио, наткнувшись на чье-то интервью.
Она промолчала в ответ и смотрела ему в спину, пока эскалатор не увез его навсегда. Слёзы сами полились из глаз, и рука не поднималась сделать хоть что-то. Игорь предлагал подбросить ее с багажом до вокзала, но Ольга отказалась. Времени в любом случае оставался целый вагон: покинуть теплую и уютную квартиру на Новоалексеевской улице, за полгода ставшую для нее такой привычной, пришлось рано утром из-за хозяйки. Той отчего-то было недосуг подождать до обеда, чтобы проверить сохранность имущества и вернуть залог.
— Зачем вы плачете? Не надо, — раздался чей-то голос.
Мужчина с виду лет тридцати пяти или чуть постарше, рослый брюнет довольно рядовой наружности с аккуратной щетиной на лице, участливо наклонился к ней. Кажется, он сидел рядом, пока они с Игорем прощались. Или не он?
— Всё пройдет, — через силу произнесла Ольга.
Глаза мужчины светились счастьем.
— Давайте познакомимся, — сказал он. — Я Вадим.
— Давайте потом.
— Нет, не возражайте! У меня праздник, и я не хочу праздновать один.
Ольга бумажной салфеткой вытерла слёзы.
— Праздник прямо с утра?
— Я только что получил сообщение, которое изменит мою жизнь, — с воодушевлением объявил Вадим.
— Личное?
Улыбка ей не удалась, вышла какая-то гримаса.
— Скорее служебное. Да я вам всё расскажу. Пойдемте, тут рядом с метро есть милое заведение, оно уже открыто, — Вадим решительно взялся за выдвижную ручку ее чемодана.
«А, собственно, почему нет? — вдруг подумала Ольга. — И чёрт с ним, этим депутатом Глуховым и его новой командой, и на саратовский поезд я успеваю».
— Ольга. Можно просто Оля.
Под сводами станции снова раздался голос дежурной:
— Уважаемые пассажиры, занимайте обе стороны эскалатора…
Блогер Чушкин откинулся в необъятном кресле на колесиках и удовлетворенно покивал сам себе. Пост вышел на славу. В одном абзаце длиной в полтора листа прежней машинописи он доказал, что дыру в обшивке орбитальной станции провертели американцы. Правда, его приятель Пылесосов, выпускник политеха, а ныне индивидуальный предприниматель, усомнился, что подобное возможно в открытом космосе. Однако блогер отступать не привык.
— Ты, брат, в политике ничего не смыслишь, — пробормотал он и проигнорировал совет приятеля не влезать в сложную тему.
Чушкин писал обо всём. Этому его обучили на факультете изящной словесности еще в ту пору, когда любой работник пера считался подручным партии. Основным рецензентом тогда были органы госбезопасности.
С началом перестройки Чушкин мигом сменил генеральную линию. Правда, в успешные публицисты из-за нехватки способностей не выбился, поэтому бегал на митинги за демократию и гласность. К его досаде, хлебные должности с депутатскими мандатами достались более ловким коллегам. Капиталов Чушкин тоже не нажил, ибо дар бизнесмена в нем начисто отсутствовал. Поэтому после краха социализма он стал завсегдатаем уже других митингов — под красным флагом.
На информационной арене его не было видно и слышно, пока не стало общедоступным дьявольское изобретение ЦРУ в виде Интернета. Оказалось, писать можно что угодно, не оглядываясь на рецензентов. И Чушкин набросился на капитализм, как лев на антилопу.
— Ты того, аккуратнее был бы, что ли, — периодически говаривал ему Пылесосов, но блогер только распалялся.
Для украшения персональной страницы (от заграничного слова «аккаунт» его передергивало) Чушкин подобрал изображение богатыря в древнерусском шлеме. Герой с бородой мужественно вглядывался в зарево пожарищ.
От этой картинки Чушкин млел. Псевдоним он себе придумал соответствующий — Светлозар. Впрочем, с героем его роднила только борода. У Чушкина она даже была длиннее, и в ней регулярно застревали остатки пищи.
Питаться блогеру приходилось часто, для поддержания массы тела. При власти эксплуататоров он раздался так, что с трудом пролезал в дверь. Раз в неделю посещая торговый центр, Чушкин набирал полную телегу пивных банок и закусок. Пыхтя, он толкал ее к выходу, где дежурили охранники-церберы, и мысленно цедил:
— Устроились тут, сволочи…
Со временем блогер вообще перестал выбираться куда-либо, кроме как за едой и бодрящим напитком. Уборку в квартире он производил дважды в год, при смене сезонов, притом довольно поверхностную. Так что жилище Чушкина быстро стало походить на берлогу неандертальца.
Чушкину было некогда отвлекаться на мелочи. Он бился за возвращение самого передового строя.
— Всех на чистую воду выведу! Всех! — клялся он в монитор.
Жил Чушкин, получая пособие по состоянию здоровья, которое исхлопотал через знакомых. Кроме того, сдавал в аренду квартиру, доставшуюся ему по наследству. В налоговую инспекцию об этом доходе он не заявлял. Жены и детей, подрывающих бюджет, у Чушкина не было.
Отвлекаясь лишь затем, чтобы отхлебнуть пива и смахнуть крошки с бороды, блогер строчил и строчил. Есть он наловчился в процессе писания. Клавиатура от липких пальцев скоро сделалась неприятной на ощупь, но чего не стерпишь ради классовой борьбы?
Главным номером программы Чушкина был поиск наглядных подтверждений превосходства социализма над капитализмом, а также патриотизма над либерализмом. Большим торжеством для него становилось размещение у себя на странице черно-белого фото с надписью «А мороженое было по 10 копеек!» или «Вот сколько коробков спичек мог купить на свою зарплату советский рабочий». Отгружая подобные произведения в Сеть, Чушкин хлопал в ладоши и вскрикивал:
— Получи! Получи!
Уверенно судил Чушкин и о вопросах внешней политики. Корейский полуостров и Ближний Восток, Венесуэла и Сирия, а тем более Украина были предметом его постоянных комментариев. Приближаясь к пенсионному возрасту, блогер ни разу не побывал за рубежом, даже в турецком отеле. Это не мешало ему выносить оценки и сыпать прогнозами.
Прогнозы обычно не сбывались. Империализм стоял и не являл признаков краха. Здоровые силы в лице Каддафи-младшего, а также Мадуро, «Хамас» и Ким Чен Ына топтались на месте. И как личную трагедию воспринимал Чушкин невзятие Киева силами шахтеров и трактористов Донбасса.
— На гусеницы, на гусеницы всех намотать! Танками, танками давить! — давал он экспертные советы.
При этом Чушкин был очень набожен. Уверовав после перестройки во Христа, он крестился и теперь витиевато поздравлял своих подписчиков со всеми церковными праздниками. Из того же контингента блогер сколотил тематическую группу, где так же безапелляционно касался проблем городской жизни.
— Хоть сюда бы не лез, а? — пытался образумить его Пылесосов.
Берлогу Чушкина он давненько не посещал по причине врожденной
