Андрей Курков - Не приведи меня в Кенгаракс

- У нас почти нет мебели, - женщина показала рукой куда-то влево.

Они спрыгнули на землю.

Турусов увидел, что вагончик уткнулся буферами в своего же, но более обжитого, собрата. На соседнем белой краской было выведено: "169 ul. Раvla i Кlаvdii". Светловолосый парень принес жестянку с краской и кистью написал на бывшем вагончике Турусова "ul. Раvla i Klavdii, 170".

Женщина, отбросив свои огненно рыжие кудри назад, отошла к дереву, под которым стоял стол, несколько стульев и трюмо с высоким зеркалом.

Мужчины занесли мебель в вагончик, а женщина принялась примерять ее к стенам и окнам своего нового жилища. Прошло не меньше двух часов, прежде чем она осталась довольна. Трюмо теперь окончательно стояло между двух окошек с правой стороны, а свет на зеркало падал из двух окошек, тех, что слева. В левом же углу поставили стол и два стула, а другие два стула поставили рядом друг с другом в противоположном углу спинками к узкой поперечной стенке. После этого парень и рыжеволосая женщина сели на стульях рядом. Он с любовью, бережно взял ее ладонь в свою. И они замолчали, замерли.

Турусов любовался ими минут пять, пока не задумался, что может обозначать их парное молчание, их неподвижность... Потом ему стало не по себе и он, спрыгнув на землю, неспеша пошел вдоль жилых составов.

Дорогу перебежала стая ребятишек, гнавшихся за черной кошкой. Впереди, прихрамывая, шел лысоватый мужчина. Он что-то бурчал себе под нос. Турусов поровнялся с ним и услышал чистую русскую речь. Лысоватый шептал: "Боже мой, как хорошо! Как все прекрасно здесь! Какая благодать!.."

- Извините, о чем вы? - Турусов вопросительно сквозь стекла очков глянул на случайного спутника.

- Да вы посмотрите вокруг! Пустыня! А здесь оазис гармонии! Сущий рай! Живут люди, любят друг друга так, как нигде не любят. Каждый остановил свой поезд и сделал его своим домом. Они же творят свою судьбу и никакое общество им не помеха!

От восторженности спутника Турусову стало грустновато. Пустыня! Какая? Где? Что он имеет в виду? Духовную пустыню, в которой мы живем? Место действительно странное, и люди в нем... И название - КЕНГАРАКС... А улица называется именами Клавдии и Павла... Явно русские имена.

- Извините, а вы не знаете, кто такие эти Клавдия и Павел? - спросил Турусов.

- Как же! Странно, что вы не знаете! Вы же русский человек! (прозвучало с упреком) Эти люди, Клавдия и Павел, мать и сын-академик, величайшие русские интеллигенты, подвижники новой жизни! Павел, сын Клавдии, передал жителям Кенгаракса огромные суммы денег, все свои премии и сбережения, которые сюда несколько раз привозила Клавдия, мать Павла, святая старушка, искренне верующая в великую силу милосердия и человеколюбия. А как все символично: русские интеллигенты отдают последнее ради блага чужой нации! И не подумайте, что эти люди - жители Кенгаракса не оценили величайший душевный подвиг удивительной русской семьи! Они установили недалеко от центральной водозаборной колонки маленькую каплицу святой Клавдии и чтут ее, как свою благодетельницу. Жаль, что сам Павел, сын Клавдии, еще ни разу не побывал в созданном с его помощью Кенгараксе. Он очень далеко, и как настоящий русский интеллигент-ученый, до фанатизма предан науке...

- "Здесь русским духом пахнет", - вспомнилась строка из сказок, и Турусов поежился, словно налетел холодный ветер.

Они шли к началу улицы Клавдии и Павла, вдоль бесконечных обжитых вагончиков.

Спутник Турусова все славословил и славословил великую русскую семью, будто эти двое восстановили мир и процветание в какой-нибудь далекой туземной стране. Турусов слушал уже не так внимательно, как по-началу.

Впереди показался просвет - заканчивались вагончики и начиналось поле перепаханного синезема.

- А вот и каплица! - спутник потащил Турусова под руку к маленькой часовенке. Там висела фотографическая икона в старинном окладе, под ней горели свечи.

Подойдя ближе, Турусов протер очки, чтобы получше рассмотреть святую, и тут его прошиб пот: с фотографической иконы на него глядело действительно добродушное, светящееся смиренностью лицо Клавдии Николаевны - старушки, ехавшей с ними в гостиницу "Факел" к сыну Павлу, профессиональному деньгодобытчику.

Турусов оторопело уставился на икону, а перед глазами пробегали воспоминания о том, как они втроем: Турусов, старушка и Радецкий, кушали свежесваренную кашу в своем родном вагоне, а рядом, в противоположном от служебного купе углу, стоял сопровождаемый груз, которого теперь лишились и Турусов, и Радецкий.

- ...она приедет скоро, - договорил спутник.

- Кто? - снова вернулся в действительность Турусов.

- Клавдия, - взволнованно произнес лысоватый.

- И что будет?

- Крестный ход вдоль улиц Кенгаракса во главе с живой Клавдией. Потом она посетит каждый дом-вагончик и выслушает просьбы и трудности каждого нашего жителя, чтобы потом выполнить все пожелания и сделать нашу жизнь еще краше...

- Так вы тоже здесь живете! - кивнул, задумавшись, Турусов.

- Конечно. Я Клавдию знал еще тогда, когда ни одного Кенгаракса не было. Я здесь вроде мэра-любителя. Пока нет Клавдии, я тоже собираю просьбы и пожелания, записываю их аккуратно и потом отдаю нашей заступнице. А она-то уж...

- У вас есть история? - внезапно перебил его Турусов.

- А зачем она нам. Мы сегодняшний хлеб сегодня едим. А история, она для тех, кто вчерашним живет...

Со стороны поля подул ветер и сразу почувствовался немного горьковатый запах земли. Ветер освежил Турусова. Он отошел от каплицы, стал на краю поля и увидел далеко-далеко на горизонте дома и деревья.

- Что там? - спросил он у спутника.

- Рига, - холодно ответил тот.

- Спасибо, - механически произнес Турусов и, утопая в синеземе, проваливаясь по колено в похотливо-болотное месиво, пошел через поле, к домам и деревьям.

- Стойте! Куда вы! - кричал в спину случайный спутник. - Не приносите себя в жертву! Вы не перейдете этого поля!

- Ну это мы еще посмотрим! - упрямо подумал Турусов. - Мы еще не одно поле перейдем!

Каждый шаг давался с трудом. Казалось, что стоит остановиться, присесть или прилечь на синезем - и уже никогда не встанет Турусов, чтобы идти дальше: отберет его земля от других досрочно и прорастет сквозь него семя, и сам он пустит корни, самые длинные из которых достигнут неба и нефти. И объединит он корнями своими всю землю, себя же при этом потеряв...

Жирная земля, отливавшая синевой, громко чавкала, все глубже и глубже заглатывая ноги Турусова и вовсю стараясь "укоренить" его, не дать ему сделать следующий шаг.

Приближалась Рига. А сил уже не было, и Турусов то и дело падал вперед, выставляя ладони, которые уже сделались черными от враждебной черно-синей земли.

Из поля он выбрался на четвереньках разбитым и обессиленным, словно во время шторма волна на берег выкинула.

Выбрался, прилег на траву и тотчас заснул.

Как раз всходила луна.

В шесть утра по кромке поля твердой уверенной поступью шел мужчина в темном костюме с красной повязкой дружинника на рукаве. Шел, напевая себе под нос "Катюшу" и с опаской поглядывая на раскинувшееся поле перепаханного синезема, которое он охранял.

Сон его не донимал, мысли тоже не донимали. Самочувствие было отменное и аппетит нарастал с каждым шагом, хотя до смены и завтрака было еще долго.

Увидев лежащего на земле мужчину, дружинник прибавил шагу. То, что лежащий был жив, подтверждало легкое покашливание сквозь сон, наверно от сырой ночной земли. В принципе дружинника не интересовало - был ли он пьян или же избит. Первым, на что обратил внимание дружинник, были следы незнакомца, оставшиеся глубокими бороздами в синеземе.

- Дармоед! - злобно прорычал дружинник, рассматривая удаляющуюся в другой конец поля пунктирную линию следов.

Он поддел носком ботинка плечо Турусова и попробовал развернуть его на спину.

Турусов вяло приподнял голову и с трудом привстал.

- Ползи откуда приполз! - внятно, на чистом русском языке произнес мужчина с красной повязкой.

- Что вы говорите? - Турусов протер опухшие глаза.

- Еще и русский! - сплюнул дружинник. - Давай отваливай на свой край поля, кенгараксовец вшивый!

- Я не кенгараксовец... - Турусов поднялся на ноги и сразу почувствовал легкое головокружение.

- А кто же ты такой? И как там оказался? - мужчина строго, с осуждением смотрел на незнакомца.

- Случайно. Мой вагон туда отогнали... Вот и очутился...

- Врешь! - раздраженно бросил дружинник. - Мы еще десять лет тому все рельсы вокруг Кенгаракса поснимали! Сам участвовал! Так что никаких новых вагонов там быть не может!

- А вы пойдите и посмотрите! - Турусов нагнулся и стал отдирать от брюк подсохшие комки земли.

- Делать мне больше нечего! - буркнул дружинник. - Хватит того, что целую ночь здесь отдежурил, а через два часа уже на работу, производственные задачи решать.

- А зачем здесь по ночам дежурить?