складе. Не самая приятная для меня работа, но всяко лучше, чем никакая. Да и платили за такую работу на удивление хорошо. Правда из-за ежедневной носки тяжестей спина в скором времени начала жутко ныть.
Погода этой весной не удивляла. Постоянно моросил мелкий дождь. Иногда мог идти сутками не переставая.
Дома я появлялся ближе к позднему вечеру. Приходил измотанный, поэтому дискомфорт я чисто физически не мог заметить. Если же он всё-таки проникал мне в жилы, я просто собирался и уходил к Соре. Виделись мы с ним изредка. В основном вместе гуляли, ходили в кино. Иногда сидели у него дома. При такой возможности я просил фруктового мальчика сыграть на пианино. Хоть он постоянно повторял, что не умеет играть, парнишка всегда соглашался. И играл каждый раз красиво. Конечно, я не утончённый критик музыки и, возможно, он правда играет не идеально. Но мне нравилось.
Одним вечером мы сидели у него на кухне с открытой бутылкой белого вина. Сора, как всегда, достал на закуску нарезку из фруктов. Учитывая серую погоду, долгое время стоящую за окном, прибывание в его доме казалось чем-то чудным. Своего рода райский островок посреди тусклого моря. Тут тебе и свет как от прожекторов и корзины фруктов и вино ручьём льётся. Ещё и играет лёгкая джазовая музыка.
– Звонил отец, – без какой-либо подводки начал Сора. – Его человек не смог ничего нарыть об убийце. Совсем.
– Понятно, – равнодушно ответил я.
– Может у тебя есть идеи кто это может быть?
– Дружище, забей. Просто не вспоминай об этом, хорошо?
Он угрюмо посмотрел на меня.
– Странный ты.
Его комментарий меня удивил.
– Я? Странный?
– У тебя погибла подруга, а ты даже не хочешь, чтобы убийцу нашли.
Мне совершенно не хотелось продолжать этот разговор. Всё это было очень неприятно.
– Ладно, забудь. Я не хочу это трогать. Понял?
Угрюмость только опухла на его лице.
– Понял.
После этого разговора тема больше ни разу не поднималась.
В университете выставили объявлении об исчезновении Тома.
Лето – выход на новую волну.
В конце июня месяца начался учебный перерыв. В это де время я смог найти работу получше. В маленькой серой конторе требовался человек для ручного заполнения документов. Туда-то я как раз и устроился. Стойкой зарплаты не платили. Оплата труда определялась по количеству выполненной работы. Поэтому я и работал чуть ли не всё свободное время. Сидел в углу офиса и заполнял документы. Старался брать пакет или два документов с собой на дом. Работа не была тяжёлой. Скорее, монотонная. Но это во всяком лучше, чем надрывать спину на складе. Хотя, и бегать по городу иногда приходится. Хорошо, что я люблю прогуливаться по свежему воздуху.
Я совсем замотался в работе. С Сорой мы виделись очень редко. Да и с каждым разом не очень уж хотелось. Постоянно он настаивал на том, чтобы он купил то пианино. Но я отказывался. Да, я прекрасно понимаю, чем рискую. Одним днём я мог прийти, а инструмента уже не будет на месте. Его может выкупить кто-нибудь другой. Тогда я узнаю кто им владеет и получу пианино от него. Заплачу любую цену. Но я достану мамин инструмент своими силами.
Одной ночью мы с Сорой выбрались на прогулку. Как и всегда шли туда, куда вели ноги. Всё равно, что играть в покер не смотря на карты в руках. Не знаешь, чем это закончится.
По дороге мы посещали различные бары. Во многих народу было так много, что владельцы этих заведений наверняка были в восторге от такого количества быстро опустошаемых кошельков. Ты только проходишь мимо дверей в метрах десяти и уже слышишь гомон и прочий шум.
Такие места мы старались обходить стороной. Заходили, наоборот, в заведения тихие и пустые. Застревали на полчасика, выпивали по стакану пива, да и шли дальше.
Вдоль трасы нам повезло встретить двух парней, играющих на гитарах. Рядом с ними собрались человек так десять – не меньше. Мы остановились послушать. Ребята пели знакомую мне песню
The Man Who Sold the World группы Nirvana. Один на струнах гитары наигрывал мелодию, другой пел. Голос был далёк от Кобейна, но, к удивлению, неплохо вживался в данную песню. Мы дослушали эту песню до конца. После, поблагодарили ребят и пожелали им удачи.
По дороге были пьяницы. Много пьяниц. Ещё и совершенно разных. Будь то это потрёпанные и грязные мужчины лет за сорок, от который так и издаёт смратом, то подростки, чьи гормоны не на шутку разгулялись. Услышав девичий смех в полутёмном переулке, страшно повернуться в ту сторону. Мало ли чем они позволяют себе заняться.
Мы вышли на жилую тихую улицу. На ней не было почти никого. Мы шли по пустой дороге под жёлтым светом фонарей.
На крыльце одного из домов сидел мужчина. Яркий свет фонаря у входа освещал его. Это худой человек лет тридцати с короткой небрежной причёской. Одет в обычный чёрный костюм. В руке у него сигарета, которую он обильно подносил к своему рту. На щеках поблёскивали слёзы. Я совсем не знал кто это и что у него произошло, но мне было его жаль. Хотелось, чтобы у него всё наладилось.
В какой-то момент я уже перестал понимать, где мы находимся. Незнакомые улицы и тёмные дороги сбивали с толку. Вскоре мы дошли до парка. Оказалось ноги привели нас в Золотые Сады.
По времени было уже довольно поздно и шанс наткнутся на народ сведён к минимуму – только если это не пьяный, еле держащийся, мужчина лет за сорок. Но в парке мы встретили как раз таки спокойных и весёлых девиц. Увидев Сору, они тут же начали тянуть к нему руки. Сам Сора чувствовал себя из-за этого неловко. Он пытался мило их отнять от себя, но пьяненькие девицы продолжали с задором лесть к нему. Уж сильно он их заворожил.
В итоге мы с девчонками прогулялись до другого края парка. Девушки рассказывали весёлые истории из своей жизни, мило хихикали и, как им казалось, незаметно протягивали пальцы к фруктовому мальчику. Видел бы лицо Соры в этот момент кто-нибудь ещё. Столь яркого смущения я больше нигде не видел.
Дойдя до края золотого сада, мы попрощались с девушками. Они сказали, что им сейчас в другую сторону, потому мы с ними обнялись и разошлись. Приятные были люди.
Так из парка мы вышли на берег моря Селиш. Берег был, как бы это сказать… Никакой. Ну прям совсем. Никак не отличался от всех остальных. Совсем другое дело с морем. В ночи журчали волны Селиша. Глубокие звуки щебетали под ухом, словно заманивая меня в транс. Что-то было в этом море. Нечто прекрасное. Нечто вечное.
Всю дорогу вдоль
