Б а х ш и. Я... не пью...
К а р а п е т. Ну, так начинай.
Бахши пробует тар.
А й к а з. Ну, Сона, иди.
С о н а. Гайк, я не сумею танцевать. У меня голова кружится.
А й к а з. Ничего, ничего. Пил я, а у тебя голова закружилась? Ну, дружок, начинай.
Бахши начинает играть.
Ах да, эта мелодия с пением! А ну-ка, Карапет, пусть кто-нибудь споет. (Певцу). Маэстро, катайте вы сами.
П е в е ц. Я вольная была.
Вылетела из гнезда.
Прилетела в сад.
Я молодая была.
Охотник меня увидел,
В сердце прицелился.
И наземь я упала...
Я молодая была.
Поют все более быстрым темпом и хлопают в ладоши.
Эй, ты, солнце,
Эй, вы, звезды,
Другу передайте!
Эй, вы, друзья,
В дальние края
К другу прилетайте!..
Сона танцует нехотя. По ходу музыки она стремится ускорить темп.
Наплыв на рассказчика.
С т а р ы й Б а х ш и. Сона танцевала. Чем дальше, тем больше у нее путались мысли. Ее родной очаг, детство, зеленые горы, разноцветные луга и равнины бесконечной лентой проходили перед ее глазами. Бахши смотрел на нежную, гибкую фигуру Соны, глаза его туманились, но он сдерживал себя и молча продолжал играть, Сона вращалась, и вместе с нею вращались в ее глазах и стены, и люди, и все окружающее.
Наплыв на сцену.
Сона продолжает танцевать. Все медленнее и медленнее. Она еле
держится на ногах. Гости быстрым темпом поют под музыку
и бьют в ладоши.
Эй, ты, солнце,
Эй, вы, звезды,
Другу передайте!
Эй, вы, друзья,
Милые друзья,
Ко мне прилетайте!..
Вдруг Сона теряет равновесие и тяжелым камнем падает на пол. Все
взволнованно подбегают к ней. За сценой раздается залп.
А й к а з (поднимая голову). Началось. Прикройте ставни.
Наплыв на рассказчика
С т а р ы й Б а х ш и. Была глубокая ночь. Бахши молча сидел в углу и задумчиво курил. Теперь он ясно представил себе всю глубину трагедии, но противодействовать ей не был в силах. Он не знал даже о том, что ожидает его самого. Жизнь его висела на волоске, но об этом он думал меньше всего. За стенами время от времени раздавались выстрелы, и в комнату проникал отдаленный гул. Вдруг Бахши услышал какой-то шорох в соседней комнате.
Наплыв на сцену.
Та же свадебная комната. Свет потушен. В комнату пробиваются лучи из соседней комнаты. Ощупью входит С о н а в ночной сорочке. Скользя рукой по
стене, подходит к Бахши.
С о н а. Бахши.
Б а х ш и (вздрогнув). А... Сона, ты?
С о н а (шепотом). На. (Дает ему ключ). Скорее уходи.
Б а х ш и. Потом тебя замучают, Сона... И без того на улице перестрелка. Здесь или там, не все ли равно?
С о н а. Уходи, и ни слова.
Б а х ш и. Хорошо, Сона.
Берет ключ, тихо пробирается из комнаты. Сона стоит, прислонясь к
стене. Долгое молчание. Сона поворачивается уходить. Перед ней
скользит тень. Не выдержав, Сона вскрикивает от страха.
Э й в а з. Не бойся, Сона, это я. Где Бахши? Мне передали, что он здесь, и я зашел за ним. С о н а. Я ему отдала ключ. Он ушел.
За сценой поднимается шум. Айказ с криком бросается в комнату,
зажигает свет.
А й к а з. Эй, кто здесь? Сона?..
Э й в а з. Это я.
А й к а з. Эйваз?.. Это ты? Ты что тут делаешь?
Э й в а з (с насмешливой улыбкой). Что я тут делаю? Национальный герой! Нация на улице, под дождем, на мостовой, в окопах. Убивают. Умирают. А ты спишь дома. Национальный герой!..
А й к а з (осматриваясь по сторонам). Где же он? Куда он ушел? Сона, говори, куда он ушел?
Э й в а з. Я его освободил.
А й к а з. По какому праву ты распоряжаешься в моем доме?
Э й в а з (резко). По какому праву? Вот смотри. (Быстрым движением распахивает ставни; комната озаряется светом от далеких пожаров). Смотри, дома горят, промысла горят, строения рушатся. Город окутан пламенем, дымом и туманом. Пулеметы, карабины, винтовки неумолчно трещат. Небо сверкает в огне, по земле течет кровь. И кто же в этом огне? Голодная, бездомная, бесправная масса. Они продают последнее одеяло, чтобы купить патроны. И против кого? Против родного брата. Ради чего и ради кого? Ради вас! Чтобы сохранить вам ваши промысла, ваши дома, чтобы уберечь ваш сладкий сон. Все эти жертвы ради сладко спящих в своих пышных постелях Агамовых, ради играющих у генерал-губернатора в карты Саламовых.
А й к а з. Вы бросили его из огня да в полымя. Я хотел поберечь его, чтобы потом освободить. Я гостей не убиваю. И за эту кровь я не ответственен. Людей в окопы послал не я. Нападение устроили мусульмане.
Э й в а з. В окопы послал не ты, но окопы создал ты, твой отец, ваша классовая природа, прикрывающий вас под своими крыльями двуглавый орел.
А й к а з. Они защищают свою национальную честь.
Э й в а з. Нет, они защищают ваши деньги.
А й к а з. Ты - изменник.
Э й в а з. Я не изменник. Я враг, враг - вам, вашим промыслам, вашей природе, вашим церквам и мечетям, и враг зловещему империалистическому орлу о двух головах. Ты не один, с тобой бы я легко справился...
А й к а з. Я, Асриян, не мертвая муха. Враг врага встречает с оружием в руках.
Вытаскивает из кобуры револьвер. Эйваз направляет в него дуло
револьвера.
Сона (бросаясь между ними). Умоляю вас, не делайте этого...
Э й в а з. Остановись, назад...
Выстрел с улицы разбивает стекло.
Прикройте ставни. Пуля с вашими деньгами считаться не будет.
КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ
Баррикада на одной из улиц.
Два врага лицом к лицу.
А р м я н и н. Эй, сумасшедший мусульманин! Не лезь вперед, не то, клянусь богом, так шлепну, что разорвешься, как бурдюк.
Т ю р о к. Не болтай глупостей, дурак. Клянусь святым имамом, твоих детей оставлю сиротами. А ну, высунь только голову, если ты настоящий мужчина, я тебе лоб пропечатаю.
А р м я н и н. Слушай, Ишхан. Веди ребят обходом и захвати этого собачьего сына, мусульманина.
Т ю р о к. Клянусь святым имамом, наступай хоть с ротой, ни на шаг не сдвинусь, как цыплят, вас всех перестреляю. Недаром я - карабахец. Хочешь, выходи один на один, я такой фонарь тебе наставлю, что всю жизнь помнить будешь.
А р м я н и н. Пожалуйста, выходи. А кто не выйдет?
Т ю р о к. Не-е-ет, брат, не проведешь!.. Сижу себе спокойно, в безопасности, в руках винтовка, на груди полный патронташ, и в ус себе не дую. Пусть вся Россия идет, с места не тронусь.
А р м я н и н. Погоди, безумец, как послушаю тебя, видать, и ты вроде меня немного насчет ума богом обижен. Скажи-ка, ты из каких карабахцев будешь?
Т ю р о к. А ты кого знаешь?
А р м я н и н. За Евлахом я всех карабахцев знаю.
Т ю р о к. Уста Мухана знаешь?
А р м я н и н. Какого, музыканта Мухана? Да я весь его род знаю.
Т ю р о к. Слушай, приятель, поговори-ка еще немного, сделай милость!..
А р м я н и н. Знаешь что? Я и сам хотел просить тебя о том же. Что-то голос твой, кажется, мне знаком.
Т ю р о к. Знаешь, друг, покажи-ка чуток свою голову.
А р м я н и н. Нет, брат, шутки эти брось. Это не пройдет.
Т ю р о к. Да ей богу же, не буду стрелять. Клянусь святым имамом, не буду.
А р м я н и н. Нет, брат, и не проси. Ни за что. Раз на то пошло, сам высунь чуточку голову. Клянусь богом, не убью.
Т ю р о к. Да ведь у меня же глаза острее, чем у тебя. Хочешь, брошу ружье. На! (Бросает ружье). Не веришь, вот мои руки. (Поднимает руки).
А р м я н и н. Нет, приятель. Не уговаривай. Ничего не выйдет.
Т ю р о к. Послушай, из какой ты деревни?
А р м я н и н. Из Аданлара.
Т ю р о к. Да ведь и я оттуда. А ты Аллаверди Кахраман-оглы знаешь?
А р м я н и н. Какого Аллаверди? (Высовывает голову). Да я сам и есть Аллаверди.
Т ю р о к. Ты-Аллаверди? (Приподнимается).
А л л а в е р д и. Ай, Имамверди! Это ты! Фу ты черт, сумасшедший мусульманин.
Бегут навстречу друг к другу, обнимаются.
И здорово же ты напугал меня. Со страху еле держался. Когда приехал? Как дети? Как Гюльсун-баджи?
И м а м в е р д и. Слава богу, все живы и здоровы. А как Набат-баджи поживает?
А л л а в е р д и. Спасибо. Ничего себе. Слушай, Имамверди, а куда ты ружье положил?
И м а м в е р д и. А дьявол его знает, увидел тебя, от радости и не знаю, куда бросил. Откровенно говоря, и ружье-то не особенно важное. Затвор не действует. У меня раньше было набивное ружье с пистонами, допотопное. А после вот это нашел, и то патронов не имею. Послушай, Аллаверди, дай-ка, пожалуйста, несколько патронов.
А л л а в е р д и. Да и у меня их немного. Но тебе, так и быть, четыре штуки отдам. Только, ради бога, не стреляй в эту сторону. Натворили, сукины дети, такое, что и сказать нельзя. Сколько народу понапрасну гибнет. Постой, а ведь ты говорил, что у тебя полный патронташ...
И м а м в е р д и. Какого черта, патронташ. Я нарочно пугал тебя. Слушай, Аллаверди, мы-то сидим себе здесь, а вдруг этот Ишхан или какой еще там мошенник из твоих придет да поймает нас.
А л л а в е р д и. Да какой там Ишхан! Я тоже нарочно пугал тебя, чтобы ты убежал. А то я - один.
И м а м в е р д и. Даю тебе честное слово, заговори ты чуть погромче да построже, я бы уж не выдержал...
