Почему тебя удивляет, что у меня в руках 14 экз. твоей книги? Никогда я не говорил тебе, что Суворин писал мне не высылать тебе книг до его возвращения: тут недоразумение, и даже очень солидное. Книга твоя имеет длинную историю, и вот эта история <…> Но обманывать тебя не думал. <…>
Много я виноват перед тобою за долгое молчание <…> У тебя позеленела шляпа и отвалились подметки <…> Но всё это не беда: хуже всего то, что нравственный мир не в порядке. Ты пишешь, что ты одинок, говорить тебе не с кем, писать некому… Глубоко тебе в этом сочувствую, всем сердцем, всею душою, ибо и я не счастливее тебя. Когда-то и я бился, как птица в клетке, но потом гнойник как-то затянулся. У меня ведь тоже нет друзей, и делиться не с кем. Тяжело это, очень тяжело, но ничего не поделаешь. Бывало много раз, что я писал тебе письма и рвал их, потому что выходило не то, что хотелось: на бумагу не выливалось… Повторяю еще раз, что я тебе сочувствую. Ты понес массу труда, и очень понятно, что ты устал. Труд твой достоин уважения, нельзя не уважать и твою апатию: она естественна, как появление безвкусного осадка средней соли после энергичного, хватившего через край шипения растворов кислоты и соды. Непонятно мне одно в твоем письме: плач о том, что ты слышишь и читаешь ложь, и ложь мелкую, но непрерывную. Непонятно именно то, что она тебя оскорбляет и доводит до нравственной рвоты от пресыщения пошлостью. Ты — бесспорно умный и честный человек, неужели же не прозрел, что в наш век лжет всё: лжет стул, на который ты садишься, — ты думаешь о нем как о целом, а он трещит под тобою; лжет желудок, обещая тебе блаженство еды, пока он пуст, и награждая тебя жестокой болью или отяжелением, когда ты поел; лжет отец, когда он молится, потому что ему не до молитвы — „слова на небе, мысли на земле“ <…>.
Можно ли после сего всего возмущаться мелкой ложью и подставлять ей плешь для капель aquae cadendae? Поставь себе клизму мужества и стань выше (хотя бы на стуло) этих мелочей. Советую от чистого сердца, которое тоже лжет, потому что не оно — чувствилище, а мозух. Ты никогда не лгал, и тебе ложь воняет сортиром: ты не заслужил, чтобы и тебе лгали. Да так ли это? Вникни-ка! <…> Плюнь, брате, на всё; не стоит волноваться. „Через 5 лет забудешь“, как говорил ты сам <…> А что ты работать не в состоянии — этому я верю. Тебе жить надо, а не работать. Ты заработался. Юг вдохновил тебя и раззадорил, но не удовлетворил <…> Теперь о будущем. Ты пишешь, что если судьба не станет милосерднее, то ты не вынесешь, и что если ты пропадешь, то позволяешь мне описать твою особу. Быть твоим биографом — весьма завидная доля, но я предпочитаю отклонить от себя эту честь по меньшей мере на полстолетия и терпеливо всё это время ждать твоей смерти <…>.
Затем еще нечто. „Служа в „Новом времени“, можно не подтасовываться под нововременскую пошлость. Мне и тебе следовало бы стоять особняком“. Это твои слова. Убей ты меня — я ни черта не понимаю. В чем ты у меня нашел тенденцию и подтасовывание? Какую науку я третирую в своем рассказе „Жертвы науки“ <…> Ты даешь моим мозгам гораздо более цены, чем они на самом деле заслуживают <…>
Я назвал бы себя подлейшим из пессимистов, если бы согласился с твоей фразой: „Молодость пропала“…» (Письма Ал. Чехова, стр. 170–173).
272. А. С. КИСЕЛЕВУ
Начало сентября 1887 г. Москва.
А. С. Киселев ответил 9 сентября 1887 г.: «За всё, за всё благодарю… Ваши умные резоны принимаю, касательно перевозки, но сложить часть вещей у Вас не согласен, верю в Вашу ехидность — зало́жите и продадите, а я останусь при пиковом интересе. О цене фур на справляйтесь и об этом не пишите, подыщите тему более интересную для Вашего письма. Моим поручением, вероятно, я отнял много у Вас дорогого времени» (ГБЛ).
273 и 274. В. В. БИЛИБИНУ
Август? и около 10 сентября 1887 г. Москва.
В. В. Билибин ответил 12 сентября 1887 г.: «Сие письмо пошлется к Вам неизвестно когда, за неуказанием Вами местожительства Вашего. Вы прочли в „Осколках“ рецензию (?) о Вашей книге. Скоро прочтете и в „Петербургской газете“ <…> Нам надо объясниться. Во многих письмах Вы нападаете на меня за то, что я пишу не то, что следует, и не так, как следует. Тут, очевидно, недоразумение. Чего Вы от меня хотите и чего ожидаете?» (ГБЛ).
275. П. П. ГНЕДИЧУ
29 или 30 сентября 1887 г. Москва.
Ответ на просьбу П. П. Гнедича (в письме от 28 сентября 1887 г.) сотрудничать в журнале «Север». Гнедич ответил 1 октября 1887 г.: «Большое спасибо Вам за согласие. Вы интересуетесь программой и духом „Севера“. Ничего тенденциозного, партийного» (ГБЛ).
276. А. С. КИСЕЛЕВУ
Начало октября 1887 г. Москва.
А. С. Киселев ответил 10 октября 1887 г.: «Не так-то легко отвечать мне на все Ваши вопросы <…> Все-таки постараюсь удовлетворить Ваше любопытство и передать мой взгляд на вещи. Кобург глуп, давно бы пора ему удалиться, ему место у Стаецкой и Ко, где его приняли бы с большим почетом и Вы могли бы там с ним познакомиться, так как у этой барыни Вы завсегдатай <…>. Я не толпа, а Непременный член, читать Ваши „Сумерки“ буду и полную критику ждите — напишу, когда буду в ударе. Школа идет хорошо, попик устает, новый учитель еще не приезжал, орудует один. Денег у меня также нет и, кажется, никогда не будет, следовательно помощи от меня не ждите <…> Чем же кончилась беседа Ма-Па с Короленко? Тем же, как Вы заработали 1000 рублей? Вы не умеете взяться за это дело, девушке надо доказать, что она должна выйти замуж и не капризничать».
277. А. С. СУВОРИНУ
Октябрь, после 2, 1887 г. Москва.
Письмо-рекомендация. Упомянуто в письме к Я. А. Корнееву, предположительно датированном октябрем (после 2): «Я расписал Вас ему <А. С. Суворину> вовсю, без зазрения совести <…> Про Вас я, между прочим, написал: „на Дону и среди студенчества он (т. е. Вы) пользуется большою популярностью“».
278. Н. А. ЛЕЙКИНУ
19 октября 1887 г, Москва.
Упомянуто в письме Чехова к Н. А. Лейкину от 19 октября 1887 г.: «Посылаю Вам рассказ и вместе с ним опускаю в почтовый ящик открытое письмо, уведомляющее о его рождении».
279. А. С. СУВОРИНУ
21 октября 1887 г. Москва.
Упомянуто в письме к Ал. П. Чехову от 21 октября 1887 г.: «При рассказе я приложил письмо к Суворину с просьбой выдать тебе сейчас 100 руб. для пересылки мне. Чахну от безденежья».
280. В. В. БИЛИБИНУ
Октябрь, около 25, 1887 г. Москва.
В. В. Билибин ответил 27 октября 1887 г.: «Спасибо за душевное письмецо. Хворал я дня 3–4 и не ходил на службу <…> А что Лейкин писал Вам о моей болезни, то это вовсе не доказывает, чтобы он чувствовал ко мне симпатию. Наоборот <…> Вы говорите написать пьесу моим слогом. Это немыслимо» (ГБЛ).
281. А. С. КИСЕЛЕВУ
Конец октября 1887 г. Москва.
А. С. Киселев ответил Чехову 30 октября 1887 г., что по его просьбе договорился со столяром, — «берется сделать Вам письменный стол — 2 1/2 аршина длины и 1 1/4 ширины за 35 руб., дешевле не берет» (ГБЛ).
282. М. Е. ЧЕХОВУ
Конец октября (?) 1887 г. Москва.
М. Е. Чехов писал П. Е. Чехову 5 ноября 1887 г.: «Антоша обещается похлопотать у Суворина о выдаче нам денег за поручения, глубоко этим обяжет наш храм» (ГБЛ).
283. А. С. КИСЕЛЕВУ
Ноябрь, начало, 1887 г. Москва.
Упомянуто в письме 330 и в ответном письме А. С. Киселева от 10 ноября 1887 г.: «Поздравлять меня с ангелом — еще рано <…> тем не менее пьесу Вашу приеду смотреть, вероятно, с благоверной, если только никто и ничто нас не задержит. За три дня прошу телеграфировать о дне спектакля. Похвал от нас не ждите, будем, по Вашему выражению, брыкаться и, если дурно, — фальшивить не будем, скажем прямо <…> Поберегите свои нервы и не обращайте слишком большого внимания на сплетни, интриги и проч., будьте пай, на Тарновского не полагайтесь, а если Малый захочет пьесу для бенефиса, переговорите лично с Никулиной» (ГБЛ).
284. А. Н. МАСЛОВУ (БЕЖЕЦКОМУ)
Около 24 ноября 1887 г. Москва.
Упомянуто в письме к Ал. П. Чехову от 24 ноября 1887 г.: «Благодарственное письмо за телеграмму послано Маслову».
Телеграмма Маслова не сохранилась.
285. И. В. ЕРЕМЕЕВУ
Конец ноября 1887 г. Москва.
И. В. Еремеев писал Чехову 30 ноября 1887 г.: «… должен сказать тебе, что всё высланное тобою нас вполне удовлетворило, только ты пишешь про визитные карточки — их не было в посылке» (ГБЛ).
286. М. Е. ЧЕХОВУ
21 декабря 1887 г. Москва.
М. Е. Чехов писал П. Е. и Е. Я. Чеховым 24 февраля 1888 г.: «Перед дорогим Антошей я в долгу: получил его письмо от 21 декабря, в котором он льет утешение родительскому сердцу; благодарю его. Он полюбил Георгия, братски, дружески относится к нему, что благотворно отзывается на характере нашего сына <…> Я передал, даже прочитал то место в письме Антошином Ахиллесу Николаевичу Алфераки, где молодой писатель благодарит его за поздравление меня с племянником-литератором» (ГБЛ). Упомянуто также в письме Г. М. Чехова к Антону Павловичу от 29 декабря 1887 г.: «… приношу тебе искреннейшую благодарность за то, что ты хорошего мнения обо мне. Я узнал из письма, которое ты писал моему папе на днях» (ГБЛ).
