Есть вместе с тем в правке Горького случаи исключений и исправлений, сделанных, видимо, в соответствии с цензурными требованиями. Из монолога Мани Карташевой после слов: «раз казнь — было бы за что!» в машинописи вычеркнута фраза: «И каракозовская попытка может повториться в более широких размерах» (стр. 385). В том же монологе: «Некоторые из наших… высказываются только за политическую борьбу, за борьбу с правительством и самодержавием» — вычеркнуто: «и самодержавием» (стр. 386).
По тем же, видимо, причинам сделаны Горьким еще две поправки на стр. 398 (размышления Карташева о религии): в фразе «Христос твердил: „Понимайте в духе истины и разума!“ А свелось… к грубому морочению, эксплуатации, уверенью в том, чего никто не знает, не может знать» — «грубому морочению, эксплуатации» вычеркнуто. И в следующем абзаце, в словах «Отчетливо, конкретно представить себе только это — и точно повязка с глаз спадет и сразу охватит унизительное чувство за этих морочащих» — «морочащих» заменено на «людей».
Однако, несмотря на сделанные Горьким исправления, страницы эти послужили поводом для возникновения длительного цензурного дела, которое началось с доклада члена Петербургского комитета по делам печати В. Н. Осипова от 16 августа 1911 года:
«8 августа с. г. в Санкт-Петербургский Комитет по делам печати поступила книга под заглавием „Инженеры“ Н. Гарина, 2-е издание товарищества „Знание“ (имеется в виду издание 1911 года). На стр. 26 этой книги (стр. 256 наст. издания) автор влагает в уста одного из действующих лиц, между прочим, следующие богохульные слова: „Вся эта сказка вочеловечения. вознесения на какое-то небо, когда мы теперь уже знаем, то это за небо — все это, конечно, устарелая сказка“ и т. д. Кроме того, на стр. 175–176 (стр. 398) приведены рассуждения героя романа о религии вообще и об учении православной церкви в частности. В рассуждениях этих вера православная называется обманом, шарлатанством, комедией и ложью».
Комитет по делам печати направляет отношение прокурору петербургской судебной палаты о необходимости подвергнуть аресту издания «Инженеров» 1911 года, а также 1908 года (изд. т-ва «Знание»), и сборник семнадцатый «Знания». Прокурор передает дело в Окружной суд, который в заседаниях от 13 сентября и 14 декабря выносит решение о наложении на эти издания ареста.
В результате последующей переписки в типографии петербургского градоначальства из 800 экземпляров семнадцатого сборника «Знание» и из 3200 экземпляров издания 1911 года страницы с «инкриминируемыми местами» уничтожены «посредством разрывания на мелкие части». Изъятый цензурой текст заменен точками, исправленные страницы набраны вновь. Арестованный экземпляр издания 1908 года направлен в Комитет.
На этом дело, однако, не заканчивается. 10 апреля 1912 года к следствию в качестве обвиняемого «по признакам вышеуказанного преступления» привлекается «собственник означенных книг, нижегородский цеховой Алексей Максимович Пешков».
В связи с амнистией по поводу трехсотлетия дома Романовых «уголовное преследование обвиняемого» 4 октября 1913 года прекращено.
В настоящем томе текст повести печатается по сборникам т-ва «Знание» с восстановлением цензурных изъятий. Кроме того, текст «Знания» сверен с сохранившимися частями машинописной копни и автографа, наличие которого позволило исправить ошибки машинистки, опечатки. Так, например, неправильно воспроизведена была при перепечатке правка Гарина, сделанная на полях вставка попала не на свое место и вместо текста: «…на тендере сидел Борисов, начальник соседней дистанции, тог молодой инженер, С которым Карташев познакомился у Борисова и еще какой-то пожилой инженер в форме…»; в «Знании» было напечатано: «…на тендере сидел Борисов, начальник соседней дистанции, тоже молодой инженер, и еще какой-то пожилой, с которым Карташев познакомился у Борисова, инженер в форме…» (стр. 446). Кроме того, вместо текста «Знания»: «…если б меня спросили кто я хочу быть…» — в рукописи: «…кем я хочу быть…» (стр. 444); вместо текста «…слушал… как тоскливо замирали ее последние высокие ноты в влажном воздухе» — в рукописи: «…в весеннем воздухе» (стр. 441); вместо текста — «Вы когда кончили? — смело спросил Карташева коренастый, обросший бородой инженер» — в рукописи «сипло спросил…» (стр. 448); вместо текста «…с густыми, черными, темными, жесткими волосами» — в рукописи: «…с густыми, черными, немного жесткими волосами» (стр. 469).
Эмеритура — денежное пособие, выдававшееся некоторым категориям государственных служащих, уволенных в отставку.
«Суждены нам благие порывы…» — неточная цитата из стихотворения Некрасова «Рыцарь на час» (1860).
…а нам зась… — архаический оборот, бытовавший на юге, означает грубый, резкий отказ.
Произошло это уже в шестом классе, когда взапой читался… Зибер… Милль… — Очевидно, имеются в виду работы Н. Г. Чернышевского «Основания политической экономии Д.-С. Милля» или «Очерки из политической экономии (по Миллю)» и Н. И. Зибера «Теория ценности и капитала Д. Рикардо в связи с позднейшими дополнениями и разъяснениями» (1871), входившие в круг чтения прогрессивной молодежи. Работы эти были высоко оценены К. Марксом (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XVII, 1937, стр. 13 и 17).
Помню ще Екатерину. — Екатерину II, царствовавшую в 1762–1796 годах.
Поместите и Корде… которая убила Марата… — Участница контрреволюционного заговора, Шарлотта Корде (1768–1793), убившая в 1793 году Марата, трактовалась в буржуазной историографии как героиня, освободившая страну от «кровавого тирана».
Поляков С. С. — железнодорожный подрядчик-миллионер 70-80-х годов.
Его заело в значительной степени славянофильство… — В своем отрицательном отношении к общине Маня Карташева придает чрезмерное значение теории Герцена 6 прогрессивной роли крестьянской общины в будущем русского народа, называя его славянофилом. На самом деле Герцен до конца жизни оставался одним из крупнейших теоретиков революционного движения.
…Глеб Успенский не вводит себя в обман относительно общины. — Успенский (1843–1902) правдиво показал развитие капиталистических отношений в деревне, разрушение общины, которую идеализировали народники (см., например, его очерки «Из деревенского дневника», 1877–1880).
Все эти Фурье, на которых воспитался Чернышевский, все это народничество, все это учение, стремящееся к земному раю, утверждает, что достаточно пожелать и рай земной сойдет на землю. — Утверждение Савинского, что Чернышевский не отличался от утопических социалистов, явно ошибочно и не учитывает того, что Чернышевский был не только теоретиком социализма, но и вождем революционного движения.
Продолжаются… попытки перепрыгнуть, так сказать, через эту пропасть социальных противоречий, в то время как уже начался естественный переход через эту пропасть, я говорю о таком мировом факте, каково появление первого социалистического депутата в германском парламенте — Бебеля, действующего по законам, выработанным Марксом, это не учитывается совершенно нашей молодежью. — Савннский, говоря о естественном переходе через пропасть социальных противоречий, выступает с позиций реформистов, отрицавших неизбежность революции. С этих же ошибочных позиций он расценивает легальную деятельность немецких социал-демократов и появление в 1867 году рабочего депутата, социал-демократа А. Бебеля (1840–1913) в германском парламенте. На самом деле Маркс, высоко оценивая отдельные выступления Бебеля, в частности, в годы франко-прусской войны, в то же время нередко подвергал критике легальную деятельность немецкой социал-демократии (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XIII, ч. II, 1940, стр. 222, 243; т. XV, 1933, стр. 434, 450).
Коснулся Савинский и войны, заметив иронически, что расчеты правительства на нее, как на отвлечение, после понесенных неудач, разлетятся в прах, и вместо отвлечения получится… обратное. — Савинский правильно отмечает, что правительство рассчитывало на победоносную войну с Турцией, как на средство отвлечь молодежь от революционных настроений и потушить нарастающее народное недовольство. Справедливо и его предположение, что крупные неудачи в ходе войны (хотя и закончившейся военной победой России) сделают явным слабость и гнилость самодержавного строя, будут в дальнейшем содействовать новому подъему революционного движения. Действительно, после окончания войны Россия вступила в период новой революционной ситуации 1879–1881 годов (борьба народовольцев с самодержавием, убийство Александра II).
