Это сладкое слово "продажа". Каждый из новоявленных торговцев чем-либо диковинным и выущенным под иностранным брендом всегда представлял себе получение удовольствия у клиента с получением определённой выгоды для себя. Некоторые из профессиональных продавцов вполне прекрасно себя чувствовали, поскольку насчитали достаточно рабочего стажа, сохранив при этом подход к людям.
Юре иногда случалось посещать специализированный магазин гипермаркета для москвичей, у которых по понятным причинам завалялось хобби. Сколько в это место приходило покупателей, никто не считал. Однако именно там условному трудяге можно было легко выбрать между аквариумом, оловянными солдатиками, набором для рыбалки, моделизмом, дабы отвлечь мозг от грустных воспоминаний вечером буднего дня.
В интересовавшем нашего героя магазине продавались обычные виниловые пластинки, поскольку в то время рынок переживал верх коммерционализации и стремительные погони за всепоглощающим маркетингом и прикладным креативом. Самое забавное, что при входе отсутствовала обязательная в иные годы стойка с кассовым аппаратом. На узком жаргоне продажников такое обустройство торговой площади называлось "пассивными продажами". Продавец, мужчина средних лет, одетый в шерстяной свитер с высоким воротом, подбоченясь сидел на стуле в углу торговой комнаты.
Юра присмотрелся, понял, что интересующая его узкая прослойка музыкального вкуса будет занимать от силы две открытых коробки с винилом. Созрел вопрос.
— Скажите, любезный, а у Вас есть что-нибудь из позднего БГ?
Легко готовый к ответу, будто ждавший этого вопроса продавец, спокойно подошёл к нужному ящику и одним движением фокусника вытащил желанную пластинку, словно кролика из цилиндра. На пластике было написано "Учусь летать в компании сфинксов".
— Вот это Вам подойдёт.
Юра взглянул на оборот белоснежного альбома: сумма, прямо скажем, немаленькая. Увидев его колебания, мудрый продавец решил разрядить обстановку анекдотом:
— Знаете, товарищ, мне однажды в восемьдесят шестом поставили запись Цоя. Так тётка с ума сошла, бегала и кричала всем: "какие ещё к чёрту алюминиевые огурцы?"… С тех пор у меня к ним ирония, простая и человеческая.
Этот случай заставил повзрослевшего парня вздохнуть и хохотнуть одновременно. Что же, раз больше некому погрузиться в магические тексты, надо бы объяснить продавцу, что перед ним за птица.
— Работаете, учитесь? — поинтересовался продавец.
— Я уже не студент. Так, специалист. А вы в роке разбираетесь?
Лицо его собеседника погрустнело, на мгновение спёрло дыхание, побудив поправить ворот.
— Что Вы, батенька. Мы давно уже в лесу. Только рыбалка и грибы…
— Значит, разгадали меня! — решил пустить искру позитива Юра.
— Так подход же остался. — самую грустную реплику обронили в ответ. — Платить будете?
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Поскольку радиостанции постепенно удовлетворили все аппетиты взыскательных слушателей из бурлящего иллюминатора превратившись в ежедневную привычку, при настройке карманного транзистора Павел решил себе не изменять. Вкус у него остался ровным счётом тот же, ни дать, ни взять. И вот уже трещат радиоволны на частоте "Вашего радио", повторяя рефреном самый свежевыпущенный шлягер:
Не таскай с собою день вчерашний в рюкзаке.
Были мол денёчки, был я весел и беспечен, и молод.
Ты конечно слышал о беспечном ездоке,
Знаешь, мне сказали, этот парень возвращается в город…
Ничего не исчезает, даже если жизнь пугает нас на вираже.
Подними глаза в надежде, и твоя любовь, как прежде
Ждёт тебя на пятом этаже…
В этих строчках было столько же романтизма, сколько насчитывал истошный крик выжившего героя романа "Таинственный остров", прочитанного ещё в юности. Сколько же в творениях русского рока содержалось так называемой "щенячьей радости", испытываемой героем при чудесном спасении, не знал даже сам автор песни. Хотя в объединении давно забытого отечественного бит-квартета времён поздней перестройки и заключался этот же самый романтизм, позволивший забегая вперёд, отметить и двадцатилетний, и даже тридцатилетний юбилей образования этого музыкального коллектива.
Для сравнения, настраивавшему транзистор Павлу посчастливилось посетить юбилейный спектакль рок-оперы "Иисус Христос — суперзвезда", с успехом проходивший на театральных подмостках в начале девяностых. Особенности этого мюзикла предоставляли зрителям возможность признать игру артистов, способных сыграть свою роль на "ура" даже годы спустя, прежде чем их заменят более молодые коллеги. Павел был глубоко убеждён, что именно в этом изюм всех рок-н-рольных представлений всего мира, и русского в частности. Чем больше проходило времени на календаре, тем сакральнее становились его музыкальные вкусы, знания и пристрастия.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
По пути домой Юра часто проходил мимо винного магазина, по старинке совмещённого с пекарней и овощебазой. Держала сию торговую точку умудрённая опытом грузинская семья, которых не предоставлялось возможным сдвинуть с места: такой высоченный спрос слыл в народе на их натуральную продукцию. Из всех вин Юра привык выбирать грузинское по причине его доступности и полусладкого сорта.
Можете представить его удивление, когда при встрече у овощного киоска парень встретил старого приятеля юности Ахмета. Мужчины улыбнулись и пожали друг другу руки:
— Ба! Рад твоему возващению, партнёр.
— Да я и улетал-то ненадолго. Приехал чемодан распаковать да валюты привезти, — по дружески отмахнулся кавказец. О работе в автосервисе он у себя на родине привык не распространяться, хоть там все и были в одинаково проблемном положении в то тревожное время.
Юра хорошо помнил момент его отлёта, в кожаной куртке с затянутыми пуговицами и рыжим отливом на молдавский манер: таковы были внешние атрибуты молодых предпринимателей стран Содружества в первые годы нового тысячелетия.
— Может, останешься? — без зазрения совести спрашивал того старший товарищ.
— Нет, брат: судьба… — многозначительно отвечал кавказец, махая рукой куда-то вдаль.
Сейчас же боль разлуки со старым и проверенным коллективом, налаженным процессом ведения дел постепенно поутихла, и разъезжающие по родным пенатам возвращенцы уже не выглядели туристами, расхватывающие горящие путёвки по всем направлениям. Ахмет никоим образом не выделялся среди остальной толпы путешественников, напротив: именно романтизм открывшихся возможностей, о чём он хотел поведать старому товарищу, двигал его планы далеко вперёд.
— В этот раз бери за счёт заведения, — подмигнул он Юре. — Прорвёмся…
