недоверие могло быть вызвано размером его зарплаты – ведь, по его наблюдениям, кто-то из девушек, за которыми он ухаживал, надеялся, что он будет много зарабатывать, а кто-то, наоборот, считал, что слишком мало. У всех были разные запросы, а отсюда и отношение к нему как потенциальному суженому.
– Да нет, ничего, – Вера тут же поняла, что выдала себя, отчего смутилась; однако выдала она себя совсем не в том, о чем он подумал. Она заговорила как можно деликатнее. – Просто у меня были проблемы с медициной, знаешь ли, с гастроэнтерологами в частности. И я как-то совсем разуверилась в том, что есть смысл куда-то обращаться. Я даже не знаю… не хочу обидеть тебя. Но ведь важно быть честным, когда ты ищешь своего человека. Не знаю, как ты, а я, по крайней мере, ищу.
– А, ты об этом… – сказал Сергей, засмеявшись. Все в ней было странным, даже эта ее претензия – совсем не то, что он ждал, – нравилась ему, его волновала ее необычность. – Да, есть такая проблема. Я сужу по своим пациентам. Когда вижу предписания их предыдущих врачей, порой хочется просто выругаться. Ну как так? Ведь все же образованные люди, и опыт работы есть. Мне кажется, своим родным и близким они никогда бы не написали той бессмыслицы, что пишут своим пациентам.
– Как интересно, – сказала Вера, улыбаясь лукаво, как будто она что-то знала про него, какой-то его секрет, при этом зеленые глаза ее блеснули, на мгновение ослепив его. Что это было? Вспышка? Озарение? Сергей оцепенел на миг. – Что же они такого выписывают?
Сергей вышел из оцепенения, мотнул головой и продолжил.
– Часто, когда у человека обыкновенная непереносимость лактозы, ферментная недостаточность, ему выписывают по пять-шесть совершенно бесполезных препаратов, причем в некоторых из них присутствует лактоза – тот самый углевод, который человек не усваивает! Пациенту не только не становится лучше, а наоборот, становится хуже. Большинство людей в частной клинике, которые обращаются к гастроэнтерологу, в действительности могут полностью уйти от своих проблем с помощью питания и диеты. Но об этом говорят как о чем-то побочном, будто на первом месте в лечении – препараты, а диета – это так, один жалкий процент. Но ведь на самом деле все ровным счетом наоборот! Эффективность большинства лекарств, которые выписывают в помощь работе ЖКТ, не доказана и, быть может, составляет не более одного процента. А вот диета может решить почти все проблемы. Диета и сила воли, конечно. Или вот пожалуйста, синдром раздраженного кишечника.
– У меня он был, – сказала Вера, краснея.
– Да! Любой гастроэнтеролог знает, что эта проблема лишь косвенно связана с диетой и вообще ЖКТ. В сигмовидном отделе кишечника в два раза больше нервных окончаний, чем в любом другом его отделе, именно поэтому он вдвое чувствительнее и первым реагирует на стресс. Отсюда возникают боли в левом боку. Но разве может гастроэнтеролог помочь убрать эти боли? Это работа психолога, психотерапевта или самого пациента. А человек ко мне обратился после того, как его полгода вел проктолог. Можешь себе такое представить? Проктолог! Просто бессовестно водил его за нос, каждые две недели выписывая ему все новые анализы и новые препараты, при этом безошибочно установив верный диагноз с первого дня: синдром раздраженного кишечника. Разуверившись в его предписаниях, пациент обратился ко мне.
– Но ты, конечно же, не стал его залечивать?
– Нет, я направил его к неврологу и психологу, предложил попить успокоительные травы. Думаю, главное он понял из моей лекции.
– У меня была ровным счетом такая же проблема, – сказала Вера, которая уже не краснела и не стыдилась своего заболевания. Раз уж Сергей так разоткровенничался, то будет откровенной и она. – Гастроэнтеролог, два месяца лечения. Пока я не догадалась найти в интернете статьи по теме раздраженного кишечника. Кстати, толковых почти не было. Очень много неправды, в основном пишут люди, не имеющие отношения к медицине. И все статьи являются репликами одной, которая изначально была халтурной. Я с большим трудом нашла что-то годное, наткнулась на медицинскую статью из какого-то журнала.
– Значит, ты тоже не веришь в авторитеты, раз решила оспорить мнение врача? – улыбнулся Сергей. Вера улыбнулась ему тоже, и по лицу ее словно пробежался солнечный луч, преобразив ее настолько, что он почти не узнал ее: из строгого, резкого и красивого лицо ее сделалось игривым, бойким, по-девичьи озорным. Но это озорное лицо стало настолько совершенным, настолько прекрасным, что от Веры нельзя было отвести глаз. Сам того не понимая, он уже обожал ее, и обожание это все внутри обжигало, заставляя забыть о недоверии, подозрении, еще сидевшем где-то в дебрях сознания. Может быть, когда-то он испытывал уже что-то подобное, но сейчас казалось, что все это с ним в первый раз – в первый раз так горит в груди, в первый раз так пульсируют вены на лбу, сбивая ход нестройных мыслей. Отдохнувшая от отношений и волнений душа жаждала ввязаться в вихрь, шторм, ураган – все что угодно, лишь бы не равнодушие и отсутствие цели.
– Что мне авторитеты, – ответила Вера смеясь, – если человек говорит дело, я с ним соглашусь, как говорил Евгений Базаров. А если нет, – она игриво развела руками, – то увольте.
– Ах, вот оно что, – и Сергей тоже засмеялся, купаясь в лучах сияния, исходившего от ее губ и искрившегося из озорных глаз. – Мне это очень нравится. Я не люблю людей, с какой-то беспечной готовностью отдающих свой голос и свою судьбу в руки авторитетов и доверяющих пропаганде. Большинство девушек, с которыми я встречался, были такими. И я им прощал это, лишь бы строить вместе семью, ждал, что они повзрослеют, поумнеют, но – лезть ко мне в душу и плевать в нее? Называть меня глупцом оттого, что у меня на все свое мнение? Пусть лучше человек тысячу раз заблуждается, но на все смотрит сам и пытается сам докопаться до правды. И таким образом растет через это копание и раздражающую окружающих въедливость.
– Да, такие люди раздражают других. Это ведь неудобные люди. А я чемпион по недоверию, – засмеялась Вера. – Любое слово проверю десять раз. А все почему? Потому что любой человек, будь он семи пядей во лбу, будь он ученый или профессор, строит свои теории на истинах, которые, быть может, будут очень скоро опровергнуты, но мы еще об этом не знаем, мы не дожили до этого момента. И верить ему безоговорочно, без оглядки – все равно что быть слепцом, ведомым, беспомощным. Быть может, сам ты можешь не только опровергнуть эти истины, но и найти
