Мне очень хотелось узнать причины, заставлявшие отца отдавать дитя свое в чужие руки. Я спросила его. "Это не ваше дело", — отвечал он мне и ушел.
В тот вечер Эльвира плакала, вздыхала, смотрела на небо. На другой день вышла ко мне с лицом спокойным, на котором выражалась твердая решимость. Она была так же сурова, как и отец ее, но мало-помалу мы сближались. Теперь, кажется, она меня очень любит. Часто уходит она Бог знает куда, иногда надолго. Однажды я старалась у ней выведать, но она напомнила мне слова отца своего ("Это не ваше дело"). Вот все, что я могу вам сказать.
Грюненфельд ничего не отвечал, потом поблагодарил г-жу Линденбаум и уехал. Остальное время дня он был задумчив и не говорил ни слова. Он не мог также понять, почему, когда он бывал с Эльвирой, ему вспоминались годы детства, и он не мог удержаться, чтоб не говорить об них.
Каждый день Лотарий стал посещать г-жу Линденбаум. Каждый день более и более знакомился он с Эльвирой, и чем более сближался с ней, тем непонятнее, загадочнее и прелестнее была она для него. Так шли дни, недели; Лотарий оставил свет, его нигде не было видно. Понимаете ли вы это удовольствие — вырваться из круга людей, где жили вы внешнею жизнью, пренебречь их толками и досадою. Предпочесть самолюбивому обществу одно существо, которое понимает вас и которому вы посвятили все свое время? Лотарий был счастлив.
Вдруг он получает письмо от матери, в котором она зовет его непременно в деревню по одному важному семейному делу. Как быть? Должно расстаться; но Лотарий пишет письмо к матери, пишет другое, и вот г-жа Н. получает письмо от г-жи Грюненфельд, в котором та благодарит г-жу Линденбаум за ласки, оказанные ее сыну, и просит ее вместе с воспитанницей приехать на лето к ним в деревню.
Лотарий поскакал вперед на другой день к матери, в радостной надежде встретить там скоро Эльвиру. Давно уже не был он на своей родине; уж год, как мать его уехала из города. Он приехал вечером. Зачем описывать радость матери и сына после годовой разлуки? Есть минуты, есть сцены, которые даже оскорбляют чувство в описании. Итак, сын увидался с матерью. После Лотарий бросился бегать по дорожкам цветника, по аллее сада, побежал в березовую рощу. Взглянул на липы, которые закрывали уже ветвями своими окна его детской комнатки, сбегал на реку — везде, везде воспоминания. Он перенесся совершенно в годы младенчества, и ему стало грустно.
На другой день пошли хлопоты. Лотарий занимался с утра до вечера и в продолжение недели все окончил. Он признался во всем матери, н она почти с равным нетерпением дожидалась своих гостей. Когда они приехали, мать Лотария была в саду. Услыхав шум экипажа, она почти побежала навстречу, обняла г-жу Н., которая познакомила ее с г-жой Линденбаум, и поцеловала от души Эльвиру, которая сама кинулась к ней, как к родной.
Ну, что и говорить, Лотарий был счастлив, счастлив и счастлив. Эльвира с такою радостью бегала по всем дорожкам и тропинкам, так внимательно осматривала все места, как будто бы сама родилась и провела здесь свое детство. На другой день рано поутру попросила она Грюненфельда повести ее в поле, которое было недалеко от села, и к которому примыкал большой лес. Лотарий не мог не спросить ее: не была ли она когда-нибудь прежде в этой деревне; но она, смешавшись, отвечала, что она здесь в первый раз и что, проезжая мимо, она любовалась этим местом, потому-то и хочет его видеть. Лотарий смолчал, хотя ответ не удовлетворил его, и повел в поле Эльвиру. Едва пришла она туда — и начала, как дитя, бегать и рвать цветы. Ее русые волосы прыгали по плечам ее. Она была так рада, рада по-детски.
— Лотарий, — сказала она вдруг, остановившись и устремив на него взгляд свой.
— Ах, Эльвира, — вскричал тот, закрывши глаза рукою и как бы очнувшись, — я вспомнил что-то, вспомнил… постойте, постойте!..
— Ничего, ничего, — вскричала Эльвира, — поскорее пойдемте домой.
Час от часу поступки Эльвиры становились все загадочнее. Грюненфельд решился однажды
спросить, кто же она и откуда.
— Зачем вам? — гордо отвечала Эльвира. — Вы видите меня, я перед вами, чего ж вам больше? Вы еще хотите знать: кто я? Зачем знать бедняку, откуда падает луч солнца, который согревает его? Небо послало счастье человеку — наслаждайся и благодари.
В одну ночь с вечера Лотарию не спалось, и он вышел в сад прогуляться. Луна накидывала флер дымчатых лучей своих на всю природу. Ее неверный блеск оживлял предметы; всякий из них, казалось, готов был оторваться и сойти со своего места. Лотарий принял на себя это впечатление лунной ночи. Ему так было хорошо, и он, предаваясь мечтаниям, погружаясь в блаженство своего чувства, шел все далее и далее. Он уже вышел на небольшой луг, находившийся на краю сада, как вдруг ему послышался шум. Лотарий остановился под огромною липою, весь закрытый ее ветвями.
На поляне стоял седой, высокий, пасмурный старик, весь в белом; перед ним, тоже в белом платье, — девушка с русыми волосами — то была Эльвира. Вполне облитые сиянием лунным, они казались видениями. Лотарий взглянул — точно молния осветила его душу. Он в одну минуту
перенесся за десять лет своей жизни. Он вспомнил и ночь, и луг, и этого старика, и эту девушку, виденную им еще в младенчестве. Он вспомнил, наконец, все вспомнил.
— Отец мой, — звучал голос Эльвиры, — будь спокоен, мне хорошо здесь. Мы с тобой не расстаемся, ночью слетаешь ты ко мне, и я спешу к тебе навстречу. Я счастлива, отец мой, я люблю его.
— Но достоин ли он, дитя мое, чтобы такое чистое, прелестное, воздушное создание бросило для него свою милую родину и сошло на землю?
— Достоин, отец мой. Ах, ты не поверишь, как мне горько было встретить его в первый раз. Он жил у меня в памяти прелестным ребенком с темно-русыми кудрями, с сердцем невинным и чистым. И вдруг — как он не похож был на себя: все прекрасное было в нем подавлено его пустою жизнью. Грустно, грустно мне было, отец мой. Он заметил меня, и не знаю, глаза ли мои высказали эти чувства, или воспоминание проснулось в нем; только он смутился и тотчас оставил толпу. Он познакомился с г-жой Линденбаум. Видно было, что он меня любит, и с тех пор какая перемена в нем,
