что делать и отдает противоречащие друг другу распоряжения одно за другим. Эта нерешительность достойна того, чтобы быть зафиксированной в моей рукописи с соответствующими порядковым номером и сноской на мой же календарь исторических событий. За те четыре дня в начале сентября в моем отчете появилось несколько строк с сугубо исторической информацией, которая, несомненно, будет полезна историкам будущего. Интересно, как назовут они этот пожар? Большой огонь Лондона? Гигантское разрушение? Впрочем, я и сам об этом узнаю. Стоит всего лишь прожить каких-то несколько сот лет.
Как же мне тяжело оставаться беспристрастным! Наверное, слишком уж люблю я Швецию. Но когда армия в 16800 человек противостоит войску в 34000, исход битвы предрешен. Приходится, как всегда, отстраненно и добросовестно описать победу русского оружия над шведским на востоке Украины, под Полтавой. Армия короля шведского Карла ХII перестала существовать, и мелочи, вроде подвыпившего Меньшикова, ожидающего калмыцкого подкрепления и кричавшего что-то вроде «куда же эти желтолицые суки запропастились?» навсегда останутся лишь в моих воспоминаниях – историки проигнорируют такого рода «свидетельства». Я пишу, продолжаю писать свои отчеты, держась лишь фактов, имевших влияние на дальнейший ход истории. Мне тяжело идти против велений сердца, переиначивать свое мнение, перекраивать суть моих суждений – им здесь не место. Холодный взгляд со стороны – вот моя работа. Она тяжела. Она не подходит человеку. Может быть, поэтому я не…
Томас Джефферсон, который воспользовался полномочиями, добровольно переданными ему Адамсом, Франклином, Ливингстоном и Шерманом, работал над текстом Декларации Независимости целых 17 дней (прошу заметить, без помощи каких-либо научных трактатов или коллег по Конгрессу). Старик Хэнкок, президент Второго конгресса, согласился подписать данный документ только после того, как удостоверился, что раздел, осуждающий рабство и работорговлю, был угодливо изъят из Декларации. Таким образом, представители Южной Каролины были вполне удовлетворены, и три четверти подписей под документом принадлежали плантаторам, купцам и непосредственным представителям тех или других. Да, кстати, через 11 дней присоединилась делегация Нью-Йорка, так что будущее "Большое Яблоко" можно не считать штатом-основателем демократической Америки. Зарвался, знаю. Мне не дозволено делать выводов, я лишь пергамент и кисть, перо и бумага, пишущая машинка, клавиатура ноутбука, инфракрасный порт и хаум… Стоп. Без заглядываний в будущее, я лишь скрупулезно записываю происходящее, и только.
Восемь с половиной часов прошло. Анализирующие сегодняшний день вкупе с тремя годами, прошедшими после него, скажут, что 18 июня 1815 года – это день, которым фактически завершилась военная и политическая деятельность Наполеона Бонапарта. Я, человек данной минуты, лишь констатирую поражение французской армии, нанесенное последней союзными войсками под командованием Веллингтона. Следующие три дня я просто пересаживался из обоза в обоз, фиксируя потери, подсчитывая убитых, раненых, пленных, захваченные орудия, знамена, я знал, что на поле боя полегло 15750 человек, а три тысячи человек, собранные Бонапартом, были не в силах не то что продолжать войну, но даже защитить столицу. Вместе с Кейтом я отправился на остров св. Елены, где имел удовольствие видеть, как бывшего императора травили малыми дозами мышьяка по приказу губернатора Гудзона Лоу. Неудивительно, что Наполеон скончался в 51 год, мучимый тошнотой, болями в желудке и головокружениями. Правда, страница отчета, в которой напрямую говорится об отравлении корсиканца, кажется, не вызовет особого доверия у историков. Будущее покажет.
Мимо пролетают воспоминания. Принцип с Габриловичем, похлопывая меня, давнего члена их организации, по плечу, обсуждали, как именно можно насолить ненавистной Австро-Венгрии. Я старался не дышать, когда записывал данные о смерти Принципа от туберкулеза в 1918-м. По странному совпадению, в Версале я оказался тоже 28 числа, правда, не апреля, а июня. Прижатый широкими спинами к стене вагона, я все продолжал восхищаться этими жалкими государствами, диктующими свою волю Германии, стране, которая через каких-нибудь двадцать лет станет самой могущественной державой Старого Света. США, Британской империей, Францией, Италией и Японией, а также Бельгией, Боливией, Бразилией, Кубой, Эквадором, Грецией, Гватемалой, Гаити, Хиджазом, Гондурасом, Либерией, Никарагуа, Панамой, Перу, Польшей, Португалией, Румынией, Сербо-Хорвато-Словенским государством, Сиамом, Чехословакией и Уругваем. Я кого-нибудь пропустил? Двадцать лет прошло, и я, внешне бесстрастный, аккуратно записал притянутые за уши причины вторжения гитлеровской Германии в Польшу. С мнимым прискорбием пришлось присоединиться к плачу узников Аушвица (или Освенцима – кому как удобно), лишь для того, чтобы пересчитать количество евреев, удушенных газом и сожженных в печах крематориев. Надеюсь, что мои записи будут достаточным основанием, чтобы не подвергать сомнению эту Катастрофу одного народа. Хотя… кто знает, что придет в голову псевдоисторикам и лидерам государств, подобных фашисткой Германии? Между прочим, Сталина не отравили, в отличие от Наполеона. Почему-то, когда умирает семидесятичетырехлетний, пусть сильный, человек, возникают мифы об отравлении. Господа, им были пройдены 74 очень нелегких года!
Я, кажется, поддался эмоциям, значит стоит толкнуть в бок какого-то функционера ЦК на трибуне, пока невысокий улыбчивый человек идет быстрым шагом по красной ковровой дорожке. Придется записать, что Юрий Гагарин споткнулся. Я также записываю, что в безвоздушной атмосфере Луны флаг, пусть даже американский, развеваться бы не смог. Пресловутый проволочный каркас мог предохранить лишь от обвисания. Теория «Лунного заговора» обретает все новых и новых сторонников. Мне непонятно, почему при тренировках Армстронга и Коллинза в условиях, максимально приближенных к лунным, присутствует фотограф. По вполне понятным причинам, я не мог быть четвертым членом экипажа «Аполлона 11» и, следовательно, пролить свет на эту загадку. Однако лунный грунт подозрительно напоминает пробы почвы, взятые в штате Невада. Пятый вертолет, облетевший зону катастрофы Чернобыльской АЭС, кроме двух пилотов уместил и вашего покорного слугу, в скромном звании "специалиста в области атомной энергетики". Передавая кувалду очередному разрушителю Берлинской стены, я утер пот со лба. То ли дело раньше. Двадцатый, по людскому летоисчислению, век, вместил в себя слишком уж большое количество событий. Слушая проникновенную речь Ельцина с танка, я почувствовал, что боюсь входить с человечеством в третье тысячелетие. Сколько же страниц оно принесет моему уже довольно объемному отчету? И когда, наконец, мне будет дозволено передать его людям-историкам? На борту Боинга 767, рейс 175 Юнайтед Эйрлайнс, я был 57-м, незарегистрированным пассажиром. В момент, когда самолет врезался в Южную башню, я уже был над Пенсильванией. Пассажиры рейса 93 предприняли попытку взорвать кабину пилотов как раз тогда, когда я изучал отчет Ричарда Портера из ВВС о прогнозе атаки террористов на здания Всемирного Торгового центра.
Я фиксирую все…И боюсь.
Боюсь записывать дальше.
ДО
Я – стану?.. Буду ма… МАМОЙ?! Страшно, как страшно! Сначала легкая тошнота, набухшие
