в Новосибирскую, Ростовскую и Кемеровскую области на создание новой практики финансирования…
Валя вспомнила, что Таня из Кемеровской области, подумала, что ей приятно объявлять о помощи родным местам и что, приезжая на родину, она, наверное, чувствует себя так же растерянно, как Валя сейчас.
В дверь настойчиво позвонили. На пороге стояла с трудом узнаваемая подружка Ленка, дочка того самого участкового дяди Коли. Располневшая, вульгарная, с несчастными глазами и в большом количестве золотых украшений.
– Валька, роднулька! – завизжала она, кинувшись к Вале. – Ну, рассказывай!
И затараторила со свойственным ей нахрапом:
– У нас-то работы ноль, фабрика стоит. Раньше всё делали: миткаль, бумазею, сатин, коленкор, мадаполам, ситцев море! Сперва тканью зарплату давали. Бабы постельные комплекты шили, к поездам носили торговать да на шоссе к дальнобойщикам. С шоссейными проститутками в рядочек стояли! Всю трассу опостелили, бельё брать перестали. Бабы по другим городам поехали. А там, где своя ткацкая фабрика, от таких же баб по башке получили. Теперь завезли на фабрику китайцев, они там клеят или штопают, спят прямо в цеху. Нам врут, что один фабрику продал, другой купил, третий начинил, а мы как овцы, который год без зарплаты.
– Как без зарплаты? А семья? – удивилась Валя.
– То-то и оно-то! Сын у меня плохой на голову, дочка – с больной кровью! Муж был да сплыл. Я б, Валь, по вагонам давно просила, когда б не отцовы друзья, – причитала она. – Дали подъёмные, научили челночить. Весь мир, считай, объехала: Турция, Китай, Эмираты! Как чурка с глазами: разговорник открою и леплю!
– Не страшно? – спросила Валя.
– Страшно! Глаза боятся – руки делают. Турки – мужики ласковые, китайцы – вежливые, арабы – звери. Чуть что – в полицию, мол, проституцией приехала заниматься! А какая с меня проституция? Я – проститутка по тряпкам да по цепочкам!
– Сама здорова?
– Почка опустилась. Такие тюки таскать ни одна верблюда не выдержит! Надо теперь через всю спину дырку делать, мышцы вынимать, шить из них мешок, туда почку х….чить! Представляешь?
– Ужас!
– А здорово ты им там! В телевизоре! – Она вдруг замолчала на секунду и пристально глянула Вале в глаза. – Вот думаю-думаю, понять не могу, ну, чем ты лучше меня? И дочка у тебя ладненькая! И в телевизоре сидишь! И мужики крутые! В чём, Валь, секрет?
– Небесный диспетчер, наверное, решает, – неохотно ответила Валя, почувствовав агрессию одноклассницы.
– С бабами судачим, чего в тебе такого в Москве разглядели? И отец у тебя пьянь, и мать – гулящая, – переход был настолько неожиданным, что Валя оцепенела.
– Вы злоупотребляете нашим гостеприимством! – подоспела Вика.
– Ты помолчи, – отмахнулась гостья. – То ли дело мои! Мать – икона, отца – сама знаешь, кабы не он, твой бы вас до смерти забил. Хоть бы когда из Москвы «спасибо» написала. Убили его бандиты за правду…
– Аудиенция закончена! – Вика встала между Ленкой и Валей и показала на дверь.
– Сопливку свою укороти, – поморщилась гостья.
– Лен, ты пришла оскорблять моих родителей? – нахмурилась Валя.
– Чего я такого сказала? Весь город знает, за что ей эту квартиру дали! – Ленка была неподдельно изумлена. – Я ж как подруга к подруге пришла. Дочку мою надо в Москве лечить. Если из благодарности моему папаше не хочешь, деньгами заплачу.
– Уходи, Лен! Вот бог, а вот порог! Попробуй научиться разговаривать с людьми нормально, – сухо ответила Валя.
– С тобой теперь надо как с министром, что ли? – вытаращила она глаза и попятилась. – Правду говорят, что люди в Москве сволочеют!
В дверях нарисовалась соседка с бледной молодой женщиной.
– Легка на помине! – с неприязнью посмотрела соседка на Ленку. – Тебя тут не хватало.
– Конечно, не хватало! Я этот притон прикрыть обещала, то-то ты покупательницу сразу нашла! – заорала Ленка в ответ.
– Будто кто твою дочку сюда силком таскал! Тут её хоть в тепле того… – откликнулась соседка в боевой позе руки в боки. – Я, Валюшечка, один раз ключи родственнику дала, так на весь город раззвонили.
– Родственнику? Стыд не дым, глаза не выест! Все мужики, кто силу не пропил, через этот диванчик в Берёзовой Роще прошли! Думала, будет шито-крыто? – Ленка подошла к двери и тихо-тихо сказала: – Думала, Валь, хорошо встретимся, передачу на телевидении про моего папашу сделаешь.
– Про твоего папашу обязательно сделаю, – почти заскрипела зубами Валя. – Только никогда не догадаешься, что это будет за передача.
Соседка вытолкала незваную гостью за двери, посадила за стол застенчивую покупательницу лет тридцати, выглядевшую так блёкло и забито, словно много лет провела в застенке.
– Это Нина. На болотах живёт, дети у ней ды́хают, надо в сухость переселяться! Может, по рюмашке настойки за встречу? – пропела соседка.
– Только у нас всей суммы-то нет. Дом продали, корову продали, свинью зарезали – на мясо сдали, а ещё четверти не хватает, – заморгала Нина.
– О какой сумме речь? – деловито спросила Вика.
Соседка неуверенно назвала сумму. Валя с Викой переглянулись. За такие деньги в Москве можно было купить пять метров жилья в спальном районе.
– А кто оценивал?
– Так в городе двушка стоит, а тут с мебелями. Ты ж вещи в Москву не возьмёшь, у тебя ж дворец. И толстый, толстый слой шоколада, – напомнила соседка. – А Нинка пущай селится, деньги потом отдаст, расписку в конторе напишет да слать будет. Мне она не родня. По-бабьи её жалко! Сама знаешь, как на болотах жить!
Валя помнила деревянные домишки в низине, там жило несколько ребят из её класса. В соседнем городке намудрили с водоканалом, и вода стекалась в низину. В застой жителям обещали квартиры, а с перестройкой махнули на них рукой.
В детстве казалось, что это царство Бабы-яги. Грязь в некоторых местах была по колено, люди передвигались по самодельным мостикам. Ветки выживших деревьев были всегда мокрыми и грязными, дома словно врастали по пояс в землю, и внутри пахло гнилью. Было ощущение, что однажды ночью болото засосёт всех обитателей.
– И много там сейчас живёт? – спросила Валя.
– Семей двадцать осталось. Остальные кто куда побегли. Кто в города, кто к родне в деревню, у кого денег нет – мучатся, – словно извиняясь, тихо проговорила Нина. – Мелкие болеют сильно. Астма, воздуху не хватает. Лекарство из баллончика в рот брызгаю. Дорогое лекарство. Надо на море возить. Да куда нам на море? И так еле-еле. Муж на стройке, у меня работы нет, иногда полы где помою. Врач говорит, если переселиться – израстут они астму. А как нам переселяться? Если только вы в долг поверите.
Вика замолчала, ушла в угол комнаты, поняла, что здесь не её контекст.
– Ты б на детей посмотрела, враз бы продала! Аж все синие,
