ущерб к минимуму. Полковник прислушался к тихому шелесту индивидуального медблока, едва ощутимо отражающемуся в полимерном расширителе мозга.
Расширитель связался в единую сеть не только с индивидуальным медблоком, но и с полимерным реанимационным аппаратом, поддерживая непрерывный обмен данными. Их взаимосвязь ощущалась где-то на уровне подсознания, словно призрачный отпечаток улетучившегося сна, содержание которого испарилось из памяти в тот миг, когда открываешь глаза. Сам полимерный реанимационный аппарат был установлен тут же, у самого десантного люка, закрывая своей утыканной кучей медицинских манипуляторов громадой почти весь проход. Выходить к десантному люку неудобно, зато в случае, если всё пошло крайне непросто, можно быстро добраться снаружи до пенала операционного стола.
Для облегчения этой задачи на потолке над ПРА застыл «Каракурт», чьей обязанностью является обнаружить и дотащить раненого до реанимационного аппарата. Оному раненому осталось только суметь выбраться за периметр объекта, то есть пройти с дыркой в груди всего-то километр-другой. Сущие пустяки, если ты сказочный герой или былинный богатырь. Во всех остальных случаях у тебя серьёзные проблемы. Кузнецов обошёл блестящую хирургической сталью махину полимерного реанимационного аппарата и остановился перед десантным люком.
— Десять секунд до цели! — возник в мозгу радиосигнал бортового компьютера. — Даю обратный отсчёт: Семь! Шесть! Пять!
Створы десантного люка распахнулись, и при счёте «Один!» полковник привычным прыжком покинул борт «Метеора». Внизу развернулся московский урбанистический пейзаж, выделяющийся известными всей стране сталинскими высотками, и Кузнецов приступил к снижению в режиме свободного падения. Чем ниже он подлетал к земной поверхности, тем заметней становился контраст между заполненными суетой столичными улицами и замершими Раменками. Район города-сада, в котором располагался наукоград, не подавал признаков жизни. Лишь внизу, в полукилометре, точно под стремительно пикирующим Кузнецовым, висел «Узел», вокруг которого на боевой скорости нарезала круги эскадрилья «Кречетов».
Итак, план А отменяется. Подобраться к Раменкам с воздуха и десантироваться прямо на обшивку «Узла», чтобы произвести физический взлом и обесточивание, не получится. «Кречет» — кибернетический истребитель, способный переходить на гиперзвук и оснащённый ракетным и рельсовым вооружением, создан для уничтожения вражеской авиации любого назначения и прекрасно справляется со своей задачей даже в бою по формуле «один киберистребитель против трёх пилотируемых истребителей противника». «Кречет», не напрягаясь, разорвёт в клочья любого бойца, будь тот хоть в трёх бронеформах сразу. А тут собралась вся эскадрилья. Что ж, тогда план Б.
Полковник раскрыл управляемый парашют и активировал полимерную маскировку. Не шапка-невидимка, конечно, но спрятаться от роботов можно, если не приближаться слишком близко и не двигаться слишком быстро. В режиме полимерной маскировки бойца окружает нечто вроде полимерной сферы, модулируемой из множества полимерных молекул, выстраивающихся по границам окутавшего тебя волнового излучения. Что-то вроде огненной ауры вокруг горящего фитилька свечи, только не из огня, а из тонкого слоя полимерных молекул. Люди замечают такую маскировку только вблизи или при ярком прямом освещении, когда полимерная аура начинает поблёскивать. Гражданские роботы не видят её вообще, если не громыхать и не ломиться напролом сломя голову.
С боевыми роботами сложнее, многие модели оснащены системами распознавания полимерной маскировки, что делает её малоэффективной на близких дистанциях. Чтобы не быть замеченным, приходится двигаться очень медленно, так что постоянно в режиме маскировки не походишь. Поэтому сейчас самое время разорвать дистанцию, пока не поздно. Кузнецов направил парашют подальше от района нахождения «Узла» и приступил к медленному снижению, для большей плавности выдерживая спиральную траекторию.
Пару раз мимо проносились «Кречеты», но атаки не последовало. Полимерное расширение мозга фиксировало работу их полимеров, значит, «Кречеты» знают, что Кузнецов где-то рядом, потому что тоже фиксируют волновую активность его расширения. Видимо, они принимают его за своего или, как вариант, за гражданского робота, раз не пытаются искать. Впрочем, это ничего не меняет. Одно дело — пролетать мимо в режиме незаметности, другое — появиться прямо перед ними и начать взламывать «Узел», который они охраняют. Глупо рисковать нет смысла. Тем более что этот «Узел» надземный, он не управляет роботами подземного комплекса и не является основной целью операции.
Чтобы не утратить элемент внезапности, Кузнецов приземлился среди деревьев в самой удалённой от близлежащих научных корпусов точке парковой зоны. Полимерное расширение мозга не ощущало поблизости наличие боевых роботов, гражданские модели на парашют внимания не обращали, самое время начать выдвижение к главному корпусу раменского НИИ. Полковник спрятал парашют в кустах, приготовил к бою гаусс-автомат и осторожно двинулся через парковую зону к возвышающемуся среди деревьев стеклянному куполу НИИ.
В раменском НИИ ему доводилось бывать не единожды, и окружающая местность была Кузнецову хорошо знакома. Однако сейчас он впервые видел научный город-сад полностью обезлюдевшим. Обычно тут кипит жизнь, всюду спешит по делам научный персонал, перемещаются гражданские роботы, доставляющие корреспонденцию и всевозможные посылки, на удобных эргономичных скамьях и в уютных беседках сидят учёные, погруженные в вычисления и всевозможные расчёты. Столичная метеорологическая служба регулярно запускает воздушных роботов разгонять облачность над городом, и многим научным специалистам нравится работать под тёплым летним солнцем, слушая певчих птиц.
Сейчас же вокруг ни души. На улице не видно ни людей, ни роботов, лишь кое-где лежат обронённые в спешке лабораторные халаты, пиджаки и блузки. Брошенных впопыхах рабочих тетрадей, электронных журналов и прочих рабочих принадлежностей нет, значит, здесь, наверху, люди успели покинуть улицы достаточно спокойно. Полковник пересёк парковую зону и замер, сливаясь с древесным стволом. До входа в главный корпус НИИ пятнадцать метров. На вид всё спокойно, внешних разрушений нет, следов насилия нет. И роботов тоже нет. А это уже подозрительно. Ладно, для начала попробуем пройти через центральный вход.
Он осторожно пересёк открытую местность, подошёл к трёхметровым стеклянным дверям и отключил полимерную маскировку. Двери не открылись, хотя должны были распахнуться, зафиксировав появление человека. Раз система заблокировала входы и выходы, значит, сейчас тут появятся охотники на нарушителей режима. Кузнецов активировал маскировку, отошёл от дверей, повесил гаусс-автомат на грудь и влез на стену НИИ, замирая на вертикальной поверхности на высоте трёх метров.
Эх, сейчас бы лапы как у «Каракурта»! Но альпинистские накладки на перчатках и ботинках бронеформы, позволяющие присасываться к вертикальным стенам, ещё слишком сырая технология. «Каракурт» немаленький, и лап у него восемь, а вот площадь соответствующих поверхностей бронеформы очень невелика. Микрокомпрессоры, нагнетающие давление в крохотных присосках, быстро перегреваются, и долго висеть на стене не получится.
Снизу донеслось тихое клацанье стали по тротуарной плитке, и полковник обернулся на звук. Из-за углов с обеих сторон корпуса вышел десяток стальных собакообразных скелетных роботов с пулемётами вместо голов. Ещё пятеро таких же вынырнули из кустов с
